Он спросил вежливо:
— Можно мне будет узнать ваши планы?
— Конечно, — ответил я. — Это лучше будет сделать…
Я запнулся. За время нашего поединка в сотне шагов воины быстро и умело поставили шатер, перед входом воткнули копье и повесили на него щит с гербом барона Варанга.
— Вы правы, — сказал барон с любезной улыбкой, — поговорить лучше в моем шатре. Следуйте за мной.
Я шел за ним, не задавая вопросов, так же молча нырнул под полог палатки. Он обернулся, на губах странная улыбка.
Я спросил шепотом:
— Что вы затеяли?
Он усмехнулся:
— А вы не догадываетесь?
— Просто боюсь поверить.
— Поверьте, — предложил он. — Вы, кстати, догадались сразу, как мне показалось. И умело подыграли. Все были уверены, что только чудом ускользаете от моих сокрушительных ударов. Я сам бы поверил, если бы не сходился с вами в поединке раньше…
— Так зачем же? — спросил я. Он прямо посмотрел мне в глаза.
— Я не хочу быть в коалиции с таким мерзавцем, как граф Хоффман. Но и с вами не могу — зачислят в предатели. А так я просто вынужден либо остаться в стороне, либо пойти с вами.
Я подумал, кивнул:
— Интересно. А что предпочитаете сами? Он тоже смотрел с интересом.
— А как бы хотели вы? Я развел руками:
— Знаете, граф… Хотя со стороны и кажется, что у меня отчаянное положение, но на самом деле я уверен, что добьюсь своего так или иначе. Вне зависимости от того, будете вы со мной или нет. Но, признаюсь, мне приятно ваше общество. Добавлю, что после победы предстоит большой передел собственности. Кто-то из воевавших против нас потеряет все, кто-то часть… Должен же я буду поощрить своих сторонников и в материальном плане?
Он смотрел на меня задумчиво.
— Для столь юного рыцаря вы слишком… практичны.
— Даже меркантилен, — согласился я. — Я полагаю, что своих сторонников лучше наградить землями и замками, чем почетными грамотами и даже орденами. Материалист я, хоть и не вольтерьянец.
ГЛАВА 9
На месте встречи устроили привал. В шатре Варанга сошлись военачальники, как его, что решили следовать за сюзереном, так и мои. К чести людей Варанга, большинство все же решило, несмотря на драматический поворот, следовать за своим сюзереном и предводителем.
У Варанга с собой отыскалась подробная карта Армландии, он расстелил ее на столе и подробно объяснял расстановку сил:
— Бароны Комтур и Лабард поддерживают Хоффмана, лорды Целенгем, Ярдик и Фоссайт пока еще не определились, Дрезер и Сигал были сторонниками графа Росчертского… вот еще земли маркиза Ангелхейма и также обширные владения графа Ришара де Бюэй.,. Оба пока не высказали свою точку зрения… вот майораты семи баронов, что крайне враждебны…
— Лично ко мне?
— Нет, о вас они вряд ли даже слыхали, уж простите за прямоту, но они не хотят подчиняться никому.
— Королю Барбароссе или королю Гиллеберду? Он развел руками:
— Боюсь, даже тому, кого назначил бы сам Господь.
— Понятно…
— Еще стало известно, что барон Диас разослал гонцов с сообщением о своем нейтралитете. При этом предупредил, что, если чьи-то войска ступят на его земли, он обрушится на них всеми силами. Кстати, у него самое подготовленное войско в Армландии. Конечно, у графа Росчертского и графа Глицина было намного больше по количеству, но у Диаса все конные, прекрасно выученные, закаленные в битвах.
Барон Альбрехт сказал, блестя глазами:
— Нейтралитет? Это нам на руку!
— Почему?
— Мы пока не собираемся наступать, верно? А вот их войска, в смысле, войска наших противников, уже на марше. Им придется обходить земли Диаса…
— А если не станут?
— Диас не позволит, завяжется сражение. Даже если разобьют Диаса, тот их потреплет, и еще как потреплет! Им придется остановиться надолго. Думаю, Диас, защищая свою честь, будет драться отчаянно. Так что обойдут, а это даст нам почти лишнюю неделю…
На рассвете бодро ржали кони, воинственно звенело железо, по ветру красиво и гордо трепетали боевые знамена. Лагерь просыпался, мы предложили барону поделиться продовольствием, но Варанг сообщил с довольной ухмылкой, что он без окорока в поход не выступает. Есть священный закон: как только окорок будет съеден, любой вассал вправе оставить службу сюзерену и вернуться в свое хозяйство.
Насытившись и загасив костры, дальше выступили уже объединенным войском. Теперь его называл нашим даже барон Альбрехт, хотя еще вчера говорил «Ваше войско, сэр Ричард». Под всадниками, чуя их настроение, плясали кони. Рыцари то и дело затягивали песни, вместе с легкими стрелками беспечно удалялись в стороны в поисках дичи. Последняя победа, когда судьбу целого войска решил поединок вожаков, вселила в каждого уверенность, что вот так почти бескровно пройдем до конца, всех побьем и все захватим, а потом по праву победителей будем насиловать побежденных, их жен и дочерей, недовольных пороть на конюшне и с осознанием исполнения законности вешать на воротах.
Два дня ушло на переход через владения Варанга. Он гордо сообщил, что мы прошли в самом узком месте, а если взять севернее, то мы ехали бы неделю, и все по его землям. На третий день уже шли по баронству Жарнака Легри, ничем не примечательного барона, который не отличился ни в битвах, ни на турнирах, ни в светском общении.
Я велел доспехи не снимать, слишком часто прем-то через лес, то по узкой дороге под нависающими кручами, где я бы давно устроил засаду.
Митчелл и барон Альбрехт, соревнуясь в знании местности, вели нас кратчайшим путем. Барон Варанг, который знает эти места еще лучше, посмеивался, но не пытался сказать, что земли соседа знает лучше. Я время от времени задерживался, чтобы меня догнали самые задние: арьергард бывает причиной больших неприятностей.
Догоняя головную колонну, однажды увидел, что наше войско остановилось, а впереди обширное поле окаймленное далеким лесом, такие поля чаще всего используют для битв.
Сердце сжалось: от опушки этого леса и до дальнего — мертвые, мертвые, мертвые. Убитые в жестоком бою, умершие от ран. Почти все раздеты донага, а кто в одежде, то, значит, изрублена так, что не годится даже на тряпки. Это только на красиво вытканных гобеленах после битв горы трупов в доспехах, везде красиво торчат из земли копья или мечи, разбросаны щиты и топоры…
Как бы ни был измучен победитель, но он всегда собирает все оружие, все доспехи, а что остается из одежды — подберут крестьяне из ближайших деревень. Каждый комок металла — ценность, а оформленные оружейником меч, топор или доспехи — большая ценность, никто не оставит вот так просто ржаветь в поле. Даже побитые доспехи и прорванную кольчугу снимают с трупа, все можно поправить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
