Надя помахала мне рукой. Она была столь же живой и быстрой, как и в реальном мире.
Я стал смотреть глубже. Скалы превратились в серые холмы, холмы растеклись потоками бесцветной грязи. Все вокруг стало окончательно плоским и бесцветным, лишь временами слабые отсветы красок обозначали голубизну неба, желтизну солнца, черноту земли. Потом краски стали вновь проступать, потом проявились в полную силу. Даже смотреть на шестой слой Сумрака было трудно. Но сейчас я чувствовал непрерывный ручеек Силы, текущий ко мне от дочери.
– Нет, – сказал я. – Я не вижу никого!
– А дождь? – раздался голос Светланы с того места, где она должна была сидеть.
Огненного дождя тоже не было. Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать, что это значит.
Двуединый атаковал нас не магией в чистом виде. То ли не был уверен, что магия сработает. То ли по какой-то другой причине. Падающий на нас огненный дождь был самым настоящим огненным дождем – распыленным в воздухе бензином или какой-то другой горючей смесью, которую подожгли над нашими головами.
И убежище, кстати, он разрушил столь же затейливым образом – перенеся в крошечный двор-колодец стенобитную машину.
Что же это значит?
В школе он сражался с нами магией и побеждал. Можно даже сказать – победил. Вампирша обратила его в бегство обычной физической атакой.
Может, он потому и сменил тактику? Или считает, что магическое столкновение теперь, когда мы втроем, будет не в его пользу?
Но самое главное – где же Двуединый? Его нет ни на одном слое Сумрака…
Ну да, разумеется. Ни на одном, кроме седьмого. Кроме нашего мира.
Я убрал сумеречное зрение и вновь оказался в машине. Справа от меня в кресле сидел маленький испуганный мальчик. Слева – маленькая девочка с испуганными глазенками.
– Остановите, я с детьми выйду, – быстро сказала их мать. – Берите машину, все берите. Дайте мне…
– Вы видите, что происходит? – спросил я.
Как ни странно, она замолчала и огляделась. «Рено» – я наконец-то разглядел марку – ехал сквозь огненный дождь. Сверху нас прикрывал Щит, но на стекло, в движении, огонь заносило. Светлана даже включила дворники, и те смахивали со стекла капли горящего бензина. В сочетании с блистающей в солнечных лучах снежной пылью выглядело это феерически.
Мы обогнали громыхающий по рельсам трамвай, Светлана гуднула, привлекая внимание водителя, и, обогнав трамвай, резко повернула перед ним.
– Ты что творишь! – крикнул я, когда мы промчались под носом железной махины.
– Отрываюсь от погони! – ответила Светлана.
– А ты ее видишь?
– Нет!
Мальчик рядом со мной вдруг весело засмеялся. Не поймешь этих детей – то ревут не к месту, то хохочут.
– Мне придется немного тюнинговать вашу машину, – сказал я женщине. – Вы брали модель без люка нарочно?
– Она дешевле, – пробормотала женщина. Глаза у нее стали совсем уж безумными.
– Сейчас исправим, – сказал я.
Я поднял руку, представил себе невидимый клинок, вырастающий из пальцев. Чуть-чуть чистой Силы… И обвел над головой круг.
Женщина завопила, когда я одним толчком выбил часть крыши. Пацан рядом воскликнул:
– Ура!
Я встал, высунулся в дыру, поднимая Щит над головой. Ветер лупил изо всех сил, но на втором слое Сумрака бывало и похуже.
Мы ехали уже по другой улице, но людей по-прежнему практически не было. Несмотря на хорошую для Питера погоду. Несмотря на почти что центр города. Мне даже показалось, что в переулке, мимо которого мы проезжали, я увидел поспешно удаляющихся прохожих. Редкие машины проносились мимо, набирая скорость и сворачивая при первой же возможности.
– Они где-то рядом, – сказал я. – Они держат над нами эту бензиновую дрянь… и отпугивают людей.
– Вот за это им спасибо, – отозвалась Светлана. – Женщина, вы извините ради всего святого, но нас пытаются убить, и мы прячемся. Остановиться сейчас и высадить вас мы никак не можем. Вы же видите, что происходит?
– Вижу, – сказала женщина неожиданно спокойно. – Мистика какая-то… Нет-нет, я не знаю ничего и знать не хочу! У меня дети! Высадите меня, и все!
– По возможности, – сказала Светлана.
– По возможности, – покорно согласилась женщина.
Слушая этот сюрреалистический диалог, я озирался по сторонам. Двуединого нигде не было. Он не гнался за машиной, он не бежал рядом по тротуарам.
– Папа, проверь крыши, – вдруг сказала дочь.
