Шей тряслась от страха, наклонившись, чтобы поднять медвежонка. Он поскулил, когда его потревожили, но затем лизнул ей руку. Если бы его мамаша оказалась такой же благодарной…
Шей медленно открыла дверь, переступила порог и сделала несколько шагов, держа медвежонка перед собой, чтобы показать маме, что он жив и если не здоров, то, по крайней мере, находится в заботливых руках. Положив медвежонка на землю, Шей отступила к двери, наблюдая, как медведица приблизилась и начала внимательно осматривать его, обнюхивать, тыкать носом. Мать призывала детеныша подняться на лапки, но когда медвежонок попытался сделать шаг и упал, она сконфузилась и вновь подтолкнула малыша в спину.
Шей стояла и смотрела, переполненная жалостью к медведице, которая явно расстроилась. От своего намерения добраться до ручья девушка не отказалась. Медведица словно почуяла ее затруднение, тихо зарычала и отошла в сторону. Медленно и очень осторожно Шей подошла к медвежонку, забрала его и унесла в хижину, затем вновь оказалась у дверей. Медведица ретировалась за деревья.
Попробовать стоит, решила Шей. Она взяла ведро и осторожно вышла из хижины, произнося молитву на каждом шагу. Медведица оставалась на прежнем месте, и Шей пошла быстрее. У ручья она ополоснула ведро, затем наполнила его доверху холодной водой и вернулась в хижину.
В ее отсутствие Рейф Тайлер сполз наполовину с узкой койки, его нога теперь лежала на полу. Абнер вскарабкался вверх и устроился у него на локте. Это просто чудо, подумала Шей, что он не придушил мышонка. Она подавила тяжелый вздох, увидев на повязке новые пятна крови. Медвежонок в углу тоже подавал признаки беспокойства.
Господи, ну где же Клинт?
Шей не понимала, почему Рейф без сознания. Рана на голове? Потеря крови? Усталость? Все вместе? Она налила воды в чашку и оторвала еще одну полоску от юбки. Обмакнула ткань в воду и затем провела по его лицу, огорчившись, что оно все горит огнем.
— Рейф, — прошептала она. — Скажи мне, что делать?
Его глаза, дрогнув, открылись, и он попытался сесть. Шей увидела, как заиграл на его щеке желвак, как в глазах отразилась боль, когда он пытался приподняться.
Она протянула руку, чтобы остановить его. Он посмотрел сначала ей в лицо, а потом на руку. В его глазах читалось смятение, сменившееся затем чем-то похожим на ярость. Он рывком отпрянул от ее руки, видимо осознав, насколько он слаб и зависим от Шей.
— Ты мне не нужна… Мне не нужен… никто из Рэндаллов. Я предпочту оказаться на виселице, черт бы меня побрал! Почему ты не уходишь? — Она не ответила, и он прорычал:
— Убирайся!
Затем гнев растаял в его глазах, и они снова закрылись. Но кулаки Рейфа были крепко сжаты, и она поняла, что он еще в сознании.
Его слова были как нож в сердце. Никто и никогда раньше не испытывал к ней ненависти, а теперь ее ненавидели только за то, что она дочь человека, которого даже не знает. Шей отошла к двери, но не смогла себя заставить открыть ее. Она волновалась о нем не меньше, чем медведица о своем детеныше. Отчасти он уже сдался, когда понял, что полностью не контролирует себя и отдан на милость особы, носящей фамилию Рэндалл. И он решил, что ему нужно бороться. Он был очень слаб, опасность заражения еще не миновала.
Внезапно Шей пришла в голову идея, которая могла бы сработать.
— А как же твои друзья? Ты хочешь, чтобы они вместе с тобой отправились на виселицу?
Его глаза моментально открылись, они выражали не боль и не поражение, а бешенство.
— Ты так не поступишь.
— Откуда ты знаешь, как я поступлю? — ехидно спросила она. — Я ведь Рэндалл, забыл?
Он попытался подняться, но не смог, ослабев от потери крови, как она решила. Или из-за усталости, в которой не признался, отправляясь выручать медвежонка. Она успела достаточно его узнать, чтобы понять, как ему ненавистно выдавать свою слабость и боль.
— Будь ты проклята, — прошептал он.
— Даже той медведице, которая бродит снаружи, хватило разума осознать, что ей нужна помощь, — мягко произнесла Шей.
Он встретился с ней взглядом:
— Ты выходила?..
— Я показала ей медвежонка, и она, видимо, поняла, что мы пытаемся помочь. Это был единственный способ раздобыть немного свежей воды, — объяснила она.
— Это было чертовски глупо…
— Не глупее, чем спасать этого детеныша.
Он шевельнулся, и она увидела, как напряглось его лицо и задергалась щека.
— Не двигайся, — сказала она.
— Почему ты не ушла?
— Я уже говорила. Медведица не хотела меня отпускать. — Шей знала, другое объяснение — что она беспокоилась о нем — только усугубит положение дел.
— Но ведь ты раздобыла воды.
— Я не знаю, как отсюда выбраться.
— Прежде тебя это не волновало.
— Кроме того, этот медвежонок…
Тайлер несколько смутился:
— Как он там?
— Болеет. Как и ты.
На секунду Рейф перестал дышать, и она увидела, что на его лбу выступили капельки пота. Шей намочила ткань, которую использовала для компресса, и промокнула ему лоб. Он поморщился:
— Перестань.
— Тебе нужна помощь.
— Только не от тебя.
— Ты ведь не делал этого, правда?
Шей сама не понимала, как у нее вырвался этот вопрос. Она одновременно нуждалась в подтверждении своей растущей уверенности, что его ложно обвинили и наказали, и боялась этого. Вместо ответа он устало произнес:
— Уходи.
— Не могу.
— Нет можешь, черт возьми. Ты мне здесь не нужна.
— Теперь уже слишком поздно, — произнесла она хрипло, потому что сжалось горло.
Он не обратил внимания на ее отказ.
— Просто пообещай, что не выдашь Клинта и Бена.
— Ты же не веришь моим обещаниям.
Она хотела было снова промокнуть ему лоб, но он поднял раненую руку, чтобы оттолкнуть ее. Дыхание у него вырывалось с громким шумом, свидетельствуя о мучительной боли.
Шей не хотела, чтобы он двигался, но он не принимал даже этого проявления беспокойства.
— Если ты хочешь избавиться от меня, — сказала она, — тебе придется самому отвезти меня. А это значит, что сначала ты должен поправиться. Но этого не произойдет, если ты не отдохнешь как следует, — вот единственное, что она могла придумать, чтобы он перестал сопротивляться ей и тому очевидному факту, что без нее ему не обойтись.
Лицо его стало чуть мягче.
— Клинт… должен скоро вернуться.
— Поспи, — сказала она, — отдохни немного.
— Не хочу…
— До тех пор пока тебе не станет лучше, можешь забыть о том, чего ты не хочешь…
Он поймал ее взгляд. Непокорный. Сердитый. А затем сдался, закрыв глаза. Этим он пытался одновременно и отгородиться от нее, и подчиниться.
* * *
Рейф не понимал, почему она упрямится. Почему не сбежала. Почему с таким упорством заботится о нем. Почему не может взять в толк, что ему не нужна ее помощь.
