при передаче приказания с корабля "Георгий Победоносец" до станции
произошла задержка".
Словом, у семи нянек дитя оказалось без глаза. За оборону порта отвечало так много
начальников, что в результате никто ничего не сделал вовремя.
Большая часть снарядов линейного крейсера упала в районе угольных складов, железной
дороги и только 2 снаряда взорвались на батареях. Ответный огонь по "Гебену" вели 8
береговых батарей, имевших 44 орудия. 3 выстрела успел дать броненосец "Георгий
Победоносец". Они выпустили около 360 снарядов, добившись 3 попаданий вблизи
задней дымовой трубы. Палуба линейного крейсера была исковеркана осколками. Один
осколок перебил трубку в котле, и тот вышел из строя. "Гебен" увеличил ход до 22 узлов и
вышел из-под обстрела. В 6.50 скоротечный бой прекратился. Отмечу, что
скорострельность тяжелых орудий оказалась очень невысока. За 15 минут боя каждое
орудие "Гебена" выпустило всего 5 снарядов, а каждое орудие русских береговых батарей
— только 8 снарядов. Пусть это заставит задуматься тех, кто любит поговорить о
значении повышения скорострельности. Самое главное, что в горячке боя никто не
удосужился предупредить находящиеся в море корабли о появлении "Гебена".
Первыми неприятный сюрприз получили 3 дозорных миноносца "Лейтенант Пущин",
"Живучий" и "Жаркий". Они имели приказ оказать помощь "Пруту" в случае появления
неприятеля. На рассвете миноносцы обнаружили "Прут" к югу от Херсонесского маяка. И
почти в этот же момент из тумана показался "Гебен" в сопровождении 2 миноносцев.
Начальник 4-го дивизиона капитан 1 ранга князь Трубецкой решил постараться прикрыть
заградитель, который в это время шел на юго-восток. Сначала миноносцы шли
параллельным курсом, но через 10 минут Трубецкой приказал увеличить скорость до 25
узлов и поднять сигнал "Атака".
"Гебен" тоже заметил миноносцы и открыл по ним огонь с дистанции 70 кабельтов из
150-мм орудий. Четвертый залп накрыл головной миноносец "Лейтенант Пущин". Вот
что вспоминает князь Трубецкой:
"От взрыва 150-мм снаряда, попавшего в палубу под мостиком и
взорвавшегося в командном кубрике, вспыхнул пожар, и была выведена из
строя вся прислуга носового орудия. Следующим залпом с мостика смело
всех сигнальщиков и разворотило штурманскую рубку и привод штурвала.
Миноносец управлялся машинами. Нос миноносца начал погружаться,
электрическая проводка была вся перебита, почему нельзя было откачивать
воду из кубрика турбиною. Температура от разгоревшегося пожара стала
быстро подниматься, почему начали взрываться патроны. Опасаясь взрыва
патронного погреба и видя, что подойти к неприятельскому крейсеру на
торпедный выстрел не удастся, повернул дивизион на 8 румбов от
неприятеля. "Гебен" принял этот маневр, как мне представилось, за
выпущенный торпедный залп, быстро изменил курс влево, а потом вправо
на 16 румбов, но огня не прекращал, перенеся его на второй миноносец
"Живучий".
Не имея возможности продолжать бой, начальник дивизиона приказал "Живучему" и
"Жаркому" оказать помощь "Пруту", а сам повернул в Севастополь. На "Лейтенанте
Пущине" погибли 7 человек, 11 были ранены. Отразив атаку миноносцев, "Гебен" занялся
заградителем.
Гибель этого корабля была неизбежна, и виновато в ней было командование флота.
Накануне вечером командир заградителя капитан 2 ранга Быков был вызван к адмиралу
Эбергарду и получил приказ следовать в Ялту. 29 октября заградитель должен был
принять на борт батальон пехоты и немедленно вернуться в Севастополь. Совершенно
непонятными остаются и причины этого приказа, и выбор корабля для его исполнения.
Командование решило перебросить в Севастополь дополнительные войска в связи с
угрожаемым положением. Пеший марш из Ялты занял бы дня 3–4, но зачем-то было
принято решение доставить батальон немедленно. Русские генералы опасались высадки
турецкого десанта в Крыму, как 60 лет назад? В штабе флота прекрасно знали о выходе
германо-турецкого флота в море. 28 октября пароход "Королева Ольга" видел вражеские
корабли на выходе из Босфора, немного позднее их заметил пароход "Великий князь
Александр". Оба сообщили по радио о встрече. Быков опасался налететь в море на
"Гебен", да еще имея на борту пехоту. Кроме того, на "Пруте" находились 710 мин
заграждения — чуть не половина всех флотских запасов. Быков высказал свои сомнения,
но получил лишь подтверждение приказа.
