— «Им придется сказать правду о ней, — спокойный голос де Берзе заставил меня вздрогнуть, я поднял голову и увидел скучающего себя, расположившегося в одном из кресел. Шевалье беспечно покачивал носком сапога, отмахивая рукой ритм какой-то песенки».
— «Сволочь, — взбесился я, — имей хоть каплю уважения хоть не ко мне, а к ней».
— «А что собственно говоря произошло? — удивился он, — ну поимели её разок, ну два максимум, после твоих прошлых забав с причиндалами одного из братьев я вообще думаю, насиловал её только Ричард».
— «Но…, - закончить мне не дали, де Берзе яростно вскочил с места и подлетел ко мне, его лицо исказила гримаса ненависти».
— «О себе лучше подумай, ты теперь никто! Слышишь?! Кусок никому не нужного мяса, годный только лизать сапоги господину, который бросит тебе кость пожирней!».
Я упрямо посмотрел на него и странное спокойствие внезапно меня охватило, такое, что я даже не смотря на дрожащую у меня в руках Оливию улыбнулся ему.
— «Если я отдам их тебе, ты обещаешь не причинить её вред?».
Де Берзе удивленно присвистнул, он один на всей земле знал, насколько я ненавидел братьев и на что был готов пойти чтобы стереть их с её лица.
— «Да это королевский подарок друг! — он оскалился и потрепал меня по плечу, затем снова сел в кресло и продолжил насвистывать песенку, — она твоя!».
Я обрадовался, вдруг потеряю контроль над собой, а моя темная сторона в припадке ярости причинит ей вред, ведь в некоторые моменты сильнейшего нервного возбуждения или истощения, я не мог остановить его и тело больше меня не слушалось, переходя под полный контроль темной стороны. Теперь же еще одно соглашение было заключено.
Наконец девушка стала затихать и я ладонями осторожно приподнял её лицо.
Заплаканное, с темными кругами под глазами и всклокоченными волосами, оно все же было милее и роднее, чем два ублюдка одной со мной крови, которые жили только для собственного удовольствия.
— Мы задержимся тут на три дня, пока я не найду тебе подходящую лошадь и дорожную одежду, — я мягко отстранил её от себя, — а ты за это время приведи себя в порядок и пообещай хорошо кушать! Хорошо?
— Ты не бросишь меня? — глаза, так похожие на те, что я любил больше своей жизни требовательно посмотрели на меня, сердце дрогнуло.
— Оливия, мы теперь одна семья, — я провел рукой по её волосам, — потом расскажешь мне про отца, а пока займись собой, негоже показываться хозяевам в таком виде.
Я показал на изодранные в кровь руки и лохмотья платья. Она покраснела, и постаралась закрыться от моего взора оставшимися лоскутами. Я не смотря на неё, вышел из комнаты, де Берзе был прав, слуги слышали крик и войдя, найдут её в таком состоянии, невесть что обо мне подумают.
Барон слушал молча, но его рука с такой силой сжимала ручку кресла, что она побелела. Его супруга прикрыв в ужасе рукой рот, порывалась вскочить и ринуться на помощь Оливии.
— Все нормально, я её успокоил, — пришлось остановить её и сообщить, что забираю её с собой.
Барон согласно кивнул головой.
— Если эти ублюдки выкинули её из замка не боясь за себя, значит не испугаются и рассказать всем об этом, тогда малышке тут не жить!
— Я это понимаю, поэтому и прошу вас помочь мне со сборами, — попросил я.
— Все, что в наших силах, — мы впервые так долго и близко общались с родителями Натали, но я все больше и больше уважал их. Мы закончили разговор и баронесса тут же ушла к Оливии.
Вечером, когда мы отправили дам поговорить и порыдать в комнату Оливии, а сами остались на террасе, молча смотря на темнеющее небо. Барон пил вино большими глотками, но не пьянел.
— Я знаю, о чем ты хочешь спросить меня, — его голос неожиданно оказался слишком громким, я вздрогнул и повернулся к нему.
— Твой брат отказался жениться на ней, заявив, что только дурак возьмет неверную жену к себе в дом. Натали сильная девочка поэтому решила бросить все и уехать туда, где не знают о ней и обо всей этой кутерьме.
Барон неопределенно покрутил рукой в воздухе, виновато посмотрев на меня.
— Анри она сейчас счастлива, вышла замуж за старшего сына графа Анжу и как сказала нам в последнем письме, впервые стала жить, дыша полной грудью.
— Я люблю её и мне кажется это не пройдет, — тихо заметил я, опершись на ограду веранды, — у меня сердце вырывается из груди, так хочу её увидеть!
Барон подошел сзади и положил руку на плечо.
— Она попросила тебе передать, если ты появишься дома, чтобы прекратил её преследовать, она не хочет видеть и слышать больше ни о тебе, ни о твоей семье.
Я тяжело посмотрел на него и вздохнул, ответ дался мне нелегко.
— Я проделал этот путь только для того, чтобы решить, как мне жить дальше.
Принять патент офицера и служить императору или же остаться здесь и быть рядом с ней.
Я должен её увидеть.
Он огорченно склонил голову и вернулся на свое место, придвинув ближе графин с вином.
— Хочу надраться сегодня! — внезапно заявил мне он, — присоединишься?
— Я не пью, — я пожал плечами, не говорить же ему, что теперь попросту боялся, что все узнают о моей темной половине.
— Как хочешь, — он налил себе полный бокал, — как хочешь.
Неделя спустяОставив Оливию в таверне, я направился к дому Натали, точнее теперь графине Натали Анжу. Она взяла фамилию мужа, чтобы полностью начать жизнь с чистого листа.
Особняк, который мне показали, находился практически рядом с дворцом, чтобы попасть в него нужно было всего лишь преодолеть обширную дворцовую площадь.
Даже не доходя до ворот особняка, мне становилось не по себе, я представлял всю власть и богатство, что граф давал ей сейчас, а также себя, который влачил жалкое существование от подачек принца, а теперь к тому же не имел даже титула и владений.
— «Остановись идиот, не унижай себя сильнее, чем ты есть сейчас! — злобный крик де Берзе, заставил меня задрогнуть».
Затянутый в черный походный костюм, рядом со мной твердо шагал мой второй я.
— «Ты не понимаешь, я должен попытаться, — я покачал головой, — просто сделать последнюю попытку!».
— «Ты просто жалок! — он с ненавистью и злостью плюнул мне на сапоги, — как же я тебя ненавижу ублюдок за такие моменты, ты заставляешь и меня выглядеть тряпкой!».
— «Прости, — я правда был виноват перед ним, — но мне это нужно, иначе я не смогу спокойно спать и жить дальше».
Четыре часа спустяВсю дорогу назад, я слушал в ушах только два голоса. Мерзкий и злобный хохот де Берзе, каждый час напоминавший мне разговор с Натали, а также её слова, что жгли мое тело и душу не хуже каленого железа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
