К папе теперь мотался почти каждый день, ибо мой старик тоже пребывал не в лучшей форме. Ева до сих пор не вернулась. С мачехой поддерживал связь, но про их отношения с отцом говорить она не желала. И я понимал почему. Видел, как им обоим плохо друг без друга, но лезть не стал. Сами разберутся. Вместо этого помог Еве с подготовкой декораций к грядущей выставке в Выборге. Ну как помог? Сотня свёл со знакомыми ребятами из музыкальной школы. У них сейчас своя рок-группа, а бас-гитарист ещё и рисует в стиле аэрографии.
Но не переставал думать о ней. Почти двадцать четыре на семь полировал взглядом её профиль в социальных сетях и не мог наглядеться. Больше ничего не оставалось, только смотреть на бесконечные фотографии, где она счастлива. Почему раньше не замечал, что Мирослава не похожа ни на одну из других девушек? Был слепым и глухим идиотом. Не ценил, не понимал собственного счастья.
Говорят, время лечит. Повторял это про себя снова и снова, словно священную мантру или как заклинание, но ни одно, ни второе не имело эффекта.
В конце каникул Сотня затащил на вечеринку, где собралась добрая половина нашего универа. Лучший друг при каждом удобном случае пытался укорить в том, что из-за моей бывшей нашей дружбе пришёл конец. Пришлось поехать.
Димас в принципе теперь строил из себя обиженную барышню и дулся аки злой бурундук. Но моя жизнь чётко разделилась на «до» и «после». Перестали вставлять девчонки, шумные компании и посиделки в главных клубах столицы. Чувствовал себя там, будто не в своей тарелке. Я хотел Миру, а всё остальное лишь способ заполнить пустое пространство. Бесплатное и бессмысленное приложение.
Но Сотня смог убедить, что нужно сменить локацию, отвлечься, пар спустить, пока не загнулся окончательно. Если бы я знал, что там будет Князева, сто раз подумал прежде, чем подвергать себя такому жестокому испытанию.
Но, тем не менее, время провёл с пользой. Выловил между делом Регину Филатову, которая в последние месяцы прилипла к Мирославе, словно банный лист, что на неё было совсем не похоже. Мелковато для королевы стерв. Впрочем, бывшая Димаса высоким интеллектом никогда не отличалась. Мало ли что взбрело ей в голову, но и смотреть на происходящее, спустя рукава не мог себе позволить. Регина посыл уловила и перед Мирой прилюдно извинилась.
А дальше всё пошло по одному месту, но благодаря этому Мира оказалась со мной один на один. Честно, не планировал ничего такого. Но и оставлять Князеву на вечеринке не собирался. Она умудрялась влипать в переделки, стоило только отвернуться. Надо признать, держалась хорошо. Ни слезинки не проронила, только потряхивало немного. И там, всего на секунду показалось, что у меня есть маленький, совсем крохотный шанс.
Её сбившееся дыхание, красные щеки, как мы двое стояли на улице под снегопадом, не могли отвести друг от друга глаз. Стареешь, батенька… на ностальгию потянуло.
— Никитос, ты совсем дебил? — раздался голос Димы. Друг хорошо так въехал мне кулаком по плечу.
А чего сразу дебил-то?
— Отвянь, Сотня.
Просто откровенно не понимаю, какую игру затеяла Мирослава Князева. Но, чёрт побери, был согласен на любые правила, только бы видеть её, слышать голос, вдыхать крышесносный запах любимой девушки. И пусть, во взгляде лишь концентрированный холод, мне нужно было ощущать его.
Мазохист, да?
— Да, потому что очевидных вещей не понимаешь, — с умным видом заключил Сотня. — Девушки, которым всё равно, не едут через весь город, чтобы приготовить суп с компотом. Догоняешь?
Не догоняю.
Не хочу жить пустыми надеждами в розовых очках. Оно надо мне вообще? И без того, уже не живой и не мёртвый с этой больной любовью. Ломает и выворачивает от одной мысли, что она после учёбы снова полетела на крыльях к своему несравненному Данечке. И этот тип целует её губы, трогает идеальное тело, а Мира в ответ прижимается к нему и шепчет слова про любовь…
— Ник! — Сотников толкнул меня в бок, да так что под ребрами заныло. — Давай, поднимай свой скучный зад и дуй к Князевой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А этот всё не успокоится. Мало того, на вечеринке в сваху заделался, запер Миру со мной в одной комнате, а тут теперь ещё и мозг вынести пытается.