После полуночи, когда заградитель уже подошел к Ялте, он получил радиограмму из
штаба флота:
"Ночь держаться в море. После рассвета возвращаться в Севастополь,
вскрыв, если появится неприятель, пакет 4-Ш" (Секретный пакет с
распоряжениями на случай начала войны и планами минных заграждений).
Опасаясь в темноте налететь на дозорные миноносцы, командир заградителя решил
держаться мористее и выйти к Севастополю только на рассвете. Примерно в 6.35 слева по
борту были замечены 3 миноносца 4-го дивизиона, шедшие параллельным курсом.
Внезапно они увеличили скорость и повернули влево. Вокруг них начали подниматься
водяные столбы от падающих снарядов. Было совершенно ясно, что неприятель находится
совсем близко, однако командир заградителя ничего не сделал. Он продолжал следовать
прежним курсом и лишь дал радиограмму в штаб флота со своими координатами. Трудно
сказать, что произошло бы, если бы "Прут" сразу повернул на обратный курс и попытался
укрыться за миноносцами князя Трубецкого. Но повторим, он не сделал ничего и
продолжал следовать прямо навстречу "Гебену".
Лишь когда появился силуэт линейного крейсера, Быков начал маневрировать, пытаясь
прорваться к берегу, хотя было, разумеется, уже поздно. Командир приказал застопорить
машины и открыть кингстоны. Места в шлюпках всем не хватило, и части команды
пришлось прыгать за борт, спасаясь с помощью коек.
Подойдя ближе, "Гебен" поднял сигнал: "Предлагаю сдаться". В ответ на это Быков
приказал поднять стеньговые флаги. Сигнальщик одного из береговых постов из-за
слишком большого расстояния решил, что заградитель поднял белый флаг, и сообщил на
центральную станцию службы связи: "Гебен" стреляет в "Прута". На "Пруте" поднят
флаг о сдаче".
Зайдя с правого борта, в 7.35 "Гебен" с дистанции 25 кабельтов открыл огонь по "Пруту"
из 150-мм орудий. Второй залп попал в цель, на заградителе начался пожар. К этому
моменту "Прут" уже заметно сел кормой. Линейный крейсер вел огонь около 15 минут,
добившись еще нескольких попаданий в уже тонущий корабль. После этого он увеличил
скорость и ушел в сторону мыса Сарыч. Турецкие миноносцы подобрали 75 человек
команды, в том числе раненного осколком в спину капитана 2 ранга Быкова, и ушли вслед
за "Гебеном". В 8.40 "Прут" затонул с поднятым флагом. Вышедшие из Севастополя
корабли подобрали 202 человека команды.
Минный заградитель "Нилуфер", не замеченный русскими, поставил перед входом на
рейд Севастополя 60 мин. На обратном пути он задержал пароход Добровольного флота
"Великий князь Александр". Команде было приказано покинуть корабль. "Нилуфер"
забрал пассажиров и потопил пароход артиллерийским огнем. За это немецкий командир
"Нилуфера" капитан-лейтенант Левенгорн подвергся жесткой критике. Все полагали, что
он должен был привести пароход в Константинополь. "Гебен" и сопровождавшие его
миноносцы перехватили пароход "Ида" и отправили его в Константинополь с призовой
командой.
Теперь скажем несколько слов о действиях остальных турецких отрядов. Крейсер
"Хамидие" подошел к Феодосии в 6.30. На берег были отправлены турецкий и
германский офицеры, которые сообщили властям о начале военных действий. "Хамидие"
отложил начало обстрела порта до 9.00, чтобы дать возможность мирным жителям
покинуть опасную зону. Он выпустил по городу около 150 снарядов, после чего
проследовал к Ялте. Здесь крейсер артиллерийским огнем потопил пароход "Шура" и
шхуну "Св. Николай", после чего вернулся в Константинополь, куда и прибыл 31 октября.
Примерно в 6.00 "Бреслау" поставил 60 мин у входа в Керченский пролив. На этом
заграждении в тот же день подорвались пароходы "Ялта" и "Казбек". После этого
"Бреслау" пошел к Новороссийску, где уже находился "Берк". Один из офицеров "Берка"
был отправлен на берег, чтобы предупредить местные власти о намеченной атаке. Однако
русские просто арестовали нахала. Тогда "Берк" вошел прямо в гавань и пригрозил
