— Почему?
— Насморк невозможен при температуре. Идет процесс нагревания и…
— Ты ведь целитель! — выкрикнул Джек, вмешавшись в наш разговор. Мы удивленно посмотрели на гения. А ведь призрак глаголет истину! Дамир хмыкнул, сжавшись под одеялом еще сильнее.
— Тонко подмечено. А то я не знал.
— Тогда почему вы не вылечите себя, — подхватила я мысль призрака. И вправду почему? Ведь все твердят, что маг такой прекрасный и умелый целитель, а вылечить простую болезнь не может.
— Это не болезнь. Сколько раз можно повторять? И если вы не знали, для того чтобы начать лечение необходимо, в первую очередь, определить тип болезни. Теоретически я могу себя вылечить, так как я знаю, какие участки тела у меня раздражены и если бы не вы, я бы, так и сделал. Но…
— Почему?
Дамир заскулил, обреченно опустив голову. Видимо маг не очень любил отвечать на вопросы. Особенно сейчас, когда ему было так плохо. Я ощутила уколы совести — мучаю тут человека своими расспросами. И он объясняет еще более непонятно, чем Лира. Он считает, что я понимаю его профессиональные словечки, вроде антител? Но я так просто от него не отстану и он, похоже, это прекрасно понимал.
— Если я себя вылечу, то буду целый день лежать в постели пластом — организму потребуется время и энергия чтобы восстановиться. Болезни поэтому и труднее лечить чем, например, раны… Нет, я лучше денек потерплю… Тем более сам виноват.
Я нахмурилась. Ничего не понимаю. Почему он не хочет отдохнуть и полностью исцелиться? Так ведь намного проще, чем себя истязать. Он что, решил повторить подвиги великомучеников и вступить в лоно храма?
— Эрика, дорогая, — захихикал Джек, увидев мое непонимание. — Он просто боится, что ты его съешь.
— Я опасаюсь, — подчеркнул колдун, хмуро посмотрев на вмиг притихшего призрака, — что если я усну, то в лучшем случае проснусь на руинах, в худшем — обнаружу свою голову в мешке какого-нибудь провинциального сумасшедшего героя-фанатика.
Я обижено скрестила на груди руки. Да что может произойти за один день? Боится, что я могу разрушить его драгоценный дом или сдать властям? Тоже мне нашелся ценный трофей. Я что, не внушаю доверия? Я ведь сама доброта и искренность!
— Но сейчас мои опасения с каждой минутой все больше, — задумчиво проговорил больной, и повернулся ко мне. — Эрика, для вашей безопасности сейчас вам лучше держаться от меня подальше. Так что прошу оставить меня одного.
На душе потеплело от внезапной заботы со стороны Дамира — он обо мне беспокоится, но в следующее мгновение разум взял под контроль чувства. Как-то подозрительно звучит его внезапное желание уберечь от неведомой опасности девушку королевских кровей. Зачем это Дамир выпроваживает меня из комнаты? Неужели он намерен что-то спрятать из-под моих зорких глаз или наоборот, в мое отсутствие хочет заняться чем-то не дозволенным?
— Нет. Я так просто отсюда не уйду!
— Богиня, и почему девушки, попадая ко мне в комнату, всегда говорят одну и ту же фразу?
— Вы на что намекаете? — возмутилась я его хамским намекам и вдруг меня осенило. — Ага, так значит, вы наконец-то признаете, что в вашей комнате побывали пропавшие девушки?
Похититель девиц обреченно закрыл глаза и спрятал от меня свою голову под одеялом. Сейчас казалось, что я сижу рядом с большим мешком, только голые лодыжки выдавали, что в нем находится человек. Поведение колдуна красноречиво говорило, как он рад со мной общаться. Ну, ничего, я и не в таких ситуациях добивалась от собеседника всего, чего я хотела. Он еще не познал все грани моего ораторского искусства. У меня даже заговорщик, на которого я случайно наткнулась, прогуливаясь по тайным переходам дворца, заговорил. Он, конечно, жутко заикался и шепелявил, когда я ему нечаянно выбила пару зубов его же дубинкой, но это не суть важно. Все равно я потом когда его вели на допрос тайной стражи, извинилась, за свое неуважительное обращение, так что моя совесть чиста. Нечего было мне мешать подслушивать переговоры папочки.
