Сегодня я почему-то не испытывал страха перед боем. Не то привык, не то был уверен, что всё пройдёт хорошо.
Во время пути я успел немного почитать дневник Харальда и пару раз побеседовал с Оло. Благодаря чему пополнил свой запас парой боевых заклинаний и научился немного лучше контролировать конструкт во время волшбы.
Поскольку сейчас противник был рассредоточен, я решил не использовать старый добрый фаербол, а рискнуть на более действенное в данной ситуации, однако ранее неопробованное, заклинание цепной молнии, чтобы поразить как можно больше врагов.
Начертил в воздухе конструкт: квадрат, теперь черёд рун: стихиальная руна «электричество» в одну из вершин квадрата, за ней руна «переход», затем снова «электричество» и вновь «переход». Вливаю силу в заклинание и взмахом посоха отправляю во врага, что в эту же секунду бросает в меня паутину. Не успеваю сотворить щит, но Бурый принимает паутину на лапу легко, словно жевательную резинку.
Заклинание тем временем достигло цели. Шестеро, похоже, насмерть, а вот седьмой брыкается. Вот-вот поднимется на лапы. Несмотря на эффективность, заклинание выпило почти половину магического резерва. Опустошаю бутыль с восстанавливающей манну жидкостью, начинаю творить вторую цепную молнию, но сбиваюсь: приходится пригнуться, чтобы увернуться от летящей в меня паутины.
Бурый тем временем терзает одну из тварей в зубах, при этом ловко лавируя между клешнями противника, которые выглядят довольно грозно, чтобы нанести серьёзный урон конечностям химеры. От телодвижений косолапого меня болтает в седле так, что я еле удерживаюсь. Естественно, колдовать в этот момент я не могу. Поэтому беру в руку вместо посоха одноручный клевец, чуть отклоняюсь в сторону и бью в панцирь одного из крабов. Впрочем, убить его не удаётся, как и нанести существенного вреда. Этот арахнид покрепче будет, нежели исчадие, броню которого я пробивал без труда, даже будучи калекой.
Медведь на какое-то время замирает, отбежав на безопасное расстояние от тварей, и терзает в зубах одну из них. Небольшая заминка позволяет мне вновь выхватить посох и приступить к волшбе. Спустя несколько мгновений ещё одна цепная молния ударяет во врага. В неё я влил всю оставшуюся манну, что отражается на результате: девять врагов убито, а десятый едва шевелится. Всё. Искра пуста. Теперь ждать пару десятин, пока благодаря зелью восстановится магический запас. А до того момента можно полагаться лишь на мою химеру да на острый наконечник клевца.
У отряда воинов дела меж тем шли довольно скверно. Разрядив арбалеты, бойцы не успели их перезарядить до подхода врага. Пришлось биться в рукопашной, что было не слишком хорошо. Бестии били паутинами издалека, не давая приблизиться, а броня крабов не давала нанести ним существенного урона, да и серьёзного численного перевеса на нашей стороне не было.
Для Бурого я был скорее обузой, нежели помощником в ближнем бою, поэтому я спрыгнул с его спины, чтобы схлестнуться с врагом в рукопашной схватке, а медведь смог вставать на дыбы, отпрыгивать в сторону и делать другие чудеса, которые из-за наездника не мог совершить раньше.
Спрыгнув с него, я приземлился не на землю, а на спину зазевавшемуся крабу, отчего у него даже немного подогнулись ноги. Я как следует замахнулся клевцом и со всей силы ударил им по панцирю твари. На этот раз удар прошёл удачно, и хитиновый панцирь оказался проломлен грозным оружием. Я не думал, что одного удара будет достаточно для убийства существа, и уже замахивался для следующего, однако тварь резко засеменила вправо, будто бы пытаясь удержать равновесие, а потом у неё подкосились ноги, и она рухнула на землю, отчего я тоже потерял равновесие, но всё же сумел устоять на ногах и нанёс по бронированной голове добивающий удар. Всё. Одной тварью меньше.
