Рио долго не мог остановиться, а когда наконец прервал поцелуй, продолжал гладить Дилан по щеке, по мягким, шелковистым волосам. Он не мог разжать рук и отпустить ее.
Мимо них прошла группа подростков — шумная ватага в мешковатой, не по росту одежде; они громко смеялись и толкали друг друга. Рио проводил их пристальным взглядом. Подростки остановились у перил чуть поодаль и начали, соревнуясь в дальности, плевать в воду. Они не представляли особой опасности, хотя вполне могли выкинуть что-нибудь.
— Деметрио?
Рио повернул голову и удивленно посмотрел на Дилан:
— Хм?
— Я угадала? Тебя зовут Деметрио?
Рио улыбнулся и, не удержавшись, поцеловал ее в покрытый веснушками кончик носа:
— Нет, не угадала.
— Хорошо. Тогда э-э... Аррио? — Сияя, Дилан слегка отступила, освобождаясь из его объятий. — Оливерио? Денни Террио?
— Элеутерио, — произнес Рио.
Дилан вытаращила глаза:
— Э-леу... что?
— Мое полное имя — Элеутерио де ла Ноче Атанасио.
— Вот это да! По сравнению с твоим именем мое звучит слишком просто.
Рио рассмеялся:
— Уверяю тебя, очень даже не просто.
Дилан смущенно улыбнулась:
— Что же может означать столь грандиозное имя?
— Что-то вроде «тот, кто свободен и извечно принадлежит ночи».
Дилан вздохнула:
— Как красиво и романтично! Господи, твоя мать, вероятно, обожала тебя, если дала тебе такое чудесное имя.
— Имя мне дала не мать, ее убили, когда я был ребенком. Так меня назвали в семье Рода, воспитавшей меня.
— А что случилось с твоей матерью? Ты можешь не рассказывать, если не хочешь... я знаю, что всегда задаю слишком много вопросов, — извиняющимся тоном произнесла Дилан.
— Нет, я могу ответить. — Рио с удивлением осознал, что ему хочется поведать ей о своем печальном детстве.
Никогда раньше он не испытывал такого желания. Никто из воинов, даже Николай, которого он считал своим близким другом, не знал подробностей ранних лет его жизни. И с Евой они никогда не говорили об этом, хотя она знала его печальную историю, потому что они познакомились в Темной Гавани Испании, где Рио жил.
Ева деликатно избегала темы его постыдного зачатия и раннего детства, когда он бродяжничал и убивал, чтобы выжить. Он был маленьким лесным дикарем до тех пор, пока не попал в Темную Гавань, где ему показали, что существует иная, более достойная жизнь.
С одной стороны, Рио не хотел увидеть во взгляде Дилан ужас или отвращение, но, с другой стороны, ему очень хотелось рассказать ей правду. Если она смогла открыто смотреть на шрамы, обезобразившие его лицо, то, возможно, ей хватит смелости прикоснуться к болезненным рубцам, оставшимся у него на сердце.
— Моя мать жила в маленькой испанской деревушке на краю леса. Она была совсем юной — ей едва исполнилось шестнадцать, — когда ее изнасиловал вампир, превратившийся в Отверженного. — Рио старался говорить тихо, чтобы никто не услышал, хотя подростки, все еще резвившиеся неподалеку, не обращали на них никакого внимания. — Насилуя, он пил ее кровь, но моя мать сопротивлялась и, вероятно, укусила его, так что в ее рот попало достаточное количество крови вампира. Поскольку она была Подругой по Крови, это привело к оплодотворению. Она забеременела.
— Это был ты? — прошептала Дилан. — Господи, Рио. Какой ужас ей пришлось пережить. Но в итоге у нее появился ты.
— Слава богу, что она не вытравила меня, — произнес Рио, глядя на черную поблескивавшую воду и вспоминая, как страдала его мать, дав жизнь чудовищу. — Моя мать была простой деревенской девушкой и жила в лесной хижине совершенно одна. Сородичи изгнали ее еще до моего появления на свет.
— За что?
— Manos del diablo, — ответил Рио. — Люди боялись ее рук, обладавших дьявольской силой. Помнишь, я говорил тебе, что все женщины с меткой Подруги по Крови имеют уникальные способности?
— Да, помню, — кивнула Дилан.
— У моей матери был дар, который наводил на людей ужас. Прикоснувшись руками и сконцентрировавшись, она могла убить. — Рио усмехнулся и посмотрел на свои также смертельно опасные руки. — Manos del diablo.
Дилан с минуту молчала, затем спросила:
— Тебе передался ее дар?
— Подруги по Крови передают очень много своим детям: цвет волос, кожи, глаз... и уникальные способности. Я думаю, если бы моя мать знала, кого она носит в своем чреве, она убила бы меня еще до рождения. Честно говоря, один раз она попыталась это сделать.
Дилан нахмурилась и положила руку на перила поверх его руки:
— Как это было?
— Это одно из моих первых ярких воспоминаний, — признался Рио. — Видишь ли, дети Рода появляются на свет с крошечными острыми клыками. С первого дня они нуждаются в крови и темноте. Моя мать каким-то образом поняла это, и я не умер сразу после рождения. Я избегал солнца и пил кровь из материнского запястья. Думаю, мне было около четырех лет, когда я заметил, что мать вскрикивает всякий раз, когда ей приходилось кормить меня. Она испытывала отвращение ко мне, хотя, кроме меня, у нее никого не было.
Дилан погладила его по руке:
— Даже представить не могу, как тебе жилось... Как жилось вам обоим.
Рио пожал плечами:
— Никакой другой жизни я не знал. Но моя мать жила иначе до моего появления. В тот день ставни нашей хижины были плотно закрыты, чтобы внутрь не попадал солнечный свет, и моя мать протянула мне руку, в которую я должен был впиться клыками. А другую руку она положила мне на затылок и держала ее. Боль пронзила мою голову, как удар молнии. Я закричал и открыл глаза. Моя мать плакала. Она рыдала, кормила меня и убивала.
— Господи, — в шоке выдохнула Дилан. — Она действительно хотела убить тебя?
Рио вспомнил, какой шок испытал тогда, поняв, что происходит. Детскими глазками он с ужасом глядел на мать — единственное живое существо, которое он знал, которому доверял и которое его убивало.
— Она не смогла довести дело до конца, — ответил Рио. — Не знаю почему, но она отдернула руку, вскочила и убежала. Мать вернулась только через два дня, когда я практически умирал от голода и страха. Я думал, что она бросила меня.
— Она тоже испугалась, — заметила Дилан, и Рио был благодарен ей за то, что в ее голосе отсутствовала жалость. Ее теплая рука сжала его руку, хотя теперь Дилан знала, что Рио способен убить одним прикосновением. — И твоя мать, и ты чувствовали себя покинутыми и одинокими.
— Да, так оно и было, — согласился Рио — Примерно через год все закончилось. Трое деревенских мужчин ворвались в нашу хижину, когда мы спали. Они, вероятно, знали о способностях моей матери, потому что первым делом связали ей руки.