— Закройся, мамочка, — откинулся на спинку дивана. — Она знать меня не хочет, убежала к своему парню. Я, знаешь ли, не хочу быть пятым колесом.
Так в жизни бывает. Один человек любит – другой пользуется. Я всегда был на стороне последних.
Никогда не задумывался, как это невыносимо больно любить кого-то, кто вместо тебя видит дыру в пространстве. Пустое место.
И она никогда не посмотрит на тебя зачарованными глазами. В её отражении не будет бликов наших собственных звёзд.
Что там могу спасти? Вернуть? Если моя любимая девушка банально не видит во мне ничего. И всё, что она хочет – чтобы её оставили в покое. Но для меня это был чистый ад. Самые тёмные и неприметные его закоулки.
— По-твоему, что случилось? — усмехнулся Дима. — Князева приехала по распоряжению Евы и всё? Потом случайно приготовила тебе обед и уснула? Ах, и ещё всю ночь делала горемычному компрессы? Исключительно по доброте душевной, конечно же.
— Сотня, я тоже сначала с ума от счастья спятил, — выдохнул, буквально заставляя выговаривать себя каждое слово. — Приехал, был выставлен за дверь. Потом там у парадной её выловил, отвёз в ветеринарку и обратно.
— Ну, а дальше? — как заправская сплетница, допрашивает друг.
— Дальше нарисовался этот хмырь.
Ага, так что не сотрёшь его! Весь такой милашка-очаровашка, мальчик-зайчик, чтоб его.
А сегодня в универе Мира банально на меня внимания не обращала. Всё стало точно так же, как и прежде. Меня для неё не существует. Но почему, чёрт побери, невыносимо больно?
— Если тебе станет легче, то я Машу обидел, — вдруг выдал Сотников.
А вот уже интересно. Потому что «Савельева» и «обидел» из уст Сотни – это нонсенс.
— Добро пожаловать в клуб анонимных мудаков, — усмехнулся и перевёл взгляд на своего лучшего друга. — Ну и насколько жёстко накосячил?
— Ни то чтобы мне есть какое-то дело, — Сотня принялся отрешённо полировать взглядом потолок. Ну точно. Нет дела, ага. — Цель оправдывает средства. Меня больше беспокоит другое.
Кхм… что же?
— Можешь поплакаться в жилетку, — рассмеялся, стараясь разрядить обстановку. А то совсем какой-то мексиканский сериал на подходе. Сидят два дебила и ноют из-за девчонок.
Жесть!
— В общем, Мира и Маша знают про спор.
Ага, новость дня. До Сотни вечно доходит в самый последний момент. Я же Князевой сам всё рассказал перед новым годом, прощения попросил.
— Доброе утро, спящая красавица. Ты там от меня не заразился случайно?
— Чем? Любовным недугом? — Дима брезгливо сморщился, так что всего передернуло, словно он подумал о чем-то крайне мерзком и отвратительном. — Свят-свят, старик. Короче… они смотрели видео.
В смысле, они смотрели видео?
В сердце ёкнуло, мысли спутались и всё сознание заволокло ядовитым туманом.
— Подробности будут или из тебя всё надо клещами вытягивать?
— Не тупи, Тарасов. Егор снимал наше пари на камеру.
Это какой-то сюр!
Официально заявляю, теперь совершенно точно ничего не понимаю. Может хватит там уже шарадами инфу выдавать?
— Сотня, ты можешь нормально сказать, а? — потерял всякое терпение. — Какое отношение это чёртово видео имеет к…
— Прямое, — он подошёл ко мне и сунул почти в нос переписку с Савельевой.
Из которой ясно чёрным по белому, что в моей жизни настал окончательный и бесповоротный конец света. Потому что если это правда…
Одновременно в мой душе взрывались фейерверки, салюты и боевые гранаты. Не понимал, то ли мне радоваться, то ли, наоборот, в депрессию впадать.
— Полагаю, ты не сам переслал Савельевой этот ролик и наш с тобой трёп?
— Я, по-твоему, совсем больной? Нет, конечно. Сам сначала не понял, откуда у Машки оно взялось, даже Авдееву морду набил. И брату своему – бонусом.
