Дверь была хорошая, крепкая. Стальная дверь, к которой снаружи аккуратно прикрепили старую деревянную. Еще два мощных замка – если CISA в России распространен, то Bankham ставит любого взломщика в тупик. Еще три засова – не просто задвижки, а мощные засовы, полностью перекрывающие дверь.
Я отпер оба замка и вытащил один засов, когда в стену ударило в третий раз. И старые кирпичи не выдержали, полетели внутрь.
Вслед за ними в комнату ворвалась чугунная «баба» – огромная металлическая чушка на тросе. Ворвалась – и на миг зависла внутри комнаты. Время будто остановилось, я видел замершие в воздухе разбитые кирпичи (раствор схватился так крепко, что кирпичи ломались пополам, а не в месте стыка), мятый металлический шар, когда-то выкрашенный в веселенькие желто-голубые тона, но ныне безнадежно облупившийся, грязно-серый, залитый неожиданно ярким солнечным светом внутренний дворик-колодец – и в нем едва поместившийся и невесть как сюда попавший автокран с чугунной «бабой» на тросе… В кабине автокрана угадывались два человека.
Я не раздумывал. Взмахнул рукой – и рассек трос, на котором была подвешена чугунная чушка. Удачно рассек – та как раз пошла назад, но, лишившись подвеса, ухнула вниз, на пол, наполовину пробила – и закупорила дыру в стене. Чтобы добавить атакующим веселья, я набросил на нее «кольцо Шааба», заклинание из арсенала Высших Темных. Теперь пройти в пролом будет очень, очень сложно.
Если бы мы не имели дела с Двуединым – то я бы сказал, что невозможно. Но сам факт того, что вампирский бог не стал биться о магическую защиту, а принялся вскрывать квартиру человеческими методами, меня порадовал. Все-таки его силы были не бесконечны.
– Антон!
Дверь уже была открыта – впервые за много лет. Я выскочил вслед за женой и дочерью в подъезд, захлопнул за собой дверь – и в ту же секунду за спиной полыхнуло, яркий проблеск ударил в щель закрывающейся двери, ее с силой захлопнуло.
Не мудрствуя лукаво Двуединый швырнул в дыру файербол. Если бы квартира не представляла собой защищенную магией, абсолютно изолированную «коробочку» – сейчас бы полыхал весь подъезд.
– Я сумочку там забыла! – возмутилась Светлана, не оборачиваясь и сбегая вниз по крутой лестнице. Надю она держала за руку. Я кинулся следом, но передо мной распахнулась дверь соседней квартиры. Так резко, что я не удивился бы, увидев ухмыляющиеся физиономии Двуединого.
Но это была старая-престарая бабка – с крючковатым носом, бельмастыми глазами и седыми патлатыми волосами. На ведьминском шабаше или конгрессе любителей фантастики ее бы долго критиковали за слишком нарочитое следование образу ведьмы.
Правда, одежда бабки никак не годилась для косплея. Ведьму не «отыгрывают» в ярко-желтых бермудах по колено и футболке с машущей лапкой кошечкой. Ощущение было таким, что бабка не то ограбила правнучку, не то впала в маразм и вообразила себя шестнадцатилетней девочкой.
При всем этом – и жутковатой старческой внешности, и неуместной одежде – в бабке сквозил какой-то немыслимый аристократизм. Респектабельность даже, не побоюсь этого слова. Пожалуй, такое можно увидеть только в Питере, в старых домах в центре, где доживают свое самые упрямые хозяева, устоявшие и перед бандитами девяностых годов, и перед нуворишами двухтысячных…
– Молодой человек! – неожиданно громко воскликнула бабка. – У нас не принято хлопать дверью!
– Я больше не буду! – пообещал я, пробегая мимо.
– Вы не внучатый племянник Веры Саввовны?
– Нет! – ответил я уже с этажа ниже.
– Вы три года не посещаете собрание членов будущего жилищного товарищества… – укоризненно кричала вслед старуха.
Но мы уже были на первом этаже. Несколько секунд смотрели друг на друга, собираясь. Потом Светлана кивнула. Я распахнул дверь и вышел из подъезда. То есть из парадного, как здесь принято говорить.
Светлана, как обычно, держала Щиты, я готовился к атаке, хотя прошлая попытка энтузиазма не внушала. Впрочем, сейчас с нами Надя – неисчерпаемый источник Силы…
А врагов не было. Была обычная питерская улица – заснеженная, тонущая в легком морозном тумане, но для разнообразия еще и залитая солнечным светом. Удивительно красиво – высокое чистое небо, ослепительное солнце, кружащаяся в воздухе снежная пыль. По путям, позвякивая, проехал трамвай. Осторожно, явно опасаясь гололеда, проследовал за ним солидный седан. Улица здесь была узкой, в две полосы, даже трамвайный путь был в одну сторону.
