Шей никогда не верила в любовь с первого взгляда. Она полагала, что любовь нужно взращивать осторожно и бережно, как любой молодой росток. Так говорила мама, и Шей верила ей. Сара знала, что такое любить, потому что всю жизнь носила в душе скорбь по этой любви. Так, по крайней мере, Шей когда-то думала.
И все же она не сумела заставить себя принять предложение ни одного из своих поклонников. Никогда в ее отношениях с ними не зажигалась ни одна искорка, даже самая маленькая, не затеплился ни один уголек большой любви, готовый вспыхнуть ярким пламенем.
Зато теперь искры были. Да еще какие. Искры и фейерверки. Взрывы. Ураганы и бури, порождающие мощные противоположные течения. А кроме того, между ними зародилась какая-то близость, взаимопонимание, которое проявлялось самым неожиданным образом. Он заранее угадал, что ей понравится водопад, что она обрадуется, увидев шаловливых мишек. Она заранее знала, что он отправится спасать медвежонка. Он сам испытал боль — она прочитала это в его глазах, — когда увидел ее обожженную руку. Она почувствовала на себе, как болит рука там, где оцарапал кожу медведь. И неважно, что оба противились этому чувству, — они ничего не могли с этим поделать. Судьба? Шей всегда считала, что люди сами строят свою судьбу. Сейчас она противилась яростным ветрам, справиться с которыми не могла.
Снаружи донеслось дикое испуганное ржание, и Шей внезапно вернулась к действительности, вспомнив, что ее ждет Бен. Сколько времени прошло? Всего лишь несколько секунд, а, казалось, будто целая жизнь. Она стряхнула с себя наваждение, вызванное прикосновением Рейфа. Прикосновением, с которым она не хотела расставаться, но должна была. Тело ее сотряслось от дрожи, когда она отняла руку, вцепившуюся в ключ.
Рейф откинулся на подушку, словно его тоже сильно потрепала буря. Но его вопросительный взгляд буквально приклеился к девушке, и ей понадобилось большое усилие, чтобы оторваться от него.
Шей почти бегом выскочила из хижины. Бен с огромным трудом удерживал коня под непрекращающийся рев медведицы, беспокойно метавшейся за деревьями. Он уже вытащил револьвер, и Шей с криком «Нет!» бросилась к нему.
Бен дрогнул, затем опустил оружие и ждал, пока она откроет дверь сарая, но ключ выпал из обожженной руки. Бросив нанес взгляд, Эдвардс наклонился, подобрал ключ и быстро отпер дверь. Шей придержала створки здоровой рукой, пока он заводил коня, стараясь успокоить испуганное животное. Когда наконец конь оказался на месте, Бен повернулся к девушке:
— А вы, как видно, не торопились. Я чуть было не пристрелил этого проклятого медведя, чтобы пойти узнать, в чем дело. Что за дьявольщина у вас тут происходит?
— Рейф… спас медвежонка… он сейчас в хижине.
Шей постаралась не замечать удивления в глазах юноши, когда назвала Тайлера по имени. Теперь это имя легко ей давалось. Чересчур легко. Бен начал расседлывать коня.
— Вы сказали, капитан заболел?
— Его оцарапала медведица, когда он вынимал из капкана медвежонка.
Бен как будто не удивился.
— А вы? Почему вы все еще здесь?
Шей понимала, что объяснение, данное Рейфу, тут не сработает. Бен видел, что она не боится медведицы. Шей пожала плечами:
— Я не знала… в каком направлении…
Он сдержал улыбку:
— Я слышал, в первый раз это вас не остановило.
— Я быстро усваиваю уроки.
Он закончил обтирать коня и подобрал с полу вьюки.
— Клинт сказал, у вас обожжена рука. Я привез мазь и немного медикаментов. Видимо, чертовски вовремя.
— Он очень страдает.
— И это вас беспокоит?
Насмешка на его лице возмутила Шей.
— Меня беспокоит даже больной хорек.
На этот раз он ухмыльнулся:
— Тогда у вас обоих есть что-то общее. Я еще не встречал людей, которые бы так беспокоились о животных. Взять хотя бы мышонка. Знаете, он провез его с собой тысячи миль…
Внезапно Шей обозлилась:
— У меня нет с ним ничего общего. Он изгой, он…
— Поосторожней, мисс Рэндалл, — произнес Бен сразу другим тоном, — иначе мы поговорим о ваших собственных недочетах или недочетах вашего… отца.
— Ну и поговорим, — парировала она. — Вы бросаете тень, вы выдвигаете обвинения, вы очерняете, а тем временем похищаете людей, занимаетесь разбоем и воровством…
Он остановил поток слов пронзительным взглядом:
— Рэндалл о вас ничего не знает. Если вы действительно его дочь. Он был удивлен, когда ему рассказали, что на почте какая-то женщина заявила, что она приходится ему дочерью.
Шей окаменела. Она уже давно сделала вывод, прочитав письма, в которых ни слова не говорилось о ней, что отец не подозревает о ее существовании. Все же услышанное больно задело ее. Загадка стала еще более неразрешимой.
— Я должна увидеть его.
— Невозможно, пока не покончим с делом.
— Каким делом? — расстроившись, поинтересовалась она.
— Рейф расскажет, когда найдет нужным, — ответил Бен, отдавая ей вьюки, а сам направился в угол, чтобы забрать бутылку с виски. Потом он подошел к двери, открыл ее и с важным видом отступил, пропуская вперед девушку.
Шей вышла. Она задумчиво смотрела, как он запирает дверь и прячет в карман ключ. Подсознательно у нее зародилась мысль попробовать бежать сейчас, когда у Рейфа есть помощь. Однако, взглянув Бену в лицо, Шей поняла, что лишилась этого малого шанса, который у нее был. Она вновь превратилась в пленницу, но на этот раз с двумя тюремщиками.
До девушки донесся мучительный вой медведицы, так и не покинувшей своего поста. Бедный зверь не понимал, что происходит.
Шей тоже не понимала. Она вообще не понимала, что происходит, особенно в ее душе. Господи, она ничего не понимала.
Глава пятнадцатая
Клинт прогуливался с Кейт по розарию, раскинувшемуся за просторным домом Дьюэйнов. Это был ее сад, и он ей подходил. Розы росли беспорядочно, а не в прямых рядах, но высадили их с избытком. Красные вперемежку с желтыми, розовые — с белыми.
Они пахли, как их хозяйка, и Клинт подумал, что Кейт, вероятно, использует розовые лепестки для своих тонких цветочных духов, аромат которых был неотделим от нее.
Ее рука дотронулась до него, и он невольно сжал ее пальцы, несмотря на намерение сделать прямо противоположное. Он предполагал ясно объяснить сегодня вечером, что не сможет часто с ней видеться, потому что обязанности на ранчо мешают активному общению с людьми.
Но все пошло не так, как он задумал, стоило ему переступить порог дома Дьюэйнов. Кейт приветствовала его улыбкой, которая сразу согрела его. Ее зеленые глаза зажглись, как только он вошел, и Клинт почувствовал, что все его намерения тают, как туман под утренним солнцем.
