В еврейском свидетельстве об Уманской резне сказано: «Все евреи заперлись внутри синагоги… и начали защищаться. Один из них‚ называвшийся Лейбой‚ выхватил меч у одного разбойника и убил 20 врагов; другой‚ некто Мозес Мокер‚ защищаясь отчаянно‚ убил их 30. Наконец‚ разбойники… привезли пушку и ядрами стреляли по синагоге. Тысячи евреев лишились там жизни‚ но они сделались мучениками за веру. Одна женщина именем Брейла‚ боясь‚ чтобы после ее смерти дети не были обращены в другую веру‚ утопила их в реке… Убийцы топтали младенцев на глазах их матерей‚ живых детей вбивали на острия пик и с торжеством носили по улицам‚ как бы празднуя победу…»
Другой еврейский летописец писал: «Разложив на полу свиток Торы‚ они (гайдамаки) стали топтать его ногами и резать на нем евреев. Резня была так велика и ужасна‚ что кровь зарезанных стояла в синагоге выше порога. Потом гайдамаки вынесли из синагоги свитки Торы‚ разложили их по улицам и верхом проезжали по ним». А в актах Уманского Базилианского монастыря сказано так: «Страшно было видеть их (евреев)‚ плавающих в собственной крови‚ без рук‚ без ушей‚ обнаженных‚ которых добивали собравшиеся из ближайших сел поселяне… Тут даже женщины‚ ожесточенные примером мужей‚ дубинами‚ ножами‚ лопатами‚ серпами резали и убивали‚ даже детей своих к этим жестокостям принуждали».
Покончив с Уманью‚ гайдамаки отправились в Балту‚ куда бежали уманские евреи‚ и убили их там. Затем они пошли в Бендеры‚ где тоже грабили и убивали. Но это уже были последние их дни. Гайдамаков усмирила Россия‚ которая опасалась‚ как бы восстание не перекинулось на левобережную Украину. Железняка‚ русского подданного‚ сослали в Сибирь; 700 гайдамаков повесили на пути от Умани до Львова; Гонту подвергли ужасным пыткам перед казнью, и на этом гайдаматчина закончилась.
В память о резне в Умани установили особую молитву‚ которую читали ежегодно в уманских синагогах в пятый день месяца таммуз, – в тот день гайдамаки напали на Умань. После страшных событий были составлены «кинот» – плачи; в одном из них под названием «Плач на бедствия украинские» описывались несчастья того периода:
Отче небесный! Как мог Ты взирать‚Чтобы евреи украинские претерпели такие бедствия?..Да предстанут пред Тобой злодеяния гайдамаков.Владыка мира,Помоги и спаси тех‚ кто за нас заступился‚ – аминь!
6
Сохранилась еврейская рукопись восемнадцатого века‚ в которой рассказывается о графе Валентине Потоцком и пане Зарембе.
«В 479 году шестой тысячи лет (1719 год) жил великий пан Потоцкий в земле Польской и имел мудрого сына. Мальчик вырос‚ и отец послал его в королевский город Париж‚ город короля французского‚ полный мудрецов и писателей‚ где для каждой мудрости есть особенная школа‚ в которой учатся молодые люди.
В то же время жил на земле Жмудской другой пан‚ не из важных‚ по имени Заремба. И родился у него сын‚ мальчик вырос, сделался великим мудрецом‚ любознательным ко всему‚ что глаза его увидели. Отец послал его в Вильну‚ учиться‚ где юноша вскоре изучил все науки, знал их в десять раз лучше своих сверстников; добрая слава его распространялась между всеми панами‚ дали они юноше много денег и послали его в город Париж‚ столицу земли французов‚ учиться там. Прибыл юноша в Париж‚ приняли его с большими почестями‚ и стал он товарищем сына великого пана Польского‚ по фамилии Потоцкий…»
Граф Валентин Потоцкий и пан Заремба жили в Париже, совершенствовались в науках, однажды во время прогулки увидели старого еврея‚ который читал какую-то книгу. Сказано в рукописи:
«Стали товарищи расспрашивать старца: что в этой книге‚ что это за письмена и что за язык книги‚ которую он читал? Ответил им старец: «Язык этот – язык священный‚ язык еврейский». Попросили они его рассказать им‚ что написано в книге‚ и он перевел с толковым объяснением несколько слов. Показались им эти слова хорошими‚ и спросили они его‚ всё ли правда‚ что написано в этой книге? И старец отвечал: «Это всё истинно верно»…
Товарищи стали умолять того старца‚ чтобы он поучил их‚ сын магната даже обещал хорошо заплатить ему‚ и старец согласился наконец поучить их, назначил по часу три раза в неделю. В полгода выучили они всё Пятикнижие‚ и вошли в их сердца слова Закона‚ стали точно другие люди… Сказал сын магната своему товарищу: «Дал я себе слово в душе – убежать отсюда в Амстердам, принять там веру евреев». Отвечал ему его товарищ: «Как ты‚ так и я»…»
Граф Валентин Потоцкий поступил затем в духовную академию в Риме‚ а его друг пан Заремба вернулся в Польшу‚ женился на дочери гетмана Тышкевича и забыл про прежнее свое обещание. Когда же распространились слухи о таинственном исчезновении Потоцкого‚ Заремба вспомнил про их уговор‚ вместе с женой и сыном поехал в Амстердам.
