И вот однажды поздним вечером, спустя несколько часов после ужина, когда королевской печатью воспользовались в последний раз, секретарь вернул ее в ларец, пожелал двоим оставшимся доброй ночи и ушел, в дверь постучали и слуга объявил о прибытии гостя.
Им оказался Борс, один из старейших рыцарей-Сотоварищей: вместе с Артуром и Бедуиром он прошел через всю великую войну, сражался с ними плечом к плечу у горы Бадон. Бесхитростный и недалекий, Борс верой-правдой служил королю, но известно было, что и он на все лады проклинает вынужденное безделье — под стать «молодым кельтам». К придворной жизни непривычный, он не выносил церемоний и тосковал о простоте и подвижности полевой жизни.
Боре по-солдатски отсалютовал Бедуиру и по своему обыкновению отрывисто произнес:
— Тебя требует королева. Хочет показать какое-то письмо.
Последовала короткая, недоуменная пауза. Затем Бедуир поднялся на ноги.
— Но ведь уже очень поздно. Королева наверняка легла? Должно быть, дело срочное.
— Так она и сказала. Иначе бы меня не послали.
Мордред встал заодно с Бедуиром.
— Письмо? Его гонец привез?
— Думаю, да. Посыльный изрядно запоздал, вы же знаете. Ведь вы и остальную почту получили только что.
Это соответствовало истине. Гонца ждали на закате, но он задержался в пути — река разлилась после дождей — и прибыл в Камелот не так давно. Поэтому и пришлось засидеться за работой допоздна.
— Гонец ни словом не упомянул про письмо к королеве, — заметил Мордред.
— Ас какой стати? — резко отозвался Бедуир. — Если письмо к королеве, это не наше дело, разве что она сочтет нужным обсудить послание со мной. Хорошо, Борс. Я уже иду.
— Известить королеву о том, что ты придешь?
— Нужды нет. Я пошлю Ульфина. Ты ступай спать, и ты, Мордред, тоже. Доброй ночи.
Не договорив, он уже застегивал пояс, отброшенный было в сторону, когда мужчины уселись за вечернюю работу. Слуга подал ему плащ. Краем глаза Бедуир подметил, что Мордред задержался у порога, и повторил, на сей раз — резче:
— Доброй ночи.
Делать было нечего. Мордред вышел в коридор вслед за Борсом.
Боре поспешал вперед размашистым уличным шагом. Мордред бросился вдогонку и не услышал, как Бедуир торопливо сказал слуге:
— Ступай сообщи королеве, что я сейчас буду. Скажи ей… Наверняка ее дамы удалились на покой вместе с нею. Позаботься о том, чтобы королева встретила меня в окружении свиты. Не важно, что прислужницы спят. Разбуди их. Ты понял?
Ульфин состоял старшим дворецким короля уже много лет.
— Да, милорд, — коротко отозвался он и ушел.
Мордред и Борс, вместе идя через сад внешнего двора, видели, как дворецкий спешит к покоям королевы.
— Не по душе мне все это, — коротко заметил Борс.
— Но ведь пришло письмо!
— Я никакого письма не видел. А гонец прибыл при мне. Если он и в самом деле привез письмо королеве, зачем бы ей обсуждать послание с регентом прямо сейчас? Дело-то к полуночи. До завтра не могли подождать? Говорю, не по душе мне все это!
Мордред искоса глянул на собеседника. Возможно ли, чтобы слухи дошли даже до этого преданного служаки?
А Борс тем временем добавил:
— Ежели что-то случилось бы с королем, тогда, уж верно, и Бедуира бы известили напрямую. Что им такого понадобилось обсуждать наедине и в полночь?
— И в самом деле, что? — подхватил Мордред.
Боре внимательно глянул на собеседника, но проворчал только:
— Ну ладно, ладно, пойдем-ка мы спать, а в чужие дела лезть нечего.
