Его оранжевый костюм был оторочен золотой вышивкой, а в петлице вместо живого цветка была приколота золотая брошь, изображающая лиану. Он глядел на меня так бесцеремонно, будто рассматривал не живого человека, а говорящую игрушку.
— Ваше Высочество, разрешите представить вам студентку первого курса факультета домоводства, Алису Рудину, — ректор церемониально поклонился и меня потянул за рукав. — Алиса, принц Иррэсский, главный хранитель зелий и трав Его Величества. Прибыл лично осмотреть наш замечательный родендиус.
Я неуклюже присела.
— Недурно-недурно! — поцокал языком принц. — А где вторая? И почему домоводство?
— Магистр Рейвс? — глянул в сторону ректор.
Петр, одетый как с иголочки во все коричневое, сделал шаг вперед и поклонился. На его лице не было особенного почтения, скорее отрешенная маска вежливости с небольшой долей высокомерия, свойственная аристократам.
— Ваше Высочество, Алиса — лучшая студентка на первом курсе и делает успехи. Думаю, ее потенциал мы сможем раскрыть за два года.
— И всё-таки… — скривился принц. — Домоводство! Почему вы не проверили ее хотя бы на ведьмовство? Мы вполне способны заплатить вам и за этот факультет. Совершенно необязательно экономить.
— Факультет переполнен, Ваше Высочество, — вмешался ректор и элегантно перевел тему на недостаточное финансирование ведьмовства, увлекая принца ближе к огороженному золотыми цепями кусту. — Как я писал вам в прошлом году, ведьм поступает с каждым годом всё больше. У нас закончились дорогостоящие расширители пространства, и нам буквально некуда селить поступающих. Своими силами пытаемся выкрутиться из этой ситуации…
Обо мне сразу забыли. Толстяк принц с важным видом слушал разглагольствования ректора, а я пятилась назад, пытаясь незаметно сбежать от всей этой толпы.
Показали иномирянку — и хватит. Моя миссия выполнена, я надеюсь.
Кроме преподавателей, одетых в фирменные цвета факультетов — я разглядела мадам Костелли и магистра Зейца — в оранжерее стояли напыщенные люди с блокнотами в руках. Они что-то обсуждали, записывали, поглядывая на куст, и я догадалась, что это и были те самые важные ученые.
Вот только держались они от куста на приличном расстоянии. Разве оттуда можно что-нибудь понять?
«Ничего!» — саркастично поддержал голос в моей голове, и я застыла истуканом.
Кто это?!!
Голос хмыкнул.
Я обернулась к магам. Но никто из них не смотрел даже в мою сторону. Записывали в блокнотах какие-то данные, описывали какие-то эманации…
«Пустозвоны!» — прокомментировал кто-то, и честное слово, у меня закружилось перед глазами.
Мир вокруг поплыл, стал каким-то туманным и неясным. Будто меня окунули в воду, и я смотрю на мир снизу, через толщу воды.
— О, Надежда Светлова! Проходи, милая! — донесся радостный возглас ректора.
А я перевела мутный взгляд на толпу и чуть не задохнулась от наплывших чувств. Я слышала глухие стоны, дыхание, ритм сердец. Обрывки чувств, мыслей, намерений…
«Побольше бы солнца». «Как хочется пить». «Мне надоели запахи. Уберите мужчин!»… «Когда меня подстригут? Не могу терпеть».
Я слышала и чувствовала многих. Сразу, как будто меня накрыло цветным и чувственным колпаком. И не могла понять, кого и что именно я ощущаю.
«Ты скоро поймешь. Приходи поболтать!» — жизнерадостно произнес знакомый голос и отключился.
Я поняла, что он больше не выйдет на связь, потому что резко и неизбежно вернулась в реальность. Оторопевшим взглядом посмотрела на ректора, Надю, которая в чем-то отчитывалась и сияла улыбкой, и хмурящегося Петра. Из всех присутствующих только магистр домоводства смотрел на меня и беспокоился.
— У тебя всё в порядке? — прошептал он одними губами.
Я кивнула. Еще не хватало сознаваться, что у меня тут случилось помутнение рассудка, и я стала слышать голоса. С такими симптомами упекут в местную дурку, и всё. Прощай, неразумная девушка Алиса.