«Утром второго дня‚ – сказано в рукописи‚ – пошел пан Заремба к раввину города и объявил ему‚ что желает перейти в веру еврейскую. Отвели ему особый дом и обрезали его и сына его‚ которому было пять лет. А жена его выглядывала‚ когда уже муж придет, вечером пошла со слугою отыскивать мужа и сына. А он послал ей навстречу сказать‚ чтобы не искала‚ ибо перешел он в веру еврейскую. Как услышала она это‚ так и упала на землю без чувств. Поставили ее люди на ноги и спросили: что с тобой? А она кричала громким голосом: мой муж стал евреем!.. И пошла она‚ и пришла в дом‚ где находился ее муж‚ а он закричал громко‚ чтобы не подходила к нему: потому что я жид‚ человек низкий‚ а ты великая боярыня‚ дочь гетманская. Заплакала она‚ стала умолять его и сказала: приму же и я еврейскую веру… И стала она еврейкой…»
После этого пан Заремба с женой и сыном уехали в Иерусалим, стали там жить. А его друг – граф Валентин Потоцкий – принял иудаизм в Амстердаме‚ вернулся затем в Литву‚ поселился в местечке возле Вильно‚ и называли его Авраам сын Авраама. За отпадение от христианской веры он был сожжен всенародно; евреи выкупили у палачей немного пепла и похоронили его на еврейском кладбище. На могиле не было памятника‚ лишь росло старое искривленное дерево‚ и многие годы туда приходили евреи‚ чтобы помолиться. День его гибели отмечали в виленской синагоге ежегодно‚ на второй день праздника Шавуот; в еврейской памяти он сохранился под именем Гер Цедек‚ что в переводе с иврита означает – «праведный прозелит».
Рукопись заканчивается такими словами:
«А второго дня праздника Шавуот вышел приговор‚ чтобы сжечь его; сильно просили его перед сожжением‚ чтобы возвратился он в их веру‚ а он над ними смеялся. Тогда приказали они палачу вырезать ему язык и вырвать его из затылка. Когда же мучили его‚ он громко и радостно превозносил Всевышнего‚ говоря: «Благословен Ты‚ Господи‚ освящающий имя Свое всенародно!..» И жил в те дни на Руси человек‚ который повествовал‚ что был Гер Цедек в городе Вильно‚ принял там мученичество всенародно…»
В жалобе польского дворянина за 1708 год говорится‚ что мещанин Григорий Пащенко грабил и бесчинствовал; среди прочего – напал на корчму‚ связал еврея‚ бил его‚ топтал ногами‚ прикладывал саблю к шее‚ грозя отрубить голову‚ если тот не укажет‚ где у него хранятся деньги. Затем он погнался за другим евреем‚ но тот успел броситься в пруд‚ и пули из пистолета в него не попали. Пащенко отправился в замок грабить пана‚ а еврей‚ выбравшись из пруда‚ уговорил мужиков пойти с ним спасать пана. Вскоре толпа мужиков‚ наломав в лесу дубин‚ во главе с евреем двинулась к замку. А Григорий Пащенко отправился в корчму‚ набрал ведро водки и предался пьянству.
После гайдамацких погромов евреи бесприютно бродили по польской Украине в поисках пропитания, а десять вооруженных евреев под предводительством Майорки Шимановича грабили местное население. В судебном акте сказано‚ как однажды они пришли в дом помещика под видом странствующих купцов. Не застав хозяина‚ они поспешили в соседнее местечко‚ потому что наступала суббота‚ а грабители собирались провести ее так‚ как полагается благочестивым евреям. В ночь на воскресенье они вернулись‚ убили помещика‚ ранили его жену и ограбили дом.
Путешественник восемнадцатого века отметил в своих записях: «Большая часть жителей города (Белая Церковь) – поляки; между ними находится много жидов‚ которые содержат шинки и умножают откупами государственные доходы. Мало имеется деревень‚ в которых бы не было жидов‚ а это великое счастье для чужестранцев‚ которые без них не знали бы‚ где приютиться».
Другой путешественник сообщал: «Больше всего (в Минске) жидов с их синагогами. Внося аккуратно магнатам огромные подати и будучи через это весьма полезны‚ они обладают и немалой свободой… На границе Литвы с Московией… торгуют всё больше жиды. Скупая дешево меха из соседней Московии‚ они продают их в Польше с огромным барышом. Тут крайний предел их торговой деятельности: в Московию они и показаться не смеют».
