так легко разрушили, не может вернуть мне Аню, которой Сёмина наговорила кучу дерьма, не являющегося правдой. Иногда нельзя исправить всё одним «прости», недостаточно одного слова, чтобы вернуть человека, — прикрываю глаза, тяжело выдыхаю, избавляясь от своей злости прямо сейчас. — С этого момента помощи от меня не жди. Иди со своими проблемами к отцу, к матери, к подруге, которую ты ставишь выше нас всех, но не ко мне. Не появляйся мне на глаза до тех пор, пока не докажешь, что можешь быть человеком, способным осознать ценность семьи, — почти выхожу, задерживаясь в дверях. — И чтобы эту мразь я даже близко рядом с домом не видел.
С силой хлопаю дверью так, что, кажется, стены содрогаются. Добравшись до своего кабинета, оседаю в кресло со стаканом виски, чтобы хоть немного отпустило напряжение последних дней.
Откидываюсь на спинку, прикрыв глаза, снова вспоминая мою золотую фею.
Глухая боль, пульсирующая в груди, не позволяет спокойно дышать вот уже третий день. Болезненная пустота, которую я ничем не могу заполнить, забить, заткнуть, изводит, выворачивая меня наизнанку.
Я бы сейчас всё отдал, чтобы Анюта была рядом. Здесь. Со мной. Улыбалась, влюблённо пожирая меня янтарными глазищами, в которых я, не задумываясь бы утонул, даже погиб, если бы она приказала.
— Сын, почему Лиза бьётся в истерике? — голос отца вырывает из воспоминаний, заставляя сосредоточиться на сестре.
— Потому что твоя дочь — сволочь, которая разрушила всё, о чём я мечтал, — отвечаю спокойно, в тон отца, не подбирая слов.
Садится в кресло напротив, сверлит своими испытывающим взглядом.
— Я так понимаю, девушку ты не привёз?
— Нет, — сглатываю, — Лиза припёрлась в Самару, прихватив Сёмину. Выпросила у меня ключ от квартиры, передав подружке, а та, в свою очередь, решила устроить интимную встречу, подготовив квартиру и себя для постельных утех. Но Аня, увы, — закрываю глаза, — увидела эту чудную картинку раньше меня.
Отец молча кивает, вполне понимая, что было дальше и как отреагировала девушка, не понимающая, кто такая Лиза и Вероника.
— Ничего исправить нельзя?
— Надеюсь, что можно. Но теперь не всё зависит от меня. Точнее, совсем не от меня.
— А от кого? — подаётся вперёд, с интересом слушая всё, что я скажу.
— От одной прыткой девушки с невероятной фантазией, которую я с трудом, но всё-таки смог убедить в своей невиновности, — ухмыляюсь, вспоминая утренний разговор в своём кабинете компании в Самаре.
— Что ты задумал, сын?
— Идея не моя, но я безоговорочно и полностью согласился со всем, что мне предложили. Это будет не просто, почти невозможно, но я рискну.
— Она того стоит? — встаёт, направляясь к дверям. — Аня твоя того стоит?
Смотрю на отца в упор, переваривая вопрос, прилетевший в меня и понимаю, что ответ очевиден.
— Она стоит всего, что у меня есть.
— Значит, делай не задумываясь, — отец серьёзен, как никогда, именно сейчас я получил его согласие на всё, что будет сделано мною дальше. — Что для этого нужно?
— Деньги, связи и время, которого у меня почти нет.
— Что ж, первое — не проблема, второе — не проблема, а вот третье… тут тебе никто не поможет.
— Да, но кое-что я уже сделал. По крайней мере, мама успеет прилететь до послезавтра.
Отец нервно дёргается, обжигая меня полыхающим взглядом. Они так и не смогли наладить контакт после развода, поэтому до сих пор остро реагируют друг на друга.
— Послезавтра новый год. Это семейный праздник, а я не желаю встречать его с человеком, который не является членом моей семьи, — туго играет желваками, злясь именно на меня за приглашение мамы.
— Новый год ты с мамой встречать не желаешь, а на свадьбе вам обоим быть придётся. Придержи свои язвительные стрелы в её адрес. Я не хочу, чтобы ваши недомолвки и личная неприязнь испортили торжество, — отворачиваюсь, допивая виски, но чувствую спиной пронзающий меня взгляд.
— Свадьба… Чья свадьба?
Молча смотрю, улавливая изменения во взгляде отца. Недоумение сменяется удивлением и, наконец, понимаем всего сказанного ранее. Развязывает галстук, стягивая удавку и ослабляя ворот рубашки.
— Что ж, придётся прикладываться к виски чаще, чтобы не придушить твою мать и выдержать в её обществе долгий вечер, — спокойно выходит, прикрывая дверь и я остаюсь наедине со своими мыслями, а, точнее, возвращаюсь в воспоминания сегодняшнего утра и девушке, которая подарила мне надежду.
Два дня места себе не находил, искал возможности отыскать Аню. Даже пытался связаться с водителем, который неделю отвозил её домой, но, к величайшему сожалению и неудаче, мужчина взял отпуск, чтобы улететь на отдых за границу с семьёй. Это была моя последняя ниточка к фее, которая оборвалась, и я потерял всякую надежду найти её.
Был не уверен, но всё же надеялся, что Анюта придёт в понедельник в офис, чтобы забрать документы. Она ответственно и основательно относится к такого рода моментам, поэтому, даже неприязнь ко мне не остановить её в правильном выборе.
До обеда всё ещё пытался набирать её номер, но всё бессмысленно. Прислушивался к каждому шороху в приёмной, и даже оставил дверь из своего кабинета чуть приоткрытой, чтобы понять, если кто-то всё же появится.
В обед услышал голоса, и, выйдя из кабинета, застал начальника отдела кадров и незнакомую мне девушку, собирающих вещи Ани. Худенькая брюнетка примерно возраста Анюты смотрела на меня со злобой и презрением, поджимая губы и недовольно цокая, но представляться не стала.
Постояв некоторое время, вернулся в кабинет, чтобы через десять минут увидеть в дверях ту самую брюнетку. Она пристально меня оценивала и лишь спустя время представилась подругой Ани — Ириной.
В тот самый момент я осознал, что она единственное связующее звено, способное открыть мне путь к фее.
Обвинения в моём свинстве сыпались одно за другим, нарастая, словно снежный ком и превращаясь в провинность вселенских масштабов. Но я молчал. Просто слушал, выуживая из злостной тирады самое главное: Аня страдает, обманутая и брошенная мною, выключила телефон, чтобы не слышать лживые объяснения обманщика и лицемера.
Что ж, фее не всё равно, значит, чувства настоящие, глубокие, а ситуация с Сёминой задела за живое, заставив страдать мою девочку.
И вот когда Ира выговорилась, спустив на меня всех собак, настала моя очередь говорить.
Я оправдывался.
Твою мать, я ещё никогда и не перед кем так не доказывал свою невиновность. Приводил тонну аргументов и доказательств, что к бывшей невесте даже не прикоснулся, прогнав её из квартиры сразу же.
Убеждал Иру в грамотной подставе собственной сестры, про которую пришлось рассказать во всех, самых дерьмовых подробностях, с