– Что-то не так, – сказал я, ежась от холода. Плохо, что мы не одеты, на улице минус пять, не меньше, да еще и с питерской влажностью…
– Людей нет, – сказала Светлана. – Кажется, тут поднята «сфера невнимания». Или что-то похожее… над всем районом.
– Плохо, – сказал я. – Идем!
Я сошел с тротуара на проезжую часть, поднял руку, тормозя ползущую по снегу машину. Что-то французское, симпатичное, семейное с трудом форсировало заснеженную улицу. Тоже мне – культурная столица, а снег до полудня не убран!
Женщина за рулем машины с явным подозрением уставилась на меня, крутанула руль, удаляясь подальше, и прибавила скорости.
– Останови ее! – воскликнула Светлана.
– У нее двое детей на заднем сиденье… – возразил я.
Но было уже поздно, жена сделала резкий жест рукой, будто дергая за что невидимое. Машина с визгом тормозов встала.
– У меня тут тоже ребенок, – заявила Светлана и побежала к машине.
Видимо, интуитивно женщина за рулем связала нас и внезапно заглохший двигатель. Хватаясь за мобильный телефон, она закричала что-то вроде «Уходите прочь, я вызываю полицию!».
Впрочем, Светлана не собиралась с ней дискутировать. Она распахнула дверь, будто та и не была заблокирована, а через мгновение уже вытащила женщину из-за руля. Сказать, что та выглядела обалдевшей, – значит ничего не сказать. Симпатичная длинноногая молодая женщина, очень ухоженная, судя по всему, небедная, хорошо одетая – она явно не привыкла к таким ситуациям.
Но, надо отдать ей должное, сориентировалась быстро.
– Детей отдайте! – завопила она. – Отдайте детей, сволочи!
Светлана уже сидела за рулем, Надя, обежав машину, шлепнулась с ней рядом. В другой ситуации я бы возмутился, но сейчас было не до того. Я распахнул заднюю дверь – в детских креслах сидели мальчик и девочка лет пяти, перепуганные, но хотя бы не орущие. Двойняшки, что ли?
– Все выходим, – бодро сказал я. – Мама велела вам выходить…
И в этот момент на машину пролился огненный дождь. Понятное дело, что все сравнения хромают. Но это действительно походило на дождь из огня. Капли зарождались где-то в небе, падали вниз, почти невидимые в солнечном свете, и с шипением вонзались в снег. Будто распылили над нами цистерну бензина – и подожгли.
Щит Мага закрывал меня и сверху, но его диаметр был всего два метра, а пылала уже вся улица…
– В машину! – закричал я женщине, а сам в немыслимом изгибе протиснулся мимо детского кресла и плюхнулся в центр заднего сиденья. Над головой огненные капли барабанили по Щиту.
Женщина обогнула машину спереди, держась руками за капот, словно удерживая на месте, и села рядом с Надей. Та не стала спорить, сдвинулась. Хорошо, что и моя дочь, и хозяйка машины были одинаково худенькими.
– Гони! – крикнул я, но Светлана уже ударила по газу. Машина с визгом рванула с места – кажется, еще до того, как завелся мотор.
– Прикрывай! – бросила Светлана через плечо. – Надя, страхуй отца!
Защита всегда была ее работой. Впрочем, раз уж в прошлый раз она не справилась – почему бы и не поменять роли?
Я вызвал «ясный взгляд», и автомобиль вокруг меня выцвел, смазался – контуры слегка плыли, ускользали от взгляда. Женщина и дети застыли, похожие на манекены. Дома вокруг высились мертвые, заброшенные. Небо светилось тусклым мрачным светом, по нему призрачной полосой протянулось кольцо пыли и астероидов, что заменяет Луну на первом слое. Глазам стало холодно – не тем зимним холодом, что был на улице, а ледяной стылостью Сумрака.
Светланы изменения коснулись в меньшей мере, лишь кожа чуть поблекла и волосы приобрели пепельный оттенок. Надя вообще не изменилась, даже движения не замедлились, как у всех, на кого смотришь из Сумрака. Она повернулась, кивнула мне.
Я всмотрелся глубже – автомобиль изменил форму, превратившись во что-то с высокой крышей, вроде английского кеба, но полупрозрачное, будто из стекла. Ощущение холода стало еще сильнее, добавилось давление на глаза – даже при простом взгляде на него второй слой Сумрака был не самым комфортным местом. Мир тоже изменился. Здания стремительно трансформировались в скалы. Краски вокруг погасли полностью, все затянуло серым плотным туманом.
Зато в небе вспыхнули сразу три Луны – маленькая белая, большая желтая и совсем крошечная, пылающая, с едва заметными выплесками лавы – алая.
Хозяйка машины исчезла совсем, на месте детей дрожало призрачное свечение аур… ого, а девочка-то, похоже, с потенциалом Иной… да и у мальчика что-то проблескивает…
