Я оглянулся на войско, здесь вроде бы в безопасности, хотя Макс уже расставляет часовых, сказал Варангу:
— Оставайтесь здесь, а я проеду навстречу графу Ришару.
— Маркиз даже не намекнул?
— Нет, — сказал я с досадой. — Хотя мог бы, гад.
— Любит таинственность, — вздохнул Варанг. — Мальчишка…
— Или велели не говорить.
— Почему?
— Чтобы застать врасплох.
— Что?… Ах да…
Я улыбнулся и послал Зайчика по следу, оставленному конем маркиза. Огромные черные деревья уходят вершинами в звездное небо, луна сдвинулась и понеслась со скоростью скаковой лошади, беспощадно яркая, просто не верю, что это отраженный свет, чересчур светло.
Далеко впереди холодный блеск металла. Конных рыцарей не меньше двух сотен, втрое больше оруженосцев и слуг. Это не отряд сопровождения, а целое войско. Если его рассмотрят Макс и Варанг, то уведут наиболее боеспособные отряды, чтобы на всякий случай зайти с флангов, а сэр Килпатрик с остальными рыцарями изготовится ударить в центр.
Я остановил коня и почти сразу услышал за спиной конский топот. Варанг, Макс, Растер и Митчелл скачут впереди большого отряда рыцарей. Немного отстав, идет тяжелым галопом тяжелая рыцарская конница под началом Будакера. Длинные копья остриями угрожают пока звездному небу, но эту отточенную сталь легко направить в противника.
— Ну вот, — сказал я с досадой, — только хотел тайком сепаратные переговоры замутить…
Варанг крикнул издали:
— Ваши люди беспокоятся о безопасности своего лорда!
— Ладно, — сказал я сварливо, — я всего лишь давал вам отдохнуть. Не хотите, как хотите.
Отряд, что двигается в нашу сторону, остановился по не слышимой нами команде. В лунном свете холодно блещут доспехи, играют лунными бликами длинные острия пик. Вперед поехали двое всадников. Я узнал графа Ришара де Бюэй, рядом покачивается в седле маркиз Ангелхейм, невозмутимый, нарядный, изысканный, словно только что не несся сломя голову к нам, а затем обратно.
Граф Ришар снял шлем обеими руками. Белокурые волосы свободно упали на плечи, заискрились в лунном свете благородным серебром. Из отряда поспешно выехал оруженосец, граф передал ему шлем. Красивое мужественное лицо дышит силой и благородством, шрамы лишь усиливают мужественную красоту. Я поймал себя на мысли, что такой вот мачо в любом возрасте будет пользоваться успехом у женщин. Даже самые молоденькие будут грезить о его объятиях. У него даже морщин нет на лице, одни шрамы, что в самом деле украшают, теперь вижу.
Я выехал навстречу, отвесил короткий поклон.
— Рад видеть таких прославленных благородством и воинскими подвигами рыцарей! Я горд, что имею великое счастье представить вас моим рыцарям, пусть возликуют и преисполнятся воинского духа и жажды славы при виде доблестнейшего сэра Ришара де Бюэй, героя битвы при Олбени, Гастиркса, Черной Речки, Пролива и всех войн королевства. Это человек, чье имя молодые воины моего войска упоминают с восторгом и мечтают повторить ваши подвиги, сэр Ришар!
Он коротко, но довольно улыбнулся:
— Не стоит повторять чужие, нужно идти дальше!
Я поклонился:
— Мудрые слова, граф, истинно мудрые. Я запишу их в рубрику ценных перлов и заставлю запомнить моих рыцарей… Также очень рад снова видеть доблестного маркиза Ангелхейма, о котором могу сказать только одно, но и этого будет достаточно: мы дрались с ним в поединке. И наша схватка закончилась вничью!
Даже сэр Ришар повернул голову и посмотрел на Ангелхейма с интересом. А мои воины с пылом приветствовали умелого бойца Ангелхейма, сумевшего устоять перед натиском самого Ричарда Длинные Руки. Маркиз Ангелхейм улыбался и раскланивался, но на меня посматривал хитро, напоминая, что поединок закончился не совсем так уж и лестно для него.
Сэр Ришар произнес властным голосом военачальника:
— Сэр Ричард, у нас к вам очень серьезный разговор. И безотлагательный. Мы можем поговорить наедине?
— Конечно, — заверил я. — В любое время… в смысле, безвозмездно, даже беззвоздмездно, что значит, прямо щас…
Он повел дланью, несколько человек спрыгнули с коней. К моему изумлению, просторный шатер поставили за считаные минуты, тут же выставили часовых, что замерли как статуи.
Сэр Ришар кивнул, с неторопливостью опустился на землю, хотя, судя по гибкости его движений, мог бы и спрыгнуть. Оруженосец перехватил повод коня и в свою очередь важно отдал слуге.
— Здесь нам никто не помешает, — сказал граф Ришар и кивнул на палатку. — Думаю, нам есть что сказать друг другу.
— Хотелось бы, — ответил я вежливо. Я пытался пропустить графа первым, но он сделал учтивый жест, мол, вы же гость, на что я, войдя первым, осмотрелся и сказал:
— А как же часовые? Или вы им отрезали языки?
Он вошел следом, в глазах веселые искорки.
— У этой палатки такая особенность… Что бы здесь ни происходило, наружу ни звука.
— Прекрасно, — сказал я и сел за бревенчатый стол. — Я вижу, это не единственная ее особенность? Я имею в виду, что не заметил, когда внесли этот стол и обе лавки.
— От вас ничего не скроется, — сказал он одобрительно.
— Надеюсь, — ответил я любезно и добавил: — Рассчитываю, что и никто не скроется.
Он сел напротив, минуту молчал, приводя свои мысли в порядок, наконец прямо посмотрел мне в лицо.
— Скажу без уверток, — проговорил он густым сильным голосом, — мы рыцари, потому нам уловки должны быть чуждыми… и позорными. Вы — рыцарь, сэр Ричард, с вами можно иметь дело, на вас можно положиться. Я имею в виду, что если вы враг — то честный враг. И бьете открыто.
Я покачал головой:
— Извините, граф… Война — это не турнир. В ней ценится победа, а не красивые жесты. На войне я ударю и ниже пояса, если это спасет моих людей. Так что не переоценивайте мое рыцарство. Рыцарство — это ней обязательно дурость.
Он усмехнулся уголками рта:
— Ценю за откровенность. Ладно, перейдем к делу. Сэр Ричард, как вы намерены справиться с огромной провинцией, если у вас совершенно нет войска?… Даже, допустим, вы как-то сумеете обаять еще одного-двух лордов, как вам уже удалось, чему не перестаю дивиться, то как справитесь с сотней могучих сюзеренов, под рукой которых многочисленные войска и надежные гарнизоны в замках? Если свести хотя бы десяток лордов с их войсками вместе, то от вашего войска мокрого места не останется!
Он посматривал победоносно, я ощутил враждебность, это отразилось на моем лице, судя по глазам графа.
— Граф, — сказал я холодно, — вы хотите, чтобы я раскрыл перед вами свои замыслы?
Он воскликнул:
— Упаси боже! Я бы никогда не отмылся от такой низости!
— Тогда что?
— Просто не могу поверить, что в вашем положении можно на что-то надеяться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
