Словно прочитав его мысли, Обри осторожно освободилась из его объятий.
– А я – это другая ошибка?
Суровая усмешка притаилась в уголках его губ, когда Остин ссадил ее с колен и помог встать на ноги.
– Вы ошибка, несомненно, но я не совершил ее с вами. Никоим образом.
Она подозрительно посмотрела на пего, по не стала углубляться и перевела разговор на другую тему.
– Что слышно о моем отце? Нашел он вашего зятя? Остин снял со скамеечки ногу и встал рядом с ней.
– Они выяснили, какой корабль находился поблизости, когда был похищен Адриан, и узнали его маршрут. Потребуется какое-то время, чтобы письма дошли во все порты по пути его следования, и на то, чтобы корабль вернулся в Лондон. Нам остается только надеяться, запастись терпением и заниматься своими делами.
Это озадачило ее еще больше, но она не стала задавать вопросов. Она заподозрила, что он специально напускал туману, и не хотела доставлять ему удовольствие посмеяться над ней.
– Вы написали своей сестре? Она, должно быть, ужасно беспокоится.
Остин улыбнулся.
– Написал. Я мало, что мог пообещать ей, но это лучше, чем ничего. Вы хотели бы еще что-то узнать? Как видите, сегодня я совершенно добровольно отвечаю на все ваши вопросы. Завтра может быть по-другому.
Он отпустил ее плечи, и она почувствовала, что их близость прервалась.
– Вы написали ей о нашем браке? – спросила она с любопытством, опасаясь его ответа.
Улыбка исчезла, и он серьезно посмотрел на нее.
– Я рассказал ей о нашем браке и о помощи вашего отца, но ничего не говорил о сопутствовавших обстоятельствах. Не нужно, чтобы она об этом знала.
Обри кивнула, не понимая, откуда у нее это чувство облегчения. Она только сейчас внезапно поняла, насколько он признавал их брак. Как глупо было подумать, что он отрекся бы от него.
Она улыбнулась, запечатлела поцелуй на своих пальцах и приложила их к его губам.
– Это единственный секрет, который навсегда должен остаться тайной за семью печатями.
– Кокетка, – покачал головой Остин и, поскольку не смог справиться с собой, обнял и поцеловал ее.
Глава семнадцатая
Несколько дней спустя, возвращаясь домой из Эксетера, Остин все еще ощущал на губах вкус ее поцелуя, пьянящий, словно тонкое вино. Корабль был готов к отплытию на следующий день, и ему предстояло сообщить об этом Обри. Сцены, которые закатывала Луиза перед его отплытием, глубоко запечатлелись в памяти, и он побаивался предстоящего разговора. Направляя своего скакуна во внутренний двор, он перебирал в уме различные варианты.
Он предполагал, что не застанет ее дома. Поля только начали подсыхать, все небо было затянуто облаками, но они не предвещали дождя.
– Где графиня? – спросил он грума.
– Выехала верхом с Джейми больше часа назад.
Остин устало соскользнул с коня. Нога отчаянно болела от долгой скачки. Он надеялся провести с Обри приятный день, прежде чем ошеломить новостью. Теперь оказалось, что план придется менять.
– Оседлай кобылу, Джон! Куда она направилась?
– К Шонесси, милорд. – Джон говорил с большей живостью, чем обычно. – У них кто-то заболел.
Это была новая область деятельности Обри, полностью в ее характере. Ему следовало бы понять, что его немногочисленные арендаторы должны были немедленно попасть под опеку Обри.
Остин вскочил на свежую лошадь и поскакал в указанном направлении.
Уже несколько лет в разваливающемся коттедже, дававшем приют сезонным рабочим, жила всего одна семья. Глава семьи, Тим Шонесси, два лета проработал на полях, а на вторую зиму упился до смерти. Остину не хватило духа прогнать семью, оставшуюся без кормильца, и с тех пор она полулегально жила здесь, поддерживая существование случайными заработками.
Подъехав к коттеджу, Остин обнаружил Джейми, державшего лошадей чуть поодаль. Никого из обитателей коттеджа не было видно. Он поприветствовал молодого парня, передал ему поводья и похромал к коттеджу на негнущихся ногах.
Обри удивленно взглянула вверх, когда его тень загородила свет, лившийся из двери, но изумление быстро сменилось радостью, и она, вскочив с пола у соломенного тюфяка, бросилась Остину на шею.
– О, я так рада, что вы пришли, Остин. Я в отчаянии. Все перепробовала, но ничего не помогает. Госпожа Шонесси говорит, что здесь некого позвать, но такого же не может быть, не так ли? Боюсь, нет даже аптекаря. Нет ли здесь где-нибудь врача, которого мы могли бы вызвать?
Она прильнула к его рукам, словно одно его присутствие могло решить все проблемы. Остин криво улыбнулся, обнял ее за талию и развернул так, чтобы видеть утомленную женщину, удрученно восседавшую на сломанном столе.
– Как ваши дела, Эдна? Что-то с маленьким Майклом?
Женщина посмотрела на него отсутствующим взглядом, затем повернулась к тяжело дышавшему худому подростку на тюфяке.
– Такова божья воля – забрать к себе лучшего из моих детей, когда он еще так молод.
Выражение боли и досады исказило лицо Остина, но он придержал язык, повернувшись к разметавшемуся в лихорадке подростку на тюфяке. Действительно, Майкл был лучше остальных, с готовностью брался за любую предложенную работу, но он никогда не отличался силой.
Обри с надеждой прильнула к его руке, широко раскрытые глаза ловили выражение его лица, и он не мог обмануть ее ожиданий. Его взгляд упал на накрытую полотенцем корзину с едой, которая, должно быть, перекочевала сюда прямиком из его кухни. Было любопытно, что из этой корзины попадет в рот большому, но Остин не высказал свои мысли вслух.
– Как давно он в таком состоянии? – спросил он, поднимая глаза на мать ребенка.
– Точно не знаю. Как стало тепло, он спал в поле. Я считаю, это все сделали дожди.
Речь женщины была странной смесью акцентов. Остину было любопытно, в каком доке Тим ее откопал, но он никогда вслух не интересовался ее прошлым. Она не пила и изо всех сил старалась прокормить свое потомство.
– А где остальные?
Женщина странно посмотрела на него.
– Где-то здесь. Иногда они бывают дома. Обри потянула его за руку.
– Я думаю, это инфлюэнца, Остин. Я все перепробовала. Мы должны вызвать врача.
Он сомневался, что затраченные на лечение деньги дадут положительный результат, но, заглянув в глаза жены, в которых застыли слезы, решил попытаться.
– Я скажу Джону, чтобы он помог перевезти его в аббатство, где вы сможете за ним присматривать. В Эксетере есть врач, и я утром привезу его.
Облегчение, отразившееся на лице Обри, было достаточной наградой за ту бесполезную задачу, которую он взвалил на себя. Привыкшая, что к ее услугам всегда было все лучшее, Обри не представляла трудностей сельской жизни. Врачей было мало, да и те, что имелись в наличии, являлись в большей степени шарлатанами. Остин не знал лично врача в Эксетере, но знал, что он обслуживал богачей. Он не приедет, если ему не пообещать щедрый гонорар.
