А что он потеряет в данном случае?
А что приобретет?
«Нет, такими мыслями лучше голову не засорять», — решил Сергей и поправил автомат покойного Костюма, сползший куда-то на бедро.
— Шли бы вы домой, Дмитрий Дмитриевич, — сказал он пыхтящему рядом старику. Тот негодующе сверкнул глазками и ничего не ответил. «Удар бы не хватил старого козла… Полез, тоже мне, борец с режимом… Обрадовался, наверное».
— Метров через десять должно быть слуховое окно. Оно забито, но я доски отковырял и проволочкой прикрутил, — сказал между тем Хейти краевед, очевидно доверяя эстонцу более, нежели представителю, пусть и опальному, правоохранительных органов. — На честном слове держится.
— Они, наверное, уже в квартире, — предположил Хейти, грюкнув своей бомбой о стояк антенны. Сергей на миг встревожился, но потом улыбнулся: она ж просто чушка, кастрюля. Не взорвется.
«Огневая мощь у нас невелика, — подумал Сергей. — „Глок“ Хейти (сколько у него там патронов хоть осталось?) и автомат. А ведь против двух напившихся суррогата усталых идиотов будут крепкие молодые ребята, хорошо отдохнувшие, плотно перекусившие, с автоматами… Которым, наверное, сказали, что по крыше лезут двое очень нехороших типов, вознамерившихся украсть секреты страны… или ничего им не сказали, а просто они выполняют привычную работу, за которую им неплохо платят, — ловить людей, и нелюдей, и недочеловеков, лишь бы только она была, эта работа, за которую им неплохо платят».
— Оно. Окно, — сказал краевед.
Из низких туч брызнул холодный едкий дождик, сразу захотелось под крышу, и Сергей, оттерев Екатеринбургского и крякнув, одним движением сорвал хилую раму. Аккуратно положив ее рядом, он помог старику забраться внутрь, потом спровадил туда же Хейти и полез сам.
Оцарапав спину о торчавший гвоздь, он мягко спрыгнул на засыпанный шлаком пол.
— Вы извините, я секунду передохну, — попросил Екатеринбургский, тяжело дыша, Он схватился за балку, а свободной рукой растирал грудь.
— Нитроглицерин дома забыл, — пожаловался он. — Всегда забываю.
Сергей присел на корточки. Прямо перед ним на листе газеты лежали остатки чьего-то пиршества: яичная скорлупа, засохший кусок батона, фольга из-под плавленого сырка и откусанные огуречные попки. Поодаль валялась пустая бутылка из-под водки с битым горлышком — такие не принимают, вот и бросили.
Сергей потянул к себе газетный лист, ссыпав с него мусор. Верхний край был оборван, посему, что это была за газета и от какого числа, узнать не представлялось возможным. Бездумно Сергей прочел кусок текста:
« — Наибольший прогресс у всех испытуемых отмечался на седьмой день, — сообщил один из авторов этой разработки профессор Джозеф Барр. — К тридцатому дню зрение переставало улучшаться. Но если человек прекращал использовать лечебные линзы, эффект со временем исчезал и зрение снова ухудшалось до исходного состояния.
Тем не менее, считают ученые, для людей со средней степенью близорукости новые обратно-геометрические линзы могут стать хорошим способом улучшить зрение без хирургического вмешательства: достаточно лишь надевать их регулярно, по их мнению — на две ночи из трех. Кроме того, стоимость линз в два раза ниже стоимости операции по коррекции зрения».
«Линзы придумали какие-то… Раз профессор Джозеф, значит, не у нас. Кидалово какое-то, должно быть, раз у них зрение то улучшается, то ухудшается. Знаем мы этих джозефов. И вообще, зачем я этот бред читаю?»
— Что пишут? — спросил Хейти, тоже присевший рядом.
— Линзы придумали, чтобы зрение корректировать. У тебя со зрением как?
— Вроде бы в порядке.
— Тогда на хрен. — Сергей смял газету и отшвырнул. — Ну что, пойдем?
— Секундочку еще, — попросил старик. — Вы уж меня не бросайте.
— А что там у вас в архивах-то было? — спросил Сергей. — Помните, на улице мне сказали?
— В архивах? Любопытная вещь. Воспоминания Козодоева Максима Антоновича, был у нас такой партийный и советский работник в шестидесятые годы. Написал мемуары, с литературной точки зрения никуда не годные, с исторической — и подавно, сплошные сессии и стройки пятилеток. Издавать их не стали, Козодоев в семьдесят четвертом скончался, а рукопись завалялась в издательстве нашем, в «Красном пролетарии». Я там копался не так давно, нашел по случаю, выпросил себе. Макулатура сущая. Но были интересные подробности, в том числе по вашему вопросу… Видно, товарищ просто не знал, что пишет. Долго рассказывать, у нас еще будет время. Тем более я уже оправился. — Старик-краевед поднялся. — Пойдемте вон туда, там дверь.