«Просто переутомилась и перенервничала», — списала я на усталость этот странный случай и попыталась выбраться из толпы.
— Значит, у тебя полезные способности… — донесся довольный голос принца. — И формы что надо…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Пренеприятный смех резанул по ушам. Не в силах это выслушивать, я как можно скорее выбежала из оранжереи. Хватит мне на сегодня впечатлений!
Створчатые двери открывались плохо, и пришлось их подтолкнуть. Королевский караул стоял на месте, и когда я закрыла за собой дверь, столкнулась взглядом с одним из солдат. Тем самым, что сдал караул до того, как я зашла в оранжерею.
По идее, он должен был уже отдыхать.
Это неожиданное открытие ошарашило не меньше, чем таинственный голос в голове. Я схожу с ума? Галлюцинации, видения…
Вот так сразу и по всем фронтам?!
— Тебе чем-то помочь? — спросил меня его сослуживец, а этот нахал вдруг взял и заговорщицки подмигнул мне.
Я отшатнулась и покачала головой. Мне помощь не нужна, а вот хороший психиатр — очень может быть. Уже в глазах двоится.
Ну не мог этот солдат оставить караул, если он сейчас в нем стоит. Это же нелогично. Нетипично. Да вообще бред!
Улыбка, расползавшаяся по лицу солдата, мне не понравилась. Какая-то глумливая и опасная, если на то пошло. Что он задумал?
Не пристало нормальному человеку так улыбаться.
— Рудина, смотри под ноги, — вдруг сказал он мне, и я ни с того ни с сего запуталась в собственных ногах.
На ровном полу, в очень удобных ботиночках, я подвернула лодыжку и чуть не упала. Подхватил меня под локоть тот парень, что предлагал помощь. Только столкнувшись с ним лицом к лицу, я поняла, что парень-то молод, лет двадцати пяти, и довольно симпатичен.
— Не ушиблась? — ласково спросил меня он. Зеленые глаза оказались очень близко от моего лица, и я вспыхнула.
Не привыкла к такой заботе и не знала, как отреагировать. Во рту отчего-то пересохло, и слова тугим комом осели в горле.
Парень аккуратно поставил меня на пол. Убедился, что я стою ровно и не падаю. Но в то же время не спешил снимать руку с талии.
— Ничего не болит? — участливо просил он, а я только и смогла, что ответить:
— Не-ет.
— Что здесь происходит, Рудина?
«Из огня да в полымя», — мелькнуло в голове.
Так быстро, что я под дулом пистолета не смогла бы определить, чья это была мысль: моя или чужая.
В то же мгновение меня окатило холодной яростью. Такой резкой и обжигающей, что я почувствовала её кожей. Стало больно, будто кожу накалили минусовой температурой в жаркий день. И я вскрикнула в руках солдата.
Вот только Эддингтон, а это, к несчастью, был именно он, превратно понял мои чувства.
— Отойди от неё, — холодно произнес он, и моей шеи коснулось что-то холодное. Легонько коснулось, будто проверяя, жива ли я.
Не понимая, что происходит, я сделала попытку освободиться. Не получилось.
Солдат держал меня крепко. Причем в зеленых глазах на секунду промелькнула паника, но быстро сменилась злостью и уверенностью. Он теперь смотрел на своего противника. Смотрел оценивающе, да с такой злостью, как будто у него отнимают законную добычу — меня. А он, соответственно, отдавать эту добычу не собирается.
Его пальцы впились мне в бок и причиняли боль. Настоящую боль.
— Или мне придется отодрать её от тебя… — пугающе спокойно добавил Эддингтон, и в помещении вдруг стало холодно.
Так холодно, что второй солдат, глумливо наблюдающий за нами, присвистнул.
— Магистр, а не превышаете ли вы полномочия? Девчонка совершеннолетняя. Сама хочет.
«Ничего я не хочу!»
Прокричать не получилось. Рот не открывался. Совсем. Я попыталась разжать челюсти, но они не поддавались, а дыхание становилось тяжелее от усердия.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Эддингтон мельком глянул в мои испуганные глаза и решился:
— Быстро отпускай девчонку или я отдираю ее ледяным проклятием.
— Магистр, а не сумасшедший ли вы?… — продолжал глумиться второй солдат.
Эддингтон не отреагировал на хамство, а просто вдарил.
