Вскоре к ним подошел Мак с сумкой в руках. Полковник и Мехти тепло поздоровались со штурманом. У Мака была молочно-белая кожа, светлые глаза, тонкий с горбинкой нос, - и Сергей Николаевич даже усомнился, правильно ли перевел Мехти слова летчика. Лишь позднее он узнал, что прабабушка у Мака негритянка, дед наполовину негр, в отце была четвертая часть негритянской крови, а для Мака достаточно оказалось и "осьмушки", чтобы полной чашей испить горя, выпавшего в его стране на долю негров. И в списках жителей Лос-Анжелоса и в списках личного состава авиационных сил Соединенных Штатов к его фамилии непременно прибавлялось короткое слово "черный".
Черные, кстати, были сейчас нужны правителям Штатов, и ему, Маку, дали даже медаль, ленточка которой светлела над его левым нагрудным карманом.
Мильтон объяснил, что у них испортился маслопровод и если бы он не посадил самолет, то они сгорели бы в воздухе. Сергей Николаевич вежливо выразил радость по поводу того, что летчики остались живы и невредимы, и сожаление, что самолет сильно поврежден. После этого он пригласил летчиков в командирскую палатку, находившуюся на поляне, в пятнадцати минутах ходьбы.
На поляне в этот полуденный час было немноголюдно. Партизаны одного из отрядов, расположившись у входа в землянку, чистили оружие. Шла обычная хлопотливая возня у походных кухонь. Санитары развешивали на ветвях деревьев выстиранные простыни и бинты.
Сергей Николаевич пропустил своих гостей в палатку и послал ординарца на один из дальних аванпостов за Ферреро. Потом он присоединился к летчикам, и в палатке произошел разговор, неожиданно проливший свет на многие подозрения Сергея Николаевича.
Угощая гостей чаем, полковник спросил, откуда и куда летел самолет. Мильтон ответил, что они базируются на юге Италии, а сейчас возвращались домой после выполнения очередного задания.
- Какого же, если не секрет? - поинтересовался полковник.
- О, от вас у нас нет секретов! Мы сбросили боеприпасы партизанской бригаде Ферреро.
Полковник недоуменно поднял брови:
- Но мы не видели никаких боеприпасов!
- А разве они были предназначены вам? - возразил Мильтон. - Я же сказал: мы сбросили их бригаде Ферреро. Она находится в двухстах километрах на юго-восток от вас.
Он ткнул пальцем в карту, лежавшую на письменном столе Ферреро.
- Но бригада Ферреро здесь! Это мы. А в двухстах километрах на юго-восток дислоцированы немецкие части, - жестко произнес Сергей Николаевич. Мильтон флегматично пожал плечами: - Очевидно, наше командование ошиблось. Оно и немудрено - вы все время скачете с места на место.
- Что-то уж очень часты эти ошибки, - заметил полковник.
И разговор на этом, возможно, закончился бы, если бы в него не вмешался Мак Джойс.
- Это не ошибка! - побледнев от волнения, сказал он.
Мильтон метнул на него исподлобья угрожающий злобный взгляд. Но удержать Джойса было уже невозможно.
Он рассказал обо всем, что знал и о чем задумывался в последнее время.
Штурмана многое удивляло, когда он летал на бомбежку промышленных объектов на территории нацистской Германии. Трижды его самолету приходилось опускаться довольно низко, и трижды он замечал, что бомбы падали не на завод или железный рудник, а на деревни, на жилые кварталы городов. Сначала он думал, что ему дают неточные координаты. Но потом убедился, что здесь не неточность, а предумышленность.
Майор Джеффри посмел сказать об этом открыто. В тот же день он таинственно исчез из их части. Потом часть перебазировали в Италию, и здесь стало повторяться то же самое. Мак полез в свою сумку и достал оттуда целлулоидный прямоугольник - карту маршрута.
- Тут указано, куда мы должны были сбросить груз!
Мильтон готов был задушить штурмана, но едннственное, что осталось ему делать, - это спокойно сидеть на стуле и ждать развязки. А Джойс, видно, уже принял для себя какое-то решение и не обращал внимания на знаки Мильтона.
Мехти переводил его слова и никак не мог избавиться от ощущения, что ему снова всадили в спину нож. Подобное ощущение было и у Сергея Николаевича, но он принял слова Мака спокойнее, потому что и раньше уже о многом догадывался...
Бледный, взволнованный Джойс говорил, взвешивая каждое слово:
- Я шел на войну бить нацистов. А у нас это кое-кого не устраивает. Мне с ними не по пути. Я останусь с вами, - закончил он.
Горячо поблагодарив штурмана, Сергей Николаевич пообещал поговорить с командиром о зачислении его в бригаду, а Мильтону вежливо предложил дожидаться в одном из сел, контролируемых партизанами, воздушной или наземной оказии: ему помогут добраться до части.
Спокойно (даже Сергей Николаевич не ожидал от него такого спокойствия) отнесся к сообщению американского штурмана Ферреро, прибывший вскоре после того, как летчиков проводили отдыхать.
Он вытер платком лоб, помолчал, пососал пустую трубку и спрятал ее в карман.
- Ничего не попишешь... Империалисты! - развел он руками.
И фраза эта прозвучала у него как-то по-особенному просто и убедительно: ее произнес человек, отдавший борьбе с империалистами всю свою жизнь.
Больше всех был подавлен Мехти. Он стоял в углу палатки, скрестив на груди руки, хмуро опустив голову.
- Я был под Сталинградом, в Польше, в Австрии, здесь... - медленно, словно припоминая что-то, сказал Мехти. - Страшно бывало... Но в то же время и просто: на нас шли фашисты, и надо было их разбить, чтобы на земле снова наступил мир... А над землей, оказывается, нависла новая тень... И все куда сложней, чем я думал!
- Да, Мехти, нам пытаются мешать, - сказал Сергей Николаевич.
- Но ведь это же союзники! Мы спасаем их страны от Гитлера!..
- И народы будут нам благодарны за это. А их правители - никогда.
Входная полость палатки приоткрылась, вошел ординарец, четко отрапортовал:
- Связной из Триеста!
Это была Анжелика, больше недели назад отправленная в Опчину. Она привезла письмо от группы товарища П.
Ферреро взял у Анжелики маленький конверт и отпустил ее. У входа в палатку девушку нетерпеливо поджидал Вася.
Ферреро надел очки, вскрыл конверт, пробежал глазами письмо. Мифический брат Анжелики нудно рассказывал о том, как он работает на лесопилке; просил присмотреть за козой, прислать ему праздничную рубаху. Расшифровав и прочтя письмо, Ферреро бросил его на стол.
- Что пишет товарищ А.? - спросил Сергей Николаевич.
- Что Карранти и Чарльз Беннет, агент Федерального бюро расследований одно и то же лицо.
Мехти сделал шаг вперед. Сергей Николаевич усмехнулся:
- Одно к одному...
- Карранти - Чарльз Беннет! - повторил Ферреро, и ему стало ясно то, в чем и самому себе больно было признаться. - Он был прислан к нам из штаба корпуса. Значит, венгров расстреливала рука того же человека, который прислал Карранти...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
