«Сейчас он скажет: никуда ты не пойдешь! — подумала она с замиранием сердца. — Останешься здесь навсегда!»
— Не пойдешь, — сказал Карлссон. — Ты свалишься и что-нибудь себе испортишь.
Катя проигнорировала его замечание. Она вышла на площадку, посмотрела вниз… И вцепилась в ржавые перила, потому что колени у нее предательски ослабели. Нет, сама она никогда в жизни не сможет…
— Тебе совсем ни к чему спускаться, — мягко произнес Карлссон, встав у Кати за спиной. — Ты ведь собираешься к себе домой, да?
— Да, — хриплым голоском проговорила Катя.
— Тогда тебе — наверх! — сказал Карлссон.
Миг — она снова оказалось у него под мышкой, и пол ушел из-под ног.
Но на этот раз путь занял совсем немного времени. «Взлет» на крышу, короткая цирковая пробежка по жестяному «ребру», душераздирающий прыжок с трехметровой высоты… И Катя оказалась на своей «родной» балюстраде.
— Ну ты акробат, Карлссон! — со смесью восхищения и облегчения проговорила она. — У тебя случайно моторчика нет — по воздуху летать?
— Моторчика? — Карлссон явно не читал историю о своем тезке и шутки не оценил.
— Ты так ловко лазаешь!
— Ерунда! — отмел похвалу Карлссон. — Я же… — Тут он осекся и сменил тему. — Ты, наверное, устала? Ты отдыхай. А я завтра приду, если ты не против?
— Нет, конечно! Нам же с тобой — переводить!
«И вообще, я всегда рада тебя видеть!» — хотела добавить она, но не успела.
Карлссон развернулся, стремительно вскарабкался вверх по стене и исчез за краем крыши.
Что ж, по крайней мере, она теперь знает, где он живет.
Катя присела на подоконник. Сердце ее стучало раза в полтора чаще, чем обычно. «Неудивительно, — подумала она. — После такой эквилибристики». Она не рискнула себе признаться, что дело не только в «эквилибристике». Карлссон… Нет, он слишком необычный, чтобы… Чтобы… Ничего.
Переодеваясь, Катя обнаружила, что ее карманы набиты выигранными Карлссоном долларами. Она подавила желание их сосчитать (нечего считать чужие деньги!), завернула их в носочек и спрятала за батарею. Завтра она вернет их Карлссону.
Этой ночью Кате снился бар «Шаманама». Она сидела там, но не с Карлссоном, а с другим мужчиной: аристократически красивым, с короткими, совсем белыми волосами, бледной кожей и бледно-голубыми глазами. Мужчина в упор, не мигая, разглядывал Катю, а ей… Ей почему-то было очень страшно.
Глава двадцать четвертая
Зловещие сокровища Карлссона
Приходит один тролль в гости к другому, а у того в пещере все блестит, жена, теща носятся, как заведенные, мясо тащат, пиво подносят, да так всё уважительно, с поклонами.
— Как тебе повезло с домашними, — с завистью говорит гость.
— При чем тут везение? — говорит хозяин. — Что я тебе — гном-кладокопатель? Просто порядок у меня такой.
— Слушай, поделись опытом! — взмолился гость. — А то меня жена с тещей совсем задрали.
— Ладно, — говорит хозяин. — Тогда слушай. Сижу я как-то, эльфятину наворачиваю, а тут котик подкрался[4], раз кусочек стянул — я ему: предупреждение; а он еще кусочек — я ему опять предупреждение; он третий кусочек — я ему третье предупреждение. Так он, зараза, на четвертый нацелился! Ну я его тогда за хвост — и в пропасть. А пропасть тут — полмили, не меньше. Ну ты видел…
— Видел, — говорит гость. — Только я не понял: при чем тут жена и теща?
— При том, — говорит хозяин. — У жены два предупреждения, у тещи — три…
Утром Карлссон так и не появился. И днем тоже. Катя занималась разными делами: прибирала, переводила, болтала по телефону с Кариной… А вечером купила карточку и наконец решилась позвонить домой. Вообще-то это свинство с ее стороны — не звонить так долго. Они же там ждут, волнуются…
Трубку взяла мама.
— Ты, Катерина, совсем… Мы с отцом тут как… Трудно было позвонить?
— Трудно, — призналась Катя. — Я, мам, провалилась.
Мама молчала почти минуту, что для нее, как для других — полчаса. Переваривала новость. Переварила.
— На чем срезалась? — деловито спросила она.
— На партизанах.
— Не поняла!
— Историю провалила. Тут у них, оказывается, совсем другая программа.
— Этого надо было ожидать, — процедила мама. — Говорила я твоему отцу…
— Мама, не надо! — перебила ее Катя. — Всё нормально. Я записалась на подготовительные курсы…
— Езжай домой! — не дала ей договорить мама. — Прямо сейчас иди на вокзал, бери билет! Времени почти не осталось, но я попробую.
— Что попробуешь?
— Устроить тебя в наш педагогический.
— Мама, ты меня не слушаешь! — обиделась Катя.
— Я тебя уже выслушала. Приезжай домой и…
— Никуда я не поеду! — закричала Катя.
— То есть как? — Мама даже не рассердилась — удивилась.
— А так! Я же тебе русским языком сказала: я записалась на подготовительные курсы.
— Заочные…
— Никакие не заочные! Нормальные! На следующий год я точно поступлю. Без всяких денег, понятно?
— Не кричи! Ты хоть понимаешь, что говоришь?
— Мама, я прекрасно все понимаю!
— Нет, ты не понимаешь! А где ты будешь жить? Мы с папой не в состоянии…
— И не надо! — воскликнула Катя. — Я все могу сама!
— И что же ты, интересно, можешь сама? — язвительно осведомилась мама. — На панель?
Катя испытала сильное искушение бросить трубку, но удержалась, потому что ей очень захотелось продемонстрировать маме, что она — действительно самостоятельный человек.
— У меня уже есть работа! — заявила она. — Офис-менеджер в риелторской фирме. И получаю я, между прочим, двести пятьдесят долларов в месяц!
По псковским масштабам это была очень хорошая зарплата. Даже больше маминой.
— И за что же тебе будут платить такие деньжищи? — осведомилась мама.
— За работу. И не будут, а уже платят. И это еще не всё. Я еще делаю переводы для одного издательства… И тоже платят неплохо.
— Ты не врешь?
— Мама!
— Ну извини… Вот видишь! Не зря я тебя на курсы гоняла! Всё равно отцу это не понравится… — добавила она.
Катя возликовала. Выходит, мама уже не возражает, чтобы Катя жила в Петербурге. Так просто, оказывается…
— С жильем мы тебе поможем, — сказала мама. — Цены в Питере, конечно, поднебесные, но, думаю, комнату мы с отцом осилим…
— Мама, с жильем у меня тоже все в порядке! — объявила Катя. — Мне фирма предоставила помещение. Правда, это мансарда, и потолок в одной комнате подтекает, зато, представляешь, прямо на Невском!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