Дверь была заперта. Ничего удивительного — операция «Антитеррор», все подвалы и подъезды увешали амбарными замками, помнится, отчет был по этому поводу на много страниц…
— Закрыто, — сокрушенно сказал Екатеринбургский.
— Отойдите, — велел Сергей. Разбежавшись, он врезался в дверь плечом и взвыл от нахлынувшей боли. Дверь не шелохнулась.
— Давайте вместе, — предложил нерешительно Хейти, но Сергей, растирая плечо, покачал головой:
— Не получится. Давай сюда пистолет. Он взял «глок», примерился и выпустил три пули вокруг загнутых гвоздей, торчавших из цинка.
— А вот теперь попробуем.
Петля вылетела с омерзительным скрежетом. Дверь неуклюже повисла, и Сергей крикнул:
— Скорей, скорей! Явно уже в милицию звонят на выстрелы…
Они загрохотали вниз по лестнице, причем Сергей буквально тащил отстающего краеведа за шиворот. Приоткрывшаяся было на одной из площадок дверь с грохотом захлопнулась.
— Зашибу, с-суки! — завопил Сергей в приступе нелепой злой веселости. Они выкатились во дворик, где в окружении крашенных масляными красками гаражиков двое мужиков чинили ушастый «Запорожец». Мужики с виду были обычные и среагировали обычно: вскинулись, и один, зажав в лапе монтировку, рыкнул:
— Чо надо?
— Лежать! — заорал Сергей, поднимая автомат, выдернутый из штанины, где он спокойно висел.
Мужики послушно легли, вернее, грюкнулись на землю, выставив зады в тренировочных штанах.
— Ключи, — велел Сергей.
Один из мужиков, не отрывая носа от сырого чернозема, пробормотал:
— В зажигании торчат…
— Чего чинили? — деловито осведомился Сергей, стараясь держать под наблюдением весь двор. Не хватало еще сесть в дохлый автомобиль… Хотя далеко ехать им все равно не резон…
— Греется, сука, — оживился мужик и даже приподнял небритую свою рожу. — Греется и километрах на девяноста стучать этак начинает, гыр-гыр-гыр…
— Машину не разобьем, понял? Оставим недалеко. Ментам можешь плести, что вздумается. А пока полежите, лады?
Они погрузились в машину — Екатеринбургский назад, Хейти вперед, а Сергей сел за руль. Ключ, точно, торчал на своем месте. С оглушительной пальбой завелся мотор, и «Запорожец» выехал со двора.
Куда теперь?
Налево — центр. Направо — микрорайон, куча двориков, сараев, пустырей. Лабиринты на любой вкус.
Значит, туда.
«Запорожец» разгонялся на диво быстро, но на девяноста в двигателе и впрямь что-то застучало, словно там бился настырный гремлин. Сбавив скорость, чтобы машина не полетела раньше времени, Сергей плавно обогнал бензовоз, прошмыгнул мимо толстого инспектора ГИБДД, который на «Запорожцы» явно не разменивался в ожидании иномарки, а еще лучше с иногородними номерами, и поехал к видневшимся за рядом тополей блочным домам микрорайона. Слева от дороги дымил трубой завод железобетонных изделий, предприятие очень разбросанное и неряшливое, и Сергей отметил для себя, что там тоже можно прятаться некоторое время в недостроенных цехах и на брошенных площадках.
Он пока не думал о том, для чего им прятаться. История превратилась в большую и не очень интересную игру: они прячутся, их ищут. Они убегают, их догоняют. Они опять прячутся, их снова ищут. И так несколько раз, до победного конца.
Старика вот выкинуть надо, он совсем тут ни к чему, роль проводника сыграл… Вот только про архивы расспросить забыл, да не до архивов теперь. И так все известно.
— Хвост, — сказал Екатеринбургский восхищенно.
— Что? — не понял Сергей.
— Хвост, — повторил Екатеринбургский с таким видом, словно ему только что явился воочию покойный Андрей Дмитриевич Сахаров и сказал нечто великое.
Сергей посмотрел в мутное зеркальце с потрескавшейся амальгамой и увидел белую «девятку», которая уверенно догоняла их по пустой бетонке. Как назло, все машины шли по встречной полосе, так что никаких особенных уверток не имелось. Оставалось или отрываться, или тупо палить по «девятке», чего делать, конечно же, не стоило.
А дед-то наш рад! Еще бы: и погоня, и хвост, и все дела. Архипелаг ГУЛАГ.
— Ну, «запор», держись, — выдохнул Сергей и вдавил педаль газа.
Двигатель возмущенно взвизгнул, стук перешел в стрекот, мужикам, должно быть, икнулось, но «Запорожец» сдюжил и заметно прибавил в скорости. Спидометр не работал, но по проносящимся деревьям Сергей прикинул, что идут они за сто. Неплохо.
