найти. Тут или учись, или пиздуй полноценно работать. И я решила дотерпеть. Не знала только, что у Петра Александровича совсем крышу сорвет нахуй. Помнишь тот концерт «Каннибалов», когда ты вытащил меня из толпы? Я тогда из дома съебалась, когда он меня чуть не выебал. Когда у него не получилось, он меня просто избил. Но бил избирательно. Так, чтобы синяков не было. В итоге я у мамки деньги спиздила, к тетке пришла и попросила место в поезде, чтобы на концерт сгонять. Ну а вернувшись, я мамке прямо сказала, что пока этот уебок дома, я ночую у друзей. Хвала богам, что он уезжал часто в командировки. Тогда я возвращалась и могла спокойно спать в своей комнате, зная, что этот извращенец меня не выебет. Пару раз мы пересекались, он извинялся, но хуй там плавал, Мишка. Однажды он меня в подъезде зажал и палец в пизду засунул. Я тогда даже заорать не смогла, парализовало от страха, – скрипнула зубами Наташка. – После того случая я из дома ушла. С концами. Кантовалась то у тебя, то у Кира, то у своих друзей. Таскала с собой сумку с вещами и молчала. Изредка только в гости заходила, чтобы маму проведать. И то уточняла, дома ли Петр Александрович. Такая вот сказка, Миш. Ты первый, кому я её рассказываю.
– Больше он тебя не тронет, – через пару минут тишины ответил я. Закурив сигарету, я глубоко затянулся и посмотрел на небо. Интересно, на этих далеких звездах такая хуйня тоже случается? Или лишь человек настолько ебанутый? – Обещаю, Наташ. Можешь у меня пока жить. Мамка, думаю, не против будет.
– Спасибо, – вымученно улыбнулась она, и я заметил, что лоб Ляльки блестит от пота, настолько тяжело дался ей рассказ. – Я хотя бы выговорилась. Не представляешь, как тяжело это в себе держать.
– Не представляю, – согласился я и, обняв её, отхлебнул коньяка из фляги. – Пойдем спать?
– Не. Я сейчас не усну.
– Значит, посидим вдвоем. Столько, сколько нужно, – вздохнул я, обнимая Наташку за плечи.
Когда мы вернулись и Наташка поехала к Вике и Колумбу, у которых сейчас жила, за вещами, я, пользуясь моментом, набрал Киру. Тот ответил не сразу, и судя по голосу, не только мы хорошо отдохнули на природе.
– Бля, Дьяк, – простонал он. – Девять утра. Ты охуел вообще?
– Помощь твоя нужна, – буркнул я, стоя на балконе и выкуривая третью сигарету подряд.
– Чо случилось? – без шуточек спросил Кир и выругался, видимо, врезавшись ногой в стол. – Блядь! Больно-то как, сука…
– Типа одного надо отпиздить. Один не справлюсь, бздливый он и съебаться может, да и я берега попутать могу, – ответил я.
– Чо за тип? – чуть подумав, ответил Кир. Его голос звучал приглушенно. Не иначе поставил телефон на громкую связь и спешно одевался.
– Лялькин отчим.
– Нихуя себе струя, – присвистнул Кир и голос стал громче. – Чо случилось, брат? Говори.
– Не могу, – вздохнул я. – Наташке обещал.
– Похуй. По хуйне ты меня бы беспокоить не стал, – хмыкнул он. – Где встречаемся?
– Давай вечером у её дома. Часов в девять. Адрес запомнишь?
– Блядь. А хули я тогда одевался, – ругнулся Кир и, выслушав адрес, буркнул: – Ладно. Подвалю. Увидимся.
– Увидимся, – ответил я и убрал мобильник в карман. Затем, докурив, я заглянул в кладовку, вытащил из нычки свой кастет и, одевшись, вышел из дома. Я знал, где живет Лялька, а вот как выглядит Петр Александрович, нет. Надо было исправить этот недостаток.
В шесть вечера я был у Лялькиного дома. Перед этим я отдал ей ключи от своей квартиры, чмокнул в щеку и, позвонив, предупредил мамку, сказав, что Наташка немного поживет с нами. Мама без проблем согласилась, а я знал, что с Наташкой они сразу найдут общий язык. Но сейчас меня волновало другое.
Лялька жила в Грязи, таком же отбитом районе, как и наш. Но днем туда худо-бедно можно было соваться. Естественно я видел, какими заинтересованными взглядами меня провожает местная гопота, но то ли рожа у меня была сильно злая, то ли им было лень, но до меня так никто и не доебался. Даже несмотря на то, что я шел в косухе с торбой за спиной и с привычной цепью на бедре.
Мне отчасти повезло, потому что квартира, где жила мать и отчим Наташки, находилась на первом этаже, поэтому я занял место на лавочке напротив и стал ждать. Однако ждать пришлось час, прежде чем дверь в подъезд открылась и на улицу вышла мать Наташки с высоким черноволосым мужиком. Я сразу понял, что это и есть Петр Александрович собственной персоной. А еще я понял, почему Наташкиной матери похуй на дочь. Она была в дичайшее говно и, если бы ее не поддерживали под руку, точно бы ебнулась.
Парочка, не обращая на меня внимания, весело ворковала у подъезда, пока возле них не остановилось такси, в которое они, собственно, и загрузились. Тут я чертыхнулся. Хуй знает, во сколько они вернутся и насколько пьяными. А мне хотелось поговорить с этим уродом по трезвяку.
Через два часа к подъезду подвалил и Кир, которого я сначала не узнал. Он надел черный балахон и накинул капюшон на голову так, что лица было почти не видать в сумерках. А когда он подошел ближе, я в который раз удивился. Кир был трезв, как стекло.
– Как оно, братка? – спросил он, пожимая руку.
– Ждем, – коротко ответил я. – Свалили они на такси куда-то часа два назад.
– Блядь, – ругнулся Кир, доставая сигареты. – В порожняк скатались получается?
– Подождем, – мотнул я головой. – Торопишься?
– Не, ты чо. Вечер свободен, особенно для такого, – колко усмехнулся он и наклонился ко мне. – Чо там за мутная тема с отчимом Лялькиным, Мих?
– Ты мне веришь? – вопросом на вопрос ответил я. Кир, почти не задумываясь, кивнул. – За дело его отпиздить надо.
– Сильно?
– Очень сильно.
– Ладно. Своих в обиду не даем, – вздохнул он и присел рядом на лавку. Мы посидели в тишине еще два часа, пока к нам не подвалило пьяное тело и не попыталось стрельнуть сигаретку. Телу не повезло. Мы с Киром были не в настроении.
– Здорово, пацаны! – промычал жирный, неопрятного вида мужик. Мы промолчали и проигнорировали протянутую руку, заставив жирного напрячься. – Не местные, что ли? Не признали?
– Ты, блядь, чо, Кустурица? – зло бросил я, – чтобы тебя узнавать? Пиздуй дальше, а.
– Слышь! – возмутился жирный. Он еле стоял на ногах, и от него за километр разило перегаром. – Ты тут у любого за Кота спроси. Подтвердят,