Это был не самый красивый и туристический район Санкт-Петербурга. Но все-таки и не новостройки. Дома вокруг были старые, как минимум начала двадцатого века. Разноэтажные, с самыми причудливыми крышами – и более плоскими, и крутыми, с мансардами, башенками, узорчатыми фронтонами.
– Нет… – сказал я. – За нами не гонятся.
– Этого не может быть! – воскликнула Светлана. Снова резко свернула в совсем уж узкий переулок. – Они тут, тут!
С этим я был совершенно согласен – Двуединый где-то рядом. Но он за нами не гнался. Двигался впереди, заманивая нас куда-то? Влияя на Светлану, заставляя ее следовать в нужном направлении? Тоже возможно. Все возможно, но если отбросить невероятное, то ответ очевиден.
Я нырнул обратно в машину. Потер пальцем кожаное сиденье под детским креслом. Улыбнулся мальчику, внимательно следившему за моими действиями. А потом развел руки – двери распахнулись, и мои маленькие соседи вылетели из машины вместе с креслицами.
Переулок, по которому мы ехали, был очень, очень узким. Оба креслица врезались в стены домов.
– Папа! – закричала Надя в ужасе.
Светлана резко затормозила. Непонимающе уставилась на меня. Я смотрел на женщину. Та хмурилась, терла двумя пальцами лоб. Это никак не походило на поведение матери, у которой только что вышвырнули из машины двух детей.
– Машина не новая, детские кресла тоже, – сказал я. – Но на сиденьях нет следов от кресел, их только что поставили. Гони!
Светлана покачала головой, в ужасе глядя то на меня, то назад. Я тоже обернулся – кресла лежали на снегу, у одного расплывалось красное пятно.
– Антон… Антон, мне кажется, ты ошибся… – тихо сказала Светлана.
– Я не ошибся, – упрямо сказал я. – Женщина, это ваши дети?
Женщина клюнула подбородком – и завалилась на «торпеду».
– Она сознание потеряла! – воскликнула Светлана.
– У нее шок от оборванного контроля! – ответил я. – Она марионетка! Ею управляли!
– Кто? – закричала Светлана.
– Эти… дети! – Я мотнул головой. – Это они – Двуединый!
Светлана заглушила мотор.
– Я так не могу! Я должна проверить!
– Огненный дождь прекратился, – задумчиво сказала Надя.
– Мог просто бензин закончиться. – Светлана вылезла из-за руля. – Я проверю…
– Стой! – Я выскочил следом. Поймал ее за руку.
Мы стояли возле машины, закупорившей собой весь переулок. За нами лежали два детских кресла, из одного торчала неподвижная ручка.
– Ты убил детей, – тихо сказала Светлана. – Ты…
Я поднял руку – и вал Силы покатился по переулку. Грубая, ненацеленная энергия. Простейшее заклинание – Пресс. И что особенно важно – остановить его можно только таким же простым методом. Выбросом чистой Силы.
Светлана смотрела на меня, закусив губу. Я чувствовал, что она мне не верит. Что ей сейчас безумно хочется остановить Пресс и кинуться к креслам, посмотреть, что там с детьми, попытаться им помочь…
Она мне не верила. Но ждала.
Пресс полз по переулку мутной дымчатой волной – это неторопливое и не слишком эффектное заклинание. За ним оставался ровный сверкающий снег, выглаженный до зеркальной глади. Кое-где попадались сплющенные, похожие на рисунок пивные банки. В одном месте – стеклянная аппликация бутылки. Еще в одном, после легкого хруста, образовалась проекция мусорной урны на плоскость, совершенно лишенная объема, спрессованная и вдавленная в асфальт.
Я как-то отстраненно подумал, что если действительно ошибся, то сейчас переулок станет похож на фильм ужасов. И что у меня последний шанс остановить Пресс. А еще я понял, что останавливать его не стану.
И в ту же секунду, когда Пресс готов был перемолоть и креслица, и детские тела, за мутной волной что-то взметнулось, дернулось, изменяя форму и размеры. Встречный толчок Силы – и мое заклинание исчезло.
Как и кресла с детьми. Вместо них стояли Светлый маг Денис и Темный маг Алексей.
Или правильнее будет сказать – их оболочки?
– Как понял? – спросил Денис. Голос у него был тот же, что и раньше. Ровно тем же тоном он говорил мне в офисе: «Здравствуйте, Антон». Парень он был вежливый, но ко всем предпочитал обращаться по имени.
– По комплексу причин! – выкрикнул я.
У меня изо рта шел пар. У Дениса – нет.
– Денис, если ты меня слышишь, – сказал я. – Если ты где-то там еще жив… пытайся сопротивляться! Это Сумрак. Это еще одно его проявление. Ты можешь бороться…
Денис засмеялся.
– Городецкий, ты так себя ведешь, будто меня злой маг воли лишил. Все совсем иначе, Городецкий! Я впустил его в себя!
