– Вы уже разговаривали с ней? Что она сообщила? – оживилась Лера.
– Ничего она не говорит, ее нет в Москве. Как раз вчера утром они с мужем уехали в отпуск.
– Ни хрена себе! – ахнула Настя. – Игоря убили, а она – в отпуск, вот стерва! Она ведь той ночью у него осталась!
– Откуда ты знаешь? – насторожился полковник.
– От верблюда, – буркнула девушка. – Он мне сам об этом сказал, когда я к нему за машиной приезжала.
– И ты молчишь?
– Почему молчу? Вот, сказала, – пожала Настя плечами. – С ней все равно бесполезно разговаривать, – махнула она рукой.
– Почему бесполезно?
– Да потому, что замужем она. Они с Игорем скрывали свою связь ото всех, даже в редакции никто ничего не знает, кроме нас с Сережкой. Конспираторы еще те. Она небось и в отпуск потому по-быстрому смоталась, чтобы ее не дергали. И знаете, Иван Петрович, мне кажется, она не в теме.
– Почему ты так думаешь?
– Она в то утро спокойно приехала на работу и узнала о смерти Игоря вместе со всеми. Может, она и не ночевала у него? Может, у нее планы изменились, и она вообще не поехала к нему? Игорь мне сказал, что Маринка должна приехать на ночь, а явилась она или нет, я не знаю.
– Ну, об этом мы у нее самой спросим, – нахмурился полковник. – Вот только найдем и сразу спросим.
– А вы что, собираетесь ее разыскивать?
– Естественно, – кивнул Шаров. – Не ждать же, пока ее отпуск закончится? Тем более что он только начался. У меня нет столько времени, чтобы спокойно держать преступление нераскрытым, у меня сроки.
– А не будет ли это… ну, не совсем корректным? – неуверенно спросила Настя. – Ведь там семья, и по вашей вине она может разрушиться. Если ее мужу станет известно, что она была любовницей Игоря, я даже представить боюсь, что тогда произойдет.
– Раньше об этом нужно было думать, – сердито ответил полковник. – А то, как на сторону бегать, так это «на раз», а как отвечать – так сразу: семья хорошая, крепкая, муж ревнивый, дети мал мала меньше.
– Дядя Ваня, мне кажется, ты не прав, – вклинилась в разговор Валерия. – Это – жизнь, в каждой второй семье свои тараканы, и мы не вправе вмешиваться и уж тем более судить.
– Вот именно, – поддакнула подруге Настя. – Семейные отношения не входят в вашу компетенцию, Иван Петрович, и вы не имеете права разрушать брак.
– Успокойтесь, ради бога, сороки! Никто не собирается посягать на узы брака вашей Марины. Ее допросят так, что муж ни о чем и не узнает. Вы что, и правда думаете, что все мы – равнодушные монстры? Хотя проучить такую, как она, я за грех не счел бы, – не удержавшись, добавил он. – Ой, бабы, пороть вас некому! Зачем тогда в ЗАГС идти, если не любишь? А уж коли пошла, то будь любезна соответствовать.
– Ой, ой, вы только посмотрите на этого праведника, – фыркнула Настя. – Да все вы, мужики, одинаковые. Вам, значит, можно за каждой юбкой волочиться, а нам нельзя на сторону сбегать?
– Но-но, ты как разговариваешь, Анастасия? – строго прикрикнул на девушку Шаров. – Я тебе в отцы гожусь. Ты меня со всеми не равняй!
– А что, я разве конкретно о вас говорю? – отмахнулась Настя. – Я имею в виду мужчин вообще, в целом.
– Дамы и господа, может, хватит спорить по пустякам? – повысила голос Лера, чтобы привлечь к себе их внимание. – Поговорим лучше о деле. Я вижу, что следствие зашло в тупик. Давайте думать, что будем делать?
– Вот именно, – поддакнула Настя. – Что мы будем делать?
– Я тебе уже сказал: ждать звонка, – ответил Шаров.
– А, ну да, – кивнула головой девушка. – А сколько ждать-то? – спросила она.
– До посинения! – рявкнул полковник. – И не задавай мне больше глупых вопросов, я и так злой, как собака.
– Дядя Ваня, а кстати, я совсем забыла спросить. Помните Петухова, который к Насте в квартиру залез? Действительно есть такой в фирме «Витязь»?
– Никогда такого даже не числилось, – хмуро ответил тот.
– А как же удостоверение?
– Я тебе таких корочек сколько хочешь в метро куплю в переходе. Экспертиза показала – подделка.
– А печать?
– И печать тоже.
– Значит, простое совпадение?
– Похоже на то.
– Нарочно не придумаешь, – вздохнула Валерия. – Как по заказу – все одно к одному. Ведь мы с Настей были уверены, что разгадку найдем в доме Кормухиных. А когда я узнала, что этот дом охраняют бойцы из фирмы «Витязь», я вообще уверилась на все сто процентов, что это так.
