— Говорите.
— Они прилетели из западной части фаудийского сектора. Об этом свидетельствует сдвиг гласных в их разговорной речи. Там есть три обитаемые планеты, где говорят на разных диалектах фаудийского языка. Это Сиросс, Халивану и Дортмуни.— Брикенридж загнул три пальца.— На Сироссе спад технологии. Уже несколько столетий никто не видел их звездолетов. Дортмунийцы исповедуют непротивление насилию в случае конфликта и никогда не станут его зачинщиками. Они тоже не могли послать звездолет на Барлетт-пять. Значит, остается Халивану. Скорее всего, на Барлетт-пять сел корабль с этой планеты. Вам ведь, конечно, известны легенды о халива...
— Это только легенды. И не более.
— Они подтверждены множеством свидетельств. Документально доказано...
— Ничего не доказано, Брикенридж! Слышите? В отношении Халивану ничего не доказано! — Вартон встал, упершись руками в стол и чувствуя, как дрожат ноги,— Меня не интересуют разговоры о сверхъестественных способностях, которыми якобы наделены обитатели Халивану. Мой долг — заставить их покинуть Барлетт. И как можно скорее! Следуйте за мной. Сейчас я вышвырну их отсюда.
О Халивану действительно ходит много легенд, думал Вартон, направляясь к коммуникационному центру. Космонавты, побывавшие в фаудийском секторе, привозили оттуда самые невероятные россказни о вампирах, высасывавших из человека душу, и прочие небылицы. Но доказательств не было. Обитатели Халивану держались обособленно и избегали контактов. Об отшельниках всегда распространяют нелепые слухи, успокаивал себя Вартон. Он отбросил все опасения. Его задача — защищать границы земного сектора Галактики, которые нарушил звездолет с Халивану, если, разумеется, он прилетел именно с этой планеты.
— Установи контакт с кораблем,— приказал Вартон сержанту Маршаллу.
Тот кивнул и начал вращать цилиндрические ручки передатчика. Через минуту он повернулся к Вартону.
— Я вышел на их волну, но они не отвечают, сэр.
— Ничего. Будь уверен, они нас услышат. Брикенридж, ты лучше разбираешься в этих диалектах. Возьми микрофон и скажи им, что они незаконно находятся на земной территории и ровно — дадим им три часа — и ровно через три часа должны взлететь с Барлетта-пять. В противном случае мы будем рассматривать их посадку как военное вторжение.
Кивнув, Брикенридж начал говорить. Вартон обнаружил, что понимает почти все. Он отчасти знал фаудийский язык, один из пяти основных языков Галактики, а язык Халивану отличался лишь более растянутыми гласными и некоторыми грамматическими упрощениями.
Брикенридж замолчал, некоторое время стояла полная тишина.
— Повтори,— приказал Вартон.
Брикенридж еще раз прочитал ультиматум. И вновь им ответила тишина. Вартон уже собирался просить Брикенриджа вновь передать требование покинуть планету, как в динамике что-то затрещало и хрипловатый голос произнес:
— Эритомор...
На фаудийском языке это означало «земляне». Затем последовало еще много фаудийских слов, с каждым из которых лицо Вартона вытягивалось все больше и больше. Ему вежливо объясняли, что Свободный Мир Халивану не признает права Земли на необитаемую планету, так что капитан звездолета не видит оснований для немедленного взлета. Однако Мир Халивану не намерен предъявлять собственные права на Барлетт-V, и звездолет прибыл сюда лишь для наблюдений за Солнцем. По их завершении, через девять или десять стандартных галактических дней, они сразу же улетят.
— Они сказали, что не признают...— начал Брикенридж, как только голос стих и из динамика донесся треск помех.
Нетерпеливым жестом Вартон остановил его.
— Я все понял, капитан.— Он схватил микрофон и начал говорить на ломаном фаудийском.— Говорит полковник Дин Вартон. Если вы хотите проводить наблюдения за Солнцем, вам необходимо получить разрешение по соответствующим дипломатическим каналам. Я не имею права разрешить вам посадку. Поэтому я требую...
Его прервал голос из динамика.
— Эритомор... вор хелд д’чауки кон деринилак...
Они услышали то же самое, сказанное тем же ровным голосом, будто в разговоре с капризным ребенком. Вартон подождал, пока голос смолкнет, и попытался заговорить вновь. Но едва он произнес несколько слов, как из динамика в третий раз полилась размеренная фаудийская речь.
— Это запись,— пробормотал Маршалл.— Они соединили концы пленки, и она будет крутиться до бесконечности.
