Тут священник замолчал, и ни слова не промолвила Заряночка; она глядела в землю, и тоска подчиняла себе ее душу. Капеллан же заговорил снова:"Для несчастного, о госпожа, то было бы достойным приключением; а для счастливого - порядочной глупостью". Девушка ничего не ответила, и на том расстались они.
На следующей неделе, когда новостей по-прежнему не было, Заряночка попросила кастеляна снова вывезти ее за ворота, дабы могла она опять полюбоваться на горы и врата их; и сэр Эймерис исполнил просьбу своей подопечной, и выехал вместе с нею, в сопровождении надежного эскорта, как и прежде; только на этот раз, по воле Заряночки, они поехали прямиком к помянутой равнине, и снова разглядывала она с бугра долину Серых Овнов. Странники слегка задержались в пути и не смогли вернуться в замок до сумерек; засим снова расположились они на ночлег в диком лесу, только на этот раз не царило промеж них такого же ликования и радости, как давеча. Отряд возвратился в замок на следующий день, после полудня, и ничего нового не узнал народ по возвращении; по правде говоря, Заряночка и не ожидала вестей; и тяжело было у нее на сердце.
Глава 7. Заряночка улещает священника, дабы тот помог ей выбраться за ворота.
Проходили неделя за неделей, и на дворе уже стояли первые дни августа; сердечная тоска и скука все сильнее овладевали Заряночкой, и стала она бледнеть и чахнуть. Однако же когда заговаривала девушка о задержке Паладинов с кастеляном либо со священником (каковой был не в пример мудрее сэра Эймериса), и тот и другой отвечали одно и то же, а именно: неудивительно, что до сих пор не возвратились рыцари, принимая во внимание, на какое приключение они отправились; и ни кастелян, ни сэр Леонард, судя по всему, надежды еще не теряли.
Трижды за это время выезжала Заряночка за ворота с сэром Эймерисом и его отрядом; и в последний раз из этих трех опять побывали они на бугре, что выходил на Черную Долину; но теперь не особо радовалась Заряночка, разглядывая ущелье издали, ибо снедало ее желание оказаться там, среди камней; однако же ничем не выказала она, что досаден ей запрет спуститься в лощину; и в должное время всадники поворотили коней, и благополучно возвратились в замок.
На следующий день сидела Заряночка со священником сэром Леонардом за уроком письма, и по воле девушки урок затянулся, и не раз и не два капеллан касался ее руки, так что блаженство недостижимого желания проникло до самых глубин его сердца.
Наконец Заряночка подняла взгляд и молвила:"Друг мой, спрошу я тебя вот о чем: усматриваешь ли ты опасность в том, чтобы побывать мне в Черной Долине Серых Овнов при свете дня, ежели бы покинула я ущелье до темноты?" "Одна?" - переспросил капеллан. "Да, - отвечала девушка, - одна". Сэр Леонард слегка призадумался, а затем сказал:"По чести говоря, сама долина не кажется мне опасной, ежели, конечно, не одолеет тебя страх. Однако же весьма сомневаюсь я, что удалось бы тебе поглядеть на чудесное пробуждение Каменного Племени; ибо говорится, что оживают великаны только в определенные ночи, и главным образом в Ночь Середины Лета; разве что тот, кто отважится бросить вызов приключению, самою судьбою к тому предназначен превыше прочих; как в твоем случае вполне может оказаться. Что до опасности, кою заключают в себе недобрые люди, немного найдется на свете смельчаков столь безрассудных, как ты или я. Не смеют лиходеи вступать в эту черную улицу, разве что вынудит их к тому великая нужда. Вот на пути туда и обратно вполне может подстерегать опасность. Однако же надо признать, что за последние недели не слышно ни о каких беспорядках, и все в один голос твердят, будто Красный Рыцарь не выезжает из замка.
Заряночка помолчала немного, а затем призналась:"Добрый и прекрасный друг, тоска грызет мое сердце, истомилась я в ожидании друзей, и похоже на то, что если не прибегну я к какому-либо спасительному средству, всенепременно заболею я от помянутой тоски, и тогда что за жалкое зрелище ожидает Паладинов по возвращении! А спасительное средство мне ведомо, и заключается оно в том, чтобы бросить вызов приключению Черной Долины; ибо сдается мне, - ежели поеду я туда, то вернутся ко мне и здоровье, и силы. К чему тратить лишние слова? - коли ты посодействуешь мне, я отправилась бы прямо завтра. Что скажешь: поможешь или нет?"
Покраснев до ушей, отозвался сэр Леонард:"Госпожа, почему желаешь ты упорхнуть из замка одна-одинешенька, словно птица-зарянка, под стать имени? Только что назвала ты меня своим добрым другом, по собственной доброте душевной; так отчего бы другу твоему не поехать с тобою?"
Девушка улыбнулась капеллану и впрямь по-доброму, но покачала головой. "Снова назову я тебя добрым и верным другом, - молвила она, - но замысел свой должна я осуществить сама и одна. Более того, к чему тебе ехать? Ежели повстречаюсь я с призраками, так и два десятка воинов мне не помогут; ежели натолкнусь я на вооруженных людей, что вздумают причинить мне вред, выстоит ли противу них - один? И подумай вот еще о чем, сэр Леонард: куда полезнее тебе остаться в замке, ибо, ежели не вернусь я спустя два дня, или три, самое большее, ты поймешь, что случилось со мною недоброе, и тогда можешь сообщить, куда я отправилась; и тогда меня станут искать, и, может быть, спасут".
Тут Заряночка вдруг умолкла, и побледнела, как полотно, и схватилась рукою за грудь, и проговорила слабым голосом:"О сердце мое, сердце! Что, коли возвратятся они в мое отсутствие!" И вполне могло показаться, что девушка близка к обмороку.
Тут перепугался Леонард, и не знал, что делать; но вскорости лицо Заряночки снова порозовело, и спустя некоторое время девушка улыбнулась и молвила:"Видишь, друг мой, как я ослабела; воистину, никак мне без спасительного средства не обойтись! Так неужели ты мне
в том не поможешь?"
"Помогу всенепременно, - откликнулся капеллан, - скажи только, как". Проговорил он это с видом безумным и одержимым; девушка же улыбнулась ему мило и молвила:"К этому времени тебе бы должно уже измыслить, что делать, и избавить меня от этой заботы. Две просьбы у меня к тебе будет: первая и главная - незаметно вывести меня из замка на рассвете, пока все спят; и вторая - позаботиться о том, чтобы поджидала меня поблизости от ворот моя лошадка, так, чтобы не пришлось мне идти пешком; ибо, живя в четырес стенах, сделалась я слаба и изнеженна".
При этих словах Леонард словно бы очнулся и молвил:"У меня есть ключ от часовни, и от задней двери позади нее; через нее-то, госпожа, ты и выберешься за крепостные стены. Я приду спозаранку к твоим покоям и поскребу в дверь, и позабочусь о том, чтобы конь твой стоял в той самой хижине, где отдыхала ты в первую ночь своего приезда". Отозвалась Заряночка:"Уповаю на тебя, друг мой". Тут девушка ласково поблагодарила капеллана, а затем встала и принялась расхаживать по залу туда и сюда. Леонард постоял некоторое время, не сводя с нее глаз, Заряночка же не гнала его, ибо мысли ее были далеко, и о капеллане она напрочь позабыла; и, наконец, несчастный ушел своим путем исполнять ее поручение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
