с ним один воздух.
— Рад, что тебе лучше, — гортанно произносит Джафар и, хмыкнув, как ни в чем не бывало проходит мимо меня в дом.
А я только сейчас осознаю, как часто хватаю ртом воздух, буквально захлебываясь чувствами, которые теперь уподобляются перочинным ножам и буквально кромсают мое дрожащее горло.
Мне требуется пара минут, а может, и больше, чтобы хоть немного привести себя в чувство и потушить пожар, разгоревшийся под кожей. Но, сколько бы ни горела изнутри пламенем ненависти и отчаяния, снаружи я напоминаю собой кусок льда.
Обхватив себя за плечи, я изо всех сил растираю их, пытаясь согреться, потому что теперь не хочу возвращаться в дом Магры. Не тогда, когда в него зашло это чудовище. Пусть лучше мои конечности онемеют от холода, чем я еще раз увижу его. Как жаль, что у этого зверя иные планы…
— Зайди в дом, — раздается позади голос, полный жестокости, и я сильнее впиваюсь пальцами в кожу. Он не имеет права командовать мной. Я не позволю. Даже если буду вынуждена продолжать стоять здесь и мерзнуть.
— Нет.
Слышу, как он тяжело вздыхает и раздраженно рычит:
— Ты собираешься все усложнить, не так ли?
Разворачиваюсь и впиваюсь в него взглядом, полным ненависти.
— Я не зайду в дом. И не поеду с тобой. И не сяду на эту лошадь! Я не сделаю ничего, что ты хочешь! Оставь меня в покое!
Я замолкаю, как только Аль Нук-Тум приходит в ярость, подобно дикому зверю, а когда замечаю, как его грудь вздымается и опадает при каждом резком вздохе, прикусываю неугомонный язык до привкуса крови. Зачем я его провоцирую?!
И я искренне жалею об этом, как только он делает шаг ко мне.
— Тронешь — убью, — отчаянно шиплю сквозь зубы, вжимаясь в стену. Плевать что мои слова звучат глупо, сейчас это единственное мое оружие, но и оно не работает, потому что в следующее мгновение Джафар крепко хватает меня за предплечье и буквально затаскивает в дом, несмотря на мое яростное сопротивление.
Проклятый!
Оказавшись в комнате, он ослабляет хватку, и я, тяжело дыша, начинаю пятиться назад, но и этой возможности у меня не остается, когда Аль Нук-Тум одним движением притягивает меня к себе, чтобы обжечь мои губы предупреждением:
— Хватит меня шарахаться! Я же сказал, что не собираюсь тебя трахать. Только это ничего не меняет, ты моя, и я приехал за тобой. Так что позволь мне осмотреть тебя и убедиться, что я могу забрать…
— Нет! Не можешь! Не смей! Я не хочу, чтобы ты прикасался, — голос срывается на сиплые вздохи, а всякая попытка вырваться из капкана сильных рук терпит крах. — Магра, прошу тебя! Убери его! Прогони…
— Кус ом ак! — практически стонет он, а потом рывком разворачивает меня к стене и сдергивает с плеч платье, опуская его до самой поясницы.
От ужаса мое тело вмиг пронзает крупная дрожь, сердце окончательно сходит с ума и буквально разбивается о ребра, особенно когда Джафар аккуратно толкает меня вперед, вынуждая с глухим аханьем упереться в стену ладонями.
— У меня выдались сложные дни, и я буду благодарен, если ты не станешь испытывать мое терпение, которого уже практически не осталось.
Я столбенею от угрозы в его голосе. И больше не рискую дерзить. Не сейчас, когда моя обнаженная грудь в критической зоне от опасных мужских рук.
Кажется, я даже слышу яростный стук его сердца.
Всевышний. Как мне все это выдержать?
Кусая губы, я умоляю своё сердце не пытаться сбежать. И в тоже время ругаю себя, что не могу совладать со своими эмоциями и сама провоцирую этого мужчину. Знаю ведь, каким жестоким он может быть. Что, Джансу, сложно ради собственного благополучия подержать язык за зубами?
Горячие мужские пальцы неожиданно нежно касаются спины, и я дергаюсь, позволяя предательским каплям страха вырваться из глаз. Зачем ему все это? Какое дело этому дикарю до моих шрамов? Я все равно не поверю его нежности. Никогда не поверю.
Тут же вытираю соленые тропы с щек.
Не плачь, Джансу. Он не достоин твоих слез.
— Магра, собери девушку в дорогу, — Джафар выдает указание старушке, а у меня в груди все сжимается. Он все еще позади меня… — Мы выезжаем, — говорит уже мне, процарапав щетиной по ушной раковине, тем самым рассыпав на коже колючее покрывало мурашек. — Хочу показать тебе одно место.
ДЖАФАР
Ловким движением цепляю к седлу все необходимое для предстоящей поездки, а потом и сам взбираюсь на коня, не имея никакого желания видеть, как она прощается с Магрой. Как дрожит, едва сдерживая слезы. Проклятье, эти слезы вызывают у меня в груди поистине адский дискомфорт. И мне не нравится то, как они действуют на меня. Так же, как и не нравится то, что Джансу тянет время, наивно пытаясь избежать своей участи, потому что упрямо отвергает тот факт, что она моя по праву.
Даже не слыша их разговора, я знаю, что она просит у Магры либо смерти, либо защиты и позволения остаться. Но ни одно, ни другое ведьма дать ей не вправе. Никто не вправе. Кроме меня. Эта девушка моя, и ничто этого не изменит. И пусть я причинил ей боль, это не отменяет того, что у нее нет другого выбора, кроме как сдаться мне. И чем скорее она это примет, тем будет лучше для нее.
— Джансу, — строго зову ее.
В ответ ее хрупкие плечи вздрагивают и напрягаются, что заметно даже под плотной тканью джеллабеи, которую я купил для нее. Изумрудного цвета, идеальное сочетание с ее огненными волосами, которые сейчас тоже спрятаны под головным убором. Прочищаю горло, когда осознаю, что разглядываю девушку заметно дольше, чем следует.
— Скорее. Пора ехать.
Магра переводит пристальный, проникающий в самую душу взгляд с меня на Джансу и кивает ей, быстро бормоча что-то себе под нос. А потом накидывает на дрожащие плечи накидку из овчины и разворачивает девушку ко мне, чуть ли не силой отрывая от себя. Вот только когда эта девушка поворачивается, и я вижу, насколько она напугана, в груди снова возникает это проклятое саднящее ощущение дискомфорта.
Сжав челюсти, нервно веду плечами, ожидая, когда же огневолосая сделает первый шаг ко мне, но лишь зря трачу время. Она боится. В ее глазах столько страха, что я сам начинаю презирать себя.