— Давайте послушаем,—буркнул Вартон.
После десятого повтора он приказал Маршаллу выключить передатчик. Стало ясно, что радиоультиматумами ничего не добьешься. На звездолете их просто не будут слушать. Оставалось только одно: послать парламентера, чтобы тот лично передал капитану звездолета требование покинуть Барлетт-V. Если это не поможет...
Тогда придется принять другие меры.
— Объявить тревогу,— распорядился Вартон.— Подготовить базу к боевым действиям. На всякий случай.— Помолчав, он повторил: — На всякий случай.
Тридцать семь военнослужащих наблюдательного поста на Барлетте-V с энтузиазмом заняли боевые позиции. Большинству вторжение инопланетян, даже если все силы неприятеля состояли из одного звездолета, казалось развлечением. Каково провести три года на пустой планете в тысяче световых лет от дома! А тут — отступление от рутины дежурств и заполнения никому не нужных бланков.
Полковник Вартон не разделял их радости. Он помнил, что такое война. В 2716, еще новобранцем, он участвовал в сражениях последней галактической войны между Землей и Дермираном. С тех пор, уже почти сто лет, в Галактике царил мир. А так как самому старшему из тех, кто служил под его началом, не исполнилось и девяноста, никто из них не представлял, что такое настоящая война. Звездолеты, корпуса которых лопались в открытом космосе, как воздушные шарики, континенты, стертые в пыль, целое поколение молодых мужчин, таки оставшихся молодыми. Нет, с какой стороны ни посмотри, в войне не было ничего хорошего. Но возможно, долгий мир чересчур успокаивающе действовал на другие цивилизации. Сто лет назад ни один инопланетный корабль не решился бы на такую посадку, думал Вартон. И кто осмелился бы дать подобный ответ на ультиматум офицера Земли?
Ситуацию усложняло и то, что ответственность за все целиком ложилась на него. Гиперграмма могла дойти до Земли лишь за месяц. Столько же времени понадобилось бы для получения ответа. За такой срок территориальная неприкосновенность земного сектора может быть нарушена добрый десяток раз. Поэтому он должен принять решение. Если нарушители будут упорствовать, у него остаются лишь два пути. Либо уничтожить инопланетный звездолет и таким образом начать войну, либо разрешить им остаться, тем самым пригласив всю Галактику безнаказанно нарушать земные границы. Не слишком приятный выбор. А за советом он мог обратиться лишь к командирам соседних наблюдательных постов, таким же полковникам, как и он. Вряд ли они скажут ему что-нибудь, заслуживающее внимания. Нет, полагаться он мог только на себя.
Пока Вартон наблюдал, как мирный лагерь превращается в боевую крепость, к нему подошел Брикенридж.
— Сэр?
— В чем дело, Брикенридж?
— Я готов пойти к звездолету с Халивану. Мне кажется, я лучше других справлюсь с этой миссией.
Вартон кивнул. Он и сам собирался послать Брикенриджа. Капитан облегчил ему задачу.
— Не возражаю, капитан. Прикажите Смитсону подготовить вездеход. Отправляйтесь немедленно.
— Особые инструкции, сэр?
— Для начала повторите им наш ультиматум. Объясните, что мы обязаны уничтожить их, если они не взлетят отсюда в отведенное нами время. Постарайтесь, чтобы до них дошло, что суть нашей службы здесь состоит именно в том, чтобы уничтожать инопланетные звездолеты, оказавшиеся на Барлетте-пять без соответствующего разрешения. Таким образом, ответственность за развязывание возможной войны ложится на них.
— Я понял, сэр.
— Хорошо. Не кипятись, не угрожай, просто постарайся убедить их, что у нас нет другого выхода. Черт побери, я вовсе не хочу в них стрелять, но отдам приказ открыть огонь, как этого требует мой долг! Мне не остается ничего другого, если они не улетят! Скажи, что они могут наблюдать за здешним солнцем сколько угодно, но только после того, как свяжутся с Землей.
Брикенридж кивнул. На его лбу выступили капельки пота. Он явно нервничал.
— Вы не обязаны ехать туда, капитан,— сказал Вартон.— Я могу послать кого-нибудь другого.
— Это моя работа,— ответил Брикенридж.— Я не отказываюсь от своего слова.
— Вас волнуют те безумные истории, которые доводилось слышать, капитан? Я читаю ваши мысли.
— Истории... Всего лишь истории, сэр,— твердо ответил Брикенридж.— Разрешите идти, сэр?
Вартон улыбнулся.