– Нет худа без добра, – нервно хихикнула из своего угла Анастасия. – Зато встретилась там с нефтяным магнатом.
– Прекрати говорить ерунду, – огрызнулась Валерия. – Там семейка тоже – не дай бог, сам черт не разберется. Одна наркоманка, другая на спиритических сеансах помешана, еще двое – на деньгах. Мне их проблемы ни к чему. Ты представляешь, дядя Ваня, захожу в одну комнату и вижу свой портрет, – засмеялась она. – Я чуть в обморок не упала от удивления.
– Откуда там твой портрет?
– Это не мой, это портрет матери Ильи, внука хозяина дома. Мы с ней почти двойники. Когда присмотришься, различия, конечно, видны, а в общих чертах – очень похожи. Меня даже за привидение там приняли один раз.
– Ага, а другой раз – за духа этой самой Лидии, – напомнила Настя.
– Да, я об этом совсем забыла, – засмеялась Лера. – Приключений у меня там было хоть отбавляй.
– А тот самый внук, между прочим, Лерке замуж за него предложил выйти, – снова хихикнула из своего уголочка Настя.
– Ты у меня договоришься, – сердито пообещала та. – Никто мне ничего не предлагал, это просто шутка была, чтобы досадить родственникам.
– Поживем, увидим, – не сдалась Анастасия.
– Балаболка, – проворчала Лера. – Дядя Ваня, а что нам теперь делать? – переключилась она на прежнюю проблему.
– Ты, душа моя, никак ранним склерозом страдаешь? – прищурился тот. – Я уже все сказал. Впрочем, ты можешь ехать домой, а Настя останется, будем ждать, пока ей не позвонит неизвестный абонент.
– Эй, эй, и сколько мне здесь сидеть? – возмутилась та.
– Сколько понадобится, – отбрил ее Шаров.
– А если он не позвонит?
– Должен. Не может быть, чтобы не позвонил, – уверенно проговорил полковник.
– А вдруг нет? – уперлась Настя. – Ой, – тут же подпрыгнула она на стуле точно ужаленная. Девушка схватилась за свой карман, откуда доносился настойчивый зуммер ее трубки. Шаров сразу же взял трубку телефона на своем столе и коротко бросил:
– Готовность номер один, ребятки. Отвечай, – велел он Насте. – Говори, как я учил, тяни время, торгуйся.
Девушка вытащила телефон из кармана и посмотрела на дисплей испуганными глазами.
– Это он, номер снова не определился, – прошептала она.
– Отвечай, – строго повторил Шаров.
* * *
Настя открыла глаза и наткнулась взглядом на Сергея. Тот сидел в кресле напротив и, откинув голову на спинку, крепко спал. Его негромкое похрапывание, больше похожее на ворчание старика, вызвало на губах девушки слабую улыбку. Она огляделась вокруг и поняла, что лежит в больничной палате.
– Интересно, почему я здесь? Что произошло? – нахмурилась Настя, силясь вспомнить, как сюда попала. – И который час?
В этот момент открылась дверь, и в палату вошла медсестра, в руках которой была стеклянная банка, наполненная градусниками. Увидев, что девушка смотрит на нее, она спросила:
– Вы уже проснулись? Как вы себя чувствуете?
– Не знаю пока, – ответила Настя. – Как долго я здесь лежу?
– Совсем недолго, всего-навсего три дня, сегодня пошел четвертый.
– А какое сегодня число?
– Четвертое января, вас привезли сюда вечером тридцать первого.
– Ничего себе Новый год! Хреновая примета…
– Что вы сказали?
– Нет-нет, ничего, это я о своем, – пояснила Настя. – Скажите, я все это время проспала?
– Ну, почему же? Вы периодически просыпались, вас кормил ваш муж, потом вам делали укол, и вы снова засыпали. Давайте померяем температуру, – предложила она, подавая девушке градусник.
– Я ничего такого не помню, – прошептала Настя. – Почему я ничего не помню?
– Причины могут быть разными, – пожала медсестра плечами. – Возможно, это последствия наркоза. Или, возможно, на ваш мозг таким образом действуют лекарства, которые вам колют. Еще может быть…
– Постойте, – перебила ее Настя. – О каком наркозе вы говорите? Меня что, оперировали?!
– Конечно, у вас же серьезная травма головы.
Девушка подняла руку, осторожно потрогала макушку и поняла, что на ней надето нечто вроде мягкой каски или шлема.
– Да-а, ну и дела, – нахмурилась она. – Надеюсь, волосы у меня на месте?
– К сожалению, их пришлось состричь, – развела медсестра руками. – Иначе как можно было бы вас оперировать?
– Я об этом не подумала. А когда у вас кормят, я, кажется, проголодалась? – спросила она.
– Сейчас еще очень рано, всего шесть утра, – ответила медсестра. – В это время мы обычно разносим больным градусники, чтобы померить температуру. А завтрак будет в девять.