— Ко мне в покои захаживают только сумасбродные девицы, — проворчало одеяло и заливисто закашляло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Это он про малышку Мари, — быстро протараторил Джек, увидев, что я уже набрала в рот побольше воздуха, чтобы устроить небольшой скандал за оскорбление. Призрак явно опасался начала бури. — Ты ведь ее уже видела? Она такая озорница.
Ну, если колдун говорит про волшебницу, то ладно. У Мари был еще тот характер, а ее маниакальное желание завоевать сердце Дамира вообще было выше моего понимания.
— Угу, а теперь не соизволите оставить меня в покое, — шмыгнуло носом одеяло и хрипло добавило. — Эрика, как я надеюсь, вы уже догадались, что наши с вами дела откладываются на неопределенный срок. Аудиенция закончена и теперь я вас прошу покинуть мои покои, — я фыркнула. Он меня так просто не заставит уйти. Пускай прощается сколько угодно. — Теперь на счет одной приставучей экзоплазмической субстанции, — призрак стал внимательно слушать. Какое у Джека необычное полное имя. — Я тебя прощаю, но если ты еще раз попытаешься меня напугать…
— Это была шутка, — обижено надул губы Джек и скрестил руки так, что приподнялись торчащие из груди кинжалы. — А ты скучный и неинтересный тип!
— Джек, — угрожающе тихо прохрипело одеяло, даже я на секунду вздрогнула, проникшись уважением. — Еще одно слово…
Призрак вмиг закрыл руками рот, почти слившись от страха с окружающей обстановкой. Видимо, колдун в плохом настроении был настолько ужасен, что духу не хотелось вновь испытать на себе его гнев.
Я решила перейти к наиболее решительным действиям, на время закрыв глаза на приличия. Меня сейчас самым наглым образом прогоняли из комнаты, и я была не намерена терпеть такое обращение. Нет, я не собиралась кричать и взывать к рассудку заблудшей души — я уже давно уяснила, что эта тактика бесполезна. Я решила обратиться к другой стратегии: «не хочешь по-хорошему — будет по-плохому».
Ее всегда применял отец, когда пытался в чем-нибудь убедить придворных министров, особенно очень часто на себе ощущал воздействие этой стратегии министр финансов. Вы не представляете, казна такая загадочная и таинственная вещь — порой в ней и медяка не сыщешь, но как только отец применит свои техники убеждения, через день она ломится от золота. Чудеса, да и только.
Моя совесть мне не простит, если я брошу на произвол судьбы больного человека. Хочет он или нет, я его вылечу, даже если для этого придется силком запихивать ему в рот лекарства!
Я пододвинулась к нему и резко сняла самодельный капюшон. Дамир повернулся, его серые глаза расширились от смеси ужаса и удивления, когда он увидел мою решимость его лечить. Колдун даже не успел возмутиться, когда я откинула его на перину и попыталась отобрать одеяло, для того чтобы потом мне было легче его укрывать. Он из-за всех сил ослабленного болезнью организма пытался сопротивляться. Но фортуна мне сегодня улыбалась — через пару секунд борьбы пушистое теплое одеяло с неохотой стало поддаваться.
И вдруг, когда я начала распутывать тот кокон, в который вогнал себя Дамир, он, как назло, взял, да вновь чихнул, успев прикрыть рукой рот. В коридоре что-то громыхнуло, я от испуга сжалась, навалившись на него сверху, мне показалось, что замок затрясся. В комнату через проем повалила пыль. Я, полулежа на страдальце, боялась шелохнуться, опасаясь, что замок в любой момент может разрушиться. Дамир, виновато пряча свой нос под отвоеванным в этой суматохе одеялом, с опаской выглядывал из-за моего плеча, неловко шмыгая носом.
Никто из нас не ожидал повторения истории. Особенно Джек, который единственный пострадал от прошлого чиха больного мага. И он, как самый смелый и любопытный, на свой страх и риск, решил первым выяснить в чем дело. Так сказать, подсчитать ущерб, который нанес Дамир его бывшему имуществу.
Призрак даже не удосужился вылететь через дверь, он просто прошел сквозь стену, напоследок прощально пустив слезу. Раз секунда. Два… Пронзительный крик призрака переходящий в жалобные всхлипы. Мое любопытство взяло вверх и я, в мгновение ока слетев с кровати, оказалась в коридоре. Каменная пыль медленно оседала на пол, являя мне удручающую картину разрушений. Я, прикрыв рукавом нос от пыли, медленно подошла к расстроенному скулящему Джеку стоящему на краю разрушений.
