А сейчас он стоял, вытаращив глаза.
– Отпад!
Все вокруг освещалось тысячью невидимых ламп. Мишке казалось, что он каким-то образом очутился внутри виртуальной реальности, где порядок вещей более не регламентируется привычными законами Земли.
– Мы вступили в область запретного, мальчик, – ответил Огон. – За тысячи лет здесь побывали лишь очень немногие. Но всякий, кто пересекал границу света, более не был властен над своей судьбой.
– Хватит болтать. Покажи мне главное, – прикрикнул Селим.
– Что именно для тебя является главным?
Селим сузил глаза и схватил старика за грудки.
– Сила. Сила, способная одержать победу над любым врагом.
– Я понял тебя. Иди за мной.
Старик прошел к каменной плите. На ее квадратных блоках неведомый мастер выдолбил символические изображения различных предметов. Огон поднял руку и прикоснулся к одному из блоков, находящемуся на уровне груди. Слева на соседнем квадрате была изображена женщина с длинным пером в волосах. Справа – та же женщина, но уже с каким-то жезлом в руке. Изображение самого жезла с расходящимися от него лучами находилось под ладонью Огона.
– Что медлишь?
– Пусть будет так, – прошептал старик и нажал на блок.
Камень отъехал внутрь стены. Где-то в недрах скалы пришел в движение таинственный механизм, и спустя полминуты вся плита, поделенная на квадраты, стала медленно отъезжать в сторону, открывая проход дальше.
Селим рывком бросился вперед, но не смог войти внутрь. Какая-то мощная энергия вновь блокировала вход и удерживала его на пороге.
– Огон! Хватит фокусов! Что там?
– Сила, – кротко сказал жрец.
Он снова правой рукой нарисовал в воздухе крест, шепча какие-то слова. Затем беспрепятственно вошел внутрь.
В небольшой комнате, похожей на камеру, на постаменте лежал тонкий предмет длиной около метра. Он походил на изящную трость. Вместо набалдашника, правда, эта трость имела светящийся кристалл.
– Вот то, чем хотели бы завладеть подобные тебе.
– Всего лишь посох? – Селима, похоже, удивила простоватая форма, в которую древние заключили «силу».
Он подошел к постаменту. Мишка благоразумно остался снаружи камеры, но и отсюда он видел по напряженной спине «кочевника», что тому с каждой минутой становилось все хуже. Рубаха на нем взмокла от пота, он несколько раз сгибался, сдерживая поднимающуюся в желудке муть. Мальчишка и сам ощущал какие-то шумы в голове, ладони стали липкими, изображение перед глазами уплывало. Один лишь старик держался бодро.
– Посох, – вновь произнес Селим, обходя постамент. – И как же это работает? Что нужно нажать?
– Нажимать не придется. Посох, попавший в руки человека, становится продолжением его физического и энергетического тела. Проще говоря, луч вибрации этого жезла будет воздействовать на все так, как ему велит мысль и энергетика хозяина.
– Так просто?
– Не совсем. Да, жезл излучает энергию владельца. Но стать его хозяином может не каждый.
Селим жадно разглядывал длинный предмет.
– И что же будет, если я попробую?..
– Разве ты пришел сюда не затем, чтобы это узнать?
Селим усмехнулся.
– Ты хочешь провести меня, Огон? Я должен убедиться, что это не ловушка… Эй, мальчик! – кочевник обернулся к Мишке и поманил его пальцем. – Иди-ка сюда.
Мальчишка отрицательно помотал головой. Выражение лица Селима сейчас его пугало, как никогда. Лицо менялось на глазах, становилось все жестче и страшнее.
– Иди! – заорал Селим, и в его руке вновь блеснул нож.
Старик кивнул. И Мишка, ощущая, как с каждым шагом, что приближал его к посоху, в теле закипает кровь, подошел к постаменту.
– Бери.
Мальчишка мысленно стал прощаться с матерью, дворняжкой Лизкой, Махмудом, Адилей и, конечно…
– Бери!
Мишка глубоко вдохнул, как перед прыжком в воду, и взял жезл.
Глава 18
Ничего не произошло. И рука осталась на месте, и голова не отключилась. Правда, Мишке казалось, что внутри у него стали лопаться разноцветные пузырьки. Он словно бы весь наполнился воздушными шарами с гелием. Парень даже посмотрел на ноги – точно ли они по-прежнему стоят на земле, в соответствии с законом всемирного тяготения, как завещал дядюшка Ньютон. Да, так и было. Ноги, руки и голова в порядке. Дышалось, кстати, куда свободнее…
– А теперь отдай его мне! – потребовал кочевник.
– Отдай, мальчик, не бойся, – донесся до Мишки, словно в радужном тумане, голос Огона.
– Чего мне бояться, – буркнул парень.
Селим протянул к нему ладонь. И Мишка без всякой задней мысли вложил в нее посох.
Жезл коснулся ладони «кочевника», будто прилип, пальцы сомкнулись над железом сами собой. И тут черты Селима исказил непередаваемый ужас. Кожа на его руке начала краснеть, затем появились волдыри. Селим попытался разжать пальцы, но ничего не выходило. Рука побурела, волдыри стали лопаться…
– Огон! – заорал Селим…
– Дети Земли были дики и злобны. Голые, копьями целились в нас, небесных посланцев. Поднял тогда я сей жезл и сковал их движения. Стали они неподвижны, как камни, упавшие с гор.
– Огон, помоги мне! – хрипел, извиваясь от боли, Селим.
– Мы опустились на землю и мудро правили ею. Дикие дети Земли на нас раболепно молились. Я на своей колеснице крылатой их навещал и повсюду внушал им ученье…
Жрец, не обращая внимания на вопли кочевника, направился к выходу.
– Стой! – Селим успел схватить мальчишку, когда тот попытался юркнуть вслед за стариком.
– Умри достойно, не позорь род, – старик не остановился, – мальчик станет жертвой богине Маат. Отсюда нет выхода никому, только Огону.
До Мишки не сразу дошло сказанное.
Селим мертвой хваткой вцепился в его волосы, бороться было бесполезно.
– Огон!
Но этот последний судорожный крик полетел в быстро уменьшающийся проем – плита уже двигалась, заживо замуровывая «кочевника» и подростка в камере.
Глава 19
Хашим ощущал, как с каждой минутой, проведенной в оазисе, усиливается его тревога. На дикаря, доверяющего только оружию, нельзя было полагаться. Но все складывалось так, что соблазн воспользоваться ситуацией оказался сильнее голоса разума. Одна эта операция могла бы обеспечить его на всю оставшуюся жизнь. Селиму, правда, отойдет половина гонорара… И тут есть свой риск и свои нюансы… Хоть и служат они общему делу, кто – тайно, кто – явно, а все же бандиты есть бандиты. Осторожнее с ними нужно быть, осторожнее.
Хашиму в сделке с кочевником пришлось пойти на уступки. Ректор предпочел бы перечисление на банковский счет. А пустынный дичок Селим потребовал наличные. Это опасно, очень опасно.
С того момента, как Сиддик сообщил отчиму мальчишки место, куда следует доставить выкуп, прошло часов пять, не меньше. «Кочевник» куда-то увел мальчишку, воспротивиться этому не было никакой возможности. Люди Селима поглядывали на Хашима исподволь, агрессивно и недоверчиво. Нет, нельзя было соглашаться, чтобы сделка произошла здесь, в этом глухом месте.
