— Нет, — запротестовал Эрнест. — Я не могу взять в руки оружие!
Оскар взял за ворот упрямого Ангела и прижал его к стенке.
— Сейчас ты возьмешь Стрелу, и мы покончим с одной неудачной сюжетной линией.
— Нет, нет! — испугался Эрнест, но Оскар прижал Ангела к стенке еще сильнее.
— Тебе известно, кто я такой? — скрученный ворот сдавил горло и вместо ответа послышался хрип. Графиня заткнула уши, чтобы не слышать. — Вспомни русских ученых, которых ты нанял разбираться в своей голове! Вспомни молодых парней и девиц, которые пошли за тобой, наплевав на все! Ты выбрал лучших! Вспомнил? Самых талантливых, самых преданных, чтобы все как один принесли себя в жертву горшку, украшенному ангельскими камнями. Помнишь Марину, которая влюблена в тебя до сих пор? Алексеева помнишь? Помнишь или нет? — Оскар встряхнул придушенного Ангела, и тот закивал головой в ответ. — Так вот, я — их сын, поэтому пустая болтовня на меня не действует. У меня врожденный иммунитет к речам, дурманящим сознание! Понял, кто я такой? — Ангел закивал головой чаще. — Успокоился? А теперь скажи, какого черта меня должны волновать твои принципы? Может он взять в руки — не может! В зубы возьмешь или… не при даме будет сказано, куда я вставлю тебе прибор! Какое мне дело, что ты себе обещал и в чем клялся? Какая мне разница, что с тобой станет, если ты похеришь свои уродские принципы?.. — Ангел попытался ослабить хватку, но Оскар сильнее сжал горловину, а Мира плотнее закрыла уши. — Разлетись ты вдребезги, я не заплачу! Понял, благодетель? Заливайся соловьем перед теми, кто купил билет в оперу, а мне плевать, как ты справишься с душевной смутой! Сам сожрешь себя заживо или соплеменники составят тебе компанию — мне параллельно! Сколько еще лет Мирка должна бегать за тобой с уговорами, как за маленьким? Самому не стыдно? — Оскар дождался робкого кивка и сунул ствол в открытые ладони Ангела. — Бери, что дают и проваливай. Бери, ибо больше предлагать не буду!
Вспышка ослепила закрытые глаза графини. Туманное облако повисло под потолком коридора. Огромное, искрящее, похожее на нимб провалившегося в ад исполина. Облако расползалось и таяло, словно медуза, выброшенная волной на песок. Когда оно растворилось, в дольмене не было никого: только столб из бурого мрамора торчал поперек коридора.
— Идем, — сказал Оскар и помог графине подняться, — эффект не продержится долго, а второго «мертвеца» у нас нет. Шевелись, говорю! — он втолкнул графиню в лифт, и дверь закрылась.
Наступила жуткая тишина. Мире показалось, что роман приблизился к эпилогу. Что главные герои, замурованные в мраморе, — красивая метафора и поучительная развязка для будущих персонажей книг. Она согласилась с ужасным концом, потому что заслужила его своим отношением к замыслам Автора. Мира хотела поделиться идеей с Оскаром, но не нашла слов. В горле от волнения пересохло. Дурацкое предчувствие охватило ее за миг до того, как двери лифта раскрылись.
— Ни с места, Шутов! — услышала она и снова ослепла. Свет отражался от параболического зеркала, повернутого к двери кабины. Кроме вогнутой зеркальной поверхности вокруг не было видно ничего. — Ни с места! — повторил голос. — Опусти ружье. — Красный светлячок замер на груди Оскара. — Руки от стен! Предупреждаю: прежде чем дверь закроется, я успею выстрелить. Что сделал с Ангелом, отвечай!
— Отправил на небеса.
— Мирослава?..
— Да, Макс.
— Что за вид? Кто тебя исцарапал?
— Добрые люди, Макс. Оскар говорит правду. Дело сделано.
— Тем хуже для него. Я предупреждал, Шутов, тронешь Ангела — церемониться с тобой перестану.
— Макс, нам надо поговорить, — предложила графиня.
— Тебе лучше уйти, Мирослава.
— Иди, подумай, что можно сделать, — шепнул Мире Оскар и сунул в руки ружье, но красный луч прожег навылет три линзы.
— Иди, Мирослава, — повторил Макс, — прими душ, обработай раны и попробуй что-нибудь предпринять, пока этот умник потянет время. Иди. Ничего интересного здесь не будет.
— Макс!.. — обратилась к невидимому обидчику Мира.
— Никаких разговоров, графиня! В этой игре вы оба поставили себя выше правил.
— Мы можем поменять правила.
— Сейчас? Когда я собираюсь подавать на матч?! Ваше сиятельство шутит!
— Вали отсюда, — зашипел на графиню Оскар и вытолкнул ее из лифта в слепящую пустоту.
У двери Мира обернулась и увидела лицо Копинского, засевшего на диване. Рядом с Копинским стоял ноутбук и рюмочка виски. В пепельнице дымилась сигара. Перед Максом, на треноге был укреплен ствол, который Оскар отдал Юльке. Между линзами бродили красные огоньки. Все было готово к работе, даже очки на лбу, сквозь которые Макс собирался ловить изображение в переменных дехрональных фазах.
Мира вышла на террасу и встала. Головокружение едва не свалило ее с ног. Лестница вниз не имела конца. Пирамида, подпирающая облака, расходилась гранями на все четыре стороны света, и казалась одиноким строением в пустыне, которой не было видно с высоты. Другим объектам на планете просто не было места. Мира не увидела дна пропасти, словно дна ей не было вовсе, просто ступени простирались дальше, чем мог видеть человеческий глаз. В этой части Вселенной не было ничего, никакого подходящего инструмента для того, чтобы восстановить справедливость. Даже камня, чтобы швырнуть в Копинского. Мира не была уверена, что успеет спуститься раньше, чем закончится ее жизнь.
Она сделала шаг, и ступени закачались под ногами. «Юлька, — подумала она. — Нашла, дура, с кого брать пример. Встречу — голову оторву!» — решила графиня, и эта мысль ненадолго вернула ей равновесие. — «Найду, свяжу, в клетку посажу, а ключ от клетки утоплю в океане», — ворчала она, продвигаясь по ступенькам вниз.
На планете больше не было океана. Он отправился в космос, потому что гигантский фундамент пирамиды вытеснил его за пределы земной гравитации. На планете не было иной тверди, кроме каменных ступеней. На планете не было живой души, только темная точка скользила вверх, карабкалась в небеса из другого мира, полагая, что здесь — двери в рай. Мира вгляделась в точку и замерла от волнения: ей навстречу двигался человек. Чем больше сокращалось расстояние между ними, тем четче становилась фигура. Прошло немного времени, и Мира точно определила, что это мужчина. Она рассмотрела его темный плащ и кейс, бликующий металлическими боками. Мужчина шел тяжело и уверенно, словно по служебным делам, и графиня, застывшая на его пути, не вызвала интереса. Мужчина не сбился с шага, не повернул головы, только вытер со лба испарину и продолжил подъем. Графиня растерялась. Ее намерения просить о помощи сменились простым желанием поздороваться. По крайней мере, узнать настроение незнакомца. Мертвецки бледное, каменное лицо отбило у нее желание вступать в контакт. Холод пробежал по спине. Она узнала кейс и догадалась о его содержимом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