Битва кипела. Поле боя превратилось в настоящую мясорубку. Причём наша сторона, похоже, проигрывала. На этот раз козырей в рукаве у меня не было. У меня даже промелькнула позорная мысль: бросить всех, взобраться на Бурого и домчаться до Чивуака, чтобы позвать помощь, но я её быстро подавил. Эти люди доверили мне жизнь, и я лучше умру, чем предам их подобным образом, а за помощью побежал Оло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я огляделся по сторонам. Ко мне направлялись сразу три твари явно не с намерениями спросить, всё ли у меня в порядке. Поэтому я буквально взлетел на крупный валун, что был неподалёку от меня, сочтя его достаточно перспективным местом для обороны.
Однажды я уже был в похожей ситуации, и меня спасла способность химеры, полученная ею в результате моего просчёта. Тогда я направил в медведя слабое заклинание электрического урона, а он будто многократно его усилил и нанёс урон всем вокруг, в том числе себе и мне. Я решил повторить этот трюк, благо жалкие крохи манны у меня уже поднакопились.
Взмах посоха — и электрическая искра летит в косолапого. После чего… ничего не происходит, если не считать небольшого обгорелого пятна на филейной части топтыгина. Ой. Не получилось. Похоже, что Харальд не просто исцелил химеру от неверно наложенного заклятия, но и лишил её некоторых положительных черт.
Рядом с валуном, на котором я оборонялся, хромал Гвен. Я окрикнул его и протянул руку, живо втянув на валун, буквально вытащив его из клешней краба.
— Командир! Вы уже который раз меня спасаете! — радостно сказал он, заряжая арбалет.
— Нет проблем. Обращайся.
Я попытался пробить клевцом пытающуюся дотянуться до меня клешню краба, но она оказалась слишком прочна. Бестия почему-то не стреляла в нас паутиной, видимо, израсходовала весь боезапас, но при этом быть опасным врагом она не перестала и взобралась на валун, на котором ютились мы с Твеном.
Гвен, резко пригнувшись, поднырнул под неё, не дав ей ни секунды на атаку, и снизу-вверх ударил клевцом. Тварь заверещала, и я добил её ударом прямо в пасть.
Тем временем ситуация на поле боя стала критической. Большую часть нашего войска перебили, тут и там кричали раненые, повсюду валялись отрубленные конечности, мёртвые тела, растекались лужи крови, а у врага ещё было достаточно бойцов, чтобы убить нас, а затем нагнать освобождённых и прикончить уже их.
Несколько воинов пытались убежать с разной степенью успеха. Кого-то настиг враг, а кто-то драпал так, что арахниды не поспевали. Единственной относительно полноценной боевой единицей оставался Бурый, но и его время на исходе, если ничего не изменится. Его уже ранил один из крабов, цапнув за заднюю ногу, и мишка волок её за собой.
Гвену удалось подстрелить из арбалета пару бестий, однако на нас двигалась ещё целая дюжина. Вот сразу две из них взобрались на валун, одновременно замахнулись и замерли, превратившись в ледяные изваяния.
Неужели Харальд выжил и пришёл к нам на помощь? Я уж было обрадовался, но затем увидел, что это Оло вернулся верхом на эйхо, а затем помог нам заклятием.
Не тратя даром времени, я замахнулся оружием и разбил на куски замёрзшего врага.
К сожалению, отряда кавалерии, следующего за ребёнком-магом, не было. Но и его помощь может нас спасти, ведь врагов тоже осталось всего ничего. Гвен продолжал раз за разом разряжать во врага арбалет, Бурый, несмотря на многочисленные раны и напирающих врагов, продолжал рвать оных на куски. Оло продолжал волшбу. Решил и я внести свою лепту в нашу возможную победу. Спрыгнул с валуна, замахнувшись непосредственно в воздухе и вонзив остриё оружия в голову врага. Готов. Упав на землю, я перекатился, вскочил на ноги и тут же упал вновь. Что-то, что я не успел разглядеть, играючи уложило меня на лопатки, а в следующее мгновение я увидел перед глазами несущуюся на меня клешню краба, что была больше моей головы.
Пролетали пухлые снежинки, парящий на морозе воздух шёл из моего рта, ко мне приближалась моя смерть.
Глава 17 Олод. Шах и мат
Мне удалось найти способ, который превратил бы магическую энергию в любую иную, тем самым остановив разрушение нашего мира, но уже слишком поздно. Если сделать это, то… (из сохранившихся страниц дневника Эквилиона).
