— В роду у князя есть один из первых пяти драконьих повелителей — Сигмунд Великий, — ответил я и лежа смотрел в небо. — Отчасти этим соглашением он почтил память своего предка.
— И сколь велик был этот Сигмунд? — спросил он, не отрываясь от пламени.
— Он практически полностью постиг все тайны его силы. Его собрание трактатов хранятся в Храме Драконьего слова. Эти тексты почитаются древними. Ты, кстати, обучался именно исходя из этих текстов.
— А кроме него в роду повелителей не было? — все с большей заинтересованностью в голосе стал расспрашивать Дерек.
— Ты же знаешь, что у детей первой пятерки не проявилось и толики силы своих отцов, хотя в их жилах, несомненно, течет небольшая капля драконьей крови. А зачем ты спрашиваешь?
— Да… Знаешь, я просто никогда особо не задумывался… — скомкано начал Дерек. — И благодаря тебе я сейчас понял, что у потомков пятерки в крови есть частичка дара. Тогда кто был моим предком передавшим мне эту силу? Ты не знаешь, Совор? — я глянул на Деренка, он уже не смотрел на огонь, а с великим любопытством смотрел на меня.
А я не знал, что ответить и сделал вид, что вспоминаю.
— Мать особо не рассказывала о своих родителях, и вообще старалась всячески избегать этой темы, про родителей отца и вовсе говорить не хотела. А его я уже совсем не помню… Его образ просто размылся со временем… — говорил Дерек.
— Я… — начал я и запнулся, все, размышляя и смотря на звезды, — я не знаю кто мог быть предком, передавшим тебе дар. Но подозреваю, что он был не один, ибо у всех детей пятерки, как мы уже с тобой упоминали, сил не было, а значит, нужна была вторая частица крови. Это поистине воля судьбы, так как столь много поколений сменилось и столько крови смешалось… а драконья нашла себе носителя. И круг значительно сужается: только трое из первой пятерки были людьми, одним из них был Сигмунд, — увиливал я, и тем самым соврал: я знал, кто это был. — Ладно. Пора нам отдохнуть, путь еще не близкий.
Я повернулся к темноте леса, но уснуть не мог: всех ответов ему знать не нужно было, пока. И этим я успокаивал свою совесть. Мне нужно было уберечь его и сопровождать в течение миссии. Только затем можно было открыть все тайны.
Мы следовали запланированному пути и уже через несколько дней оказались на той самой развилке, на которую делился Эдийский торговый путь. И он 46-ого Летящих листьев вывел нас к Темнохолмью, что по совместительству стоял на Темных холмах близ речушки Ривир. Город был не большим, находился далеко от границы как с Мидлленом, так и с Имперской стороной, поэтому никаких стен, кроме разве что баррикад из частокола, для обороны скорее от диких зверей и различных чудищ, чем от вооруженных армий, у него не имелось. Дома стояли в разнобой: четкой планировки у города не было вовсе. Стражники с пиками в поблекших доспехах, прикрытых накидками с гербом княжества: тремя холмами различной высоты, высоким центральным, над которым парил венец князя — патрулировали витиеватые улочки. Соответствуя гербу, над городом на холме возвышался большой бревенчатый с различными резными узорами княжий дом.
По запутанным улочкам города мы пытались добраться хоть куда-нибудь. Нам встречались дома как деревянные, так и каменные. И не всегда каменный мог принадлежать богатому человеку. Люди бродили по своим делам, кто выскакивал из домов и скрывался в переулках, кто нес поклажу. Вскоре мы достигли торговой площади, где, как и везде, торговцы, разрывая горло, подзывали народ к их прилавку. Нестерпимый запах рыбы шел от рыбной лавки. Он смешивался с какофонией других запахов и звуков, к которым еще прибавлялся и шум реки. На торговой площади мы нашли и скромное здание таверны, что притаилось за мясными лавками. Возле нее расположилась и небольшая конюшня, в которой мы и оставили лошадей.
