– Константин Иванович сказал мне, что Алексей ни разу не выстрелил. Первым стрелял кто-то другой.
Мартин пожал плечами:
– Он ведь целился в меня, они не могли рисковать. Возможно, у кого-то из спецназовцев сдали нервы. Он выстрелил, сработала цепная реакция и... Их не в чем обвинить, они знали, с кем имеют дело.
Я задумалась над словами Мартина, а потом неуверенно произнесла:
– Я все думаю, что он хотел мне сказать? Я видела, для него это было очень важно.
– Может быть, хотел попросить прощения? Хотя вряд ли... подобные типы не склонны к раскаянию, даже перед смертью.
– Мартин, а что, если там был еще кто-то? – решилась я задать вопрос, который мучил меня все время.
– Еще кто-то?
– Да. И это он выстрелил, спровоцировав стрельбу?
– Постой, ты хочешь сказать...
– Я хочу сказать: что, если Испанец – это кто-то другой? Алексей говорил мне, что киллер не просто так стал «подписывать» последние убийства. Он привлекал к себе внимание, чтобы потом исчезнуть. Умереть, как когда-то отец Алекса.
– Выдать за себя другого человека? – нахмурился Мартин.
– Теперь все считают, что он мертв, а на самом деле...
– Это звучит довольно фантастично. Впрочем, если допустить, что Алексей говорил правду, становится понятно, почему он с таким упорством подозревал меня. И почему хотел, чтобы я приехал. Ему нужен был труп. Но я появился не один. Чего он добивался в действительности, мы теперь вряд ли узнаем. Главное, для нас с тобой все закончилось. И я больше не хочу слышать об этом киллере. Слишком много смертей. Завтра мы наконец-то распишемся и уедем отсюда.
– Зачем нам уезжать? Ведь ты говоришь, что все кончилось?
– Совсем забыл тебе сказать. Дело в том, что еще полгода назад я нашел одну клинику в Швейцарии. Вполне возможно, что отца там поставят на ноги. Шансы очень хорошие, процентов двадцать. Вчера мне позвонили и сказали, что нас ждут. Константин Иванович с пониманием отнесся к ситуации, так что завтра мы летим в Испанию, а оттуда в Швейцарию.
В загсе мы пробыли полчаса. Свидетелем со стороны жениха был Толик, он привел с собой знакомую девушку, и она стала свидетелем невесты. Толик выглядел каким-то растерянным, то и дело задавал одни и те же вопросы.
– Значит, сегодня улетаете?
– Да, через шесть часов самолет из Москвы. Приходится спешить.
– Что ж, надеюсь, мы скоро увидимся.
– Конечно, и сыграем настоящую свадьбу. А еще ты непременно будешь крестным отцом нашего сына.
– А что... – начал Толик.
– Нет-нет, – засмеялся Мартин. – Это я на будущее.
Мы летели бизнес-классом, стюардесса принесла нам шампанского.
– За вашу любовь, – поднял бокал Игнат Мартынович. – Отмечать свадьбу в самолете довольно оригинально... Будет что рассказать детям. – Они с Мартином переглянулись и дружно засмеялись.
Мы выпили, Игнат Мартынович сказал «горько», и Мартин меня поцеловал.
Самолет набрал высоту, и теперь в иллюминаторе я видела только бесконечные белые облака. А на душе была печаль.
– Мы ведь скоро вернемся? – спросила я.
– Да-да, как только папу поставят на ноги.
Они вновь переглянулись, и его отец спросил:
– Ты сделал невесте подарок?
– Совсем забыл, – в досаде покачал головой Мартин. – Прости, милая.
Он чмокнул меня в нос и попросил:
– Закрой глаза.
Я сомкнула веки, а он надел мне на палец кольцо.
– Это фамильное, – заметил Игнат Мартынович. – Его носила мать Мартина. И бабушка. И ее бабушка, по-моему, тоже.
Я перевела взгляд на кольцо. Огромный черный камень в обрамлении бриллиантов. Я смотрела на него, чувствуя, как все холодеет в груди. Я не могла оторвать от него взгляд и не могла дышать, мне не хватало воздуха, будто его мгновенно выкачали из самолета.
Мартин недоумевающе посмотрел на меня, перевел взгляд на кольцо и сказал растерянно:
– Господи, маленькая, ты не можешь верить во всю эту чушь.