Когда они добрались до зала, где ночевало большинство холостяков, оказалось, что многие еще не спят. Гахерис был трезв, но уже на грани, Агравейн — пьян как всегда и изрядно словоохотлив. Гарет играл с Коллесом в трик-трак, и еще двое развлекались партией в кости у потухающего очага.
Боре пожелал спутнику доброй ночи, а Мордред, который в отсутствие короля жил и спал во дворце, двинулся было через зал к лестнице, уводящей в его покои. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как один из молодых рыцарей, валлиец по имени Киан, ворвался внутрь со стороны внешнего двора, оттолкнув с порога Борса. Он постоял там минуту, моргая, пока глаза его после темноты привыкали к свету. Гахерис, догадавшись, где тот был, отпустил скабрезную шутку, а Коллес, хрипло расхохотавшись, отметил, что платье юноши все еще в беспорядке.
Но Киан пропустил насмешки мимо ушей. Он стремительно вышел на середину зала и взволнованно объявил:
— Бедуир у королевы. Я сам его видел. Он вошел через потайную дверь, а в окне ее спальни горит светильник.
Агравейн вскочил на ноги.
— Клянусь Господом, неужели!
Гахерис, пошатываясь, выпрямился. Рука его легла на меч.
— Так стало быть, слухи правдивы! Мы все это знали! А теперь посмотрим, что скажет король, когда узнает, что супруга его возлежит с любовником!
— Зачем ждать? — вступил Мадор. — Давайте захватим их прямо сейчас!
Мордред, от подножия лестницы, настойчиво возвысил голос над шумом и гвалтом:
— Королева за ним послала. Гонец привез письмо. Возможно, от короля. В послании оказалось нечто такое, что следовало обсудить с Бедуиром. Борс передал поручение. Да скажи им, Борс!
— Это правда, — ответил старик, но в голосе его по-прежнему звучало беспокойство, и Мадор проницательно отметил:
— Тебе это тоже не по душе, так? Ты тоже наслушался пересудов? Ну что ж, если они держат совет над письмом короля, давайте и мы присоединимся! Какие тут могут быть возражения?
— Да остановитесь, безумцы! — закричал Мордред. — Говорю вам, я там был! Это правда! Вы что, все с ума посходили? Подумайте о короле! Чего бы мы ни обнаружили…
— Верно, чего бы мы ни обнаружили, — хрипло подхватил Агравейн. — Если это и впрямь совет, мы тоже поучаствуем, как верные вассалы короля…
— А если это свидание похотливых любовников, — вступил Гахерис, — мы послужим королю по-другому…
— Вы не посмеете ее тронуть!
Мордред, вне себя от страха, протолкался сквозь толпу и ухватил Гахериса за плечо.
— Ее? Только не в этот раз, — рассмеялся Гахерис, и в глазах его заметались призраки. Несмотря на винные пары, на ногах он стоял вполне твердо. — Но Бедуир… ах, если Бедуир и впрямь там, где мне думается, как королю не поблагодарить нас за ночные труды?
Боре что-то кричал, но голос его тонул в общем гуле. Мордред, не выпуская Гахериса, говорил быстро и рассудительно, пытаясь обуздать разгоряченную толпу. Но юнцы изрядно перепились, горели желанием действовать и ненавидели Бедуира. Остановить их было невозможно. Мертвой хваткой вцепившись в рукав Гахериса, Мордред почувствовал, что его тащат заодно со всеми — смутьянов набралось уже около дюжины, включая подхваченного толпою Борса, а бледный как полотно Гарет замыкал шествие, — через затененные аркады, обрамляющие сад, и сквозь портал, выходивший на отдельную лестницу к покоям королевы. Заспанный слуга, не вовсе утратив бдительность, отделился от стены и собирался уже окликнуть чужаков. Но тут он заметил Мордреда, заколебался, и Коллес, воспользовавшись минутным промедлением, оглушил часового рукоятью кинжала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