Внутри таверна была такой же не примечательной, как и снаружи. Завсегдатаи сидели по углам своими компаниями. В зале стоял неприятный запах чего-то горелого, перемешанный со стойким амбре ячменного. За кривой деревянной стойкой стоял, по-видимому, хозяин таверны и протирал ее. В таверне мы сняли комнаты и перекусили. После чего отдохнули. День, проведенный в Темнохолмье, не был потрачен зря: Дерек пополнил запасы фуража и провизии, я нашел некоторые реагенты для заклинаний. Остаток дня Дерек провел, упражняясь в дыхательной технике, что изучил в храме Драконьего слова.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
После Темнохолмья прошло два дня. Мы все ехали по торговому пути. Нас сопровождало бурное течение реки Ривир. Поток воды несся с такой силой, что при попадании его на небольшие холмики брызги летели во все стороны. Косяки форели то и дело проплывали по и против течения, иногда выскакивая из воды. Несколько раз Дерек останавливался, чтобы устроить рыбалку.
И вот 48-ого Летящих листьев путь слишком отдалился от реки и пошел через чащи смешанного леса. Пение птиц уже практически не слышалось: наступала зима, хотя погода стояла теплая. Кони тяжело сопели, а звон их копыт заглушался о потоптанную землю. Именно проезжая по этой чаще ко мне вернулось ощущение того, что за нами кто-то следит. Это ощущение угасло в Темнохолмье, но теперь с новой силой возродилось. Я не стал беспокоить своими опасениями Дерека, что задумчиво смотрел вперед, правя конем.
Вдруг в листве дерева, что стояло близко к дороге, что-то зашевелилось. Я насторожился, уже было приготовил руки, и стал потихоньку шептать заклятия, как из листвы по ветке пробежалась пушистая рыжая белка, с красивым хвостом и черными глазками на маленькой мордочке. Она скрылась в дупле дерева, так же мгновенно, как и появилась.
— Что случилось, Совор? — резко, так что я невольно вздрогнул, спросил Дерек. — Ты кого там увидел?
— А? — опомнился я. — Да так… Белка.
— А насторожился так, как будто там целая армия, — усмехнулся он. Я ничего не ответил, и, как мне показалось, никак не отреагировал.
Мы проехали чуть дальше. Тут по обочине разросся великолепный куст ежевики. Лошади заржали, но мы их успокоили и двинулись дальше. И не успели мы отъехать от зарослей ежевики, как вдруг перед нами на дорогу откуда-то сверху грациозно и практически беззвучно выпрыгнула фигура в черном плаще с красным лацканом и каймой капюшона, что полностью скрывал лицо. Но он не мог скрыть выпирающие длинные уши, что небольшими бугорками вздымались над ним. В руках покрытых кожаными перчатками талк держал эльфийский кинжал с характерным изгибом. Он мгновенно кинулся на нас. Но я и Дерек также не медлили. Пока Дерек спрыгнул с лошади и обнажил свой меч, в моих ладонях уже сверкало пламя. Я метнул огонь в талка, что чуть не подлетел к Дереку. Талк с невероятной легкостью изогнулся, и смог увернуться от огня. Но это его промедление дало время Дереку сосредоточиться и нанести удар. Эльф блокировал его кинжалом и, совершив несколько разворотов, точно в танце, оказался за спиной у нерасторопного Дерека. Еще бы секунда и все кончилось. Но огонь, который я метнул из второй ладони, настиг эльфа раньше. Талка отбросило, и он рухнул на землю. Плащ его загорелся, а эльф начал кричать. Я спешился и понесся к убийце, а Дерек в это время навис над эльфом. Обгоревшие одежды и тело еще дымились.
— Кто это был? — поинтересовался Дерек, разглядывая останки.
— Талки! Агенты ТРК, — озлобленно ответил я и оседлал коня. — Садись на коня! Нам нечего больше задерживаться.
— Ты был прав, Совор. За нами правда следили, — произнес Дерек, запрыгивая в седло.
— Теперь меня больше волнует: был ли он один? — ответил я и пришпорил коня.
Мы галопом полетели дальше по дороге.
— Кто мог его послать? — крикнул Дерек, чтобы я точно услышал его сквозь ветер, дующий в лицо.
— Я могу предположить, что это посол нашел мои заклятия у себя в кабинете и решил таким образом убить двух зайцев: меня наказать и тебя в плен взять. Хотя по намерениям агента ты талкам особо живым не нужен, — громко старался произносить я и в тоже время правил лошадью.
