Скажем сначала о происхождении патриаршеств. Уже в первые три века проявляется в церкви сильное стремление к централизации. Важнейшим актом такой централизации было митрополическое устройство. Дальнейшим актом той же централизации в IV и V веках были патриаршества. В эпоху II и в особенности III века митрополитов было много; вероятно, столько же, сколько и гражданских митрополий или — что то же — главных городов провинций. Но их, митрополитов, конечно, было менее, чем простых епископов. Следовательно, в лице митрополитов церковь начинает централизоваться около известных епископских кафедр высшего ранга, кафедр митрополичьих, но некоторые из этих кафедр митрополичьих выдвигаются из ряда прочих, возвышаются за счет других таких же митрополичьих кафедр, получают преимущественное и начальственное по отношению к ним значение. Эти кафедры и суть кафедры патриаршие, таких кафедр, как известно, насчитывают пять. Таким образом, в появлении патриарших кафедр нужно видеть дальнейший шаг на пути церковной централизации. Ибо патриархов, как заправителей дел церковных, было еще менее, чем митрополитов. Патриархи — это есть проявление роста иерархии в высоту. Указанная централизация условливалась главным образом тем, что хотели сколько возможно установить единство и однообразие в течении церковных дел. Власть патриаршую коротко можно определить так: как митрополит выше епископа, так патриарх выше митрополита. Между патриархами и подчиненными ему митрополитами, принадлежащими к его округу, устанавливались такие же отношения, какие между митрополитами и простыми епископами: патриарх посвящал всех митрополитов своего округа, имел надзор за их деятельностью и в случае отступления их от церковных правил призывал их к суду, принимал апелляции на суд митрополитов, председательствовал на окружном соборе, на котором присутствовали прочие митрополиты его области и т. д. Почти вся церковь с ее областями постепенно разделилась между пятью патриархами, как высшими блюстителями над древнехристианским миром.
Патриаршества возникли очень просто. Между множеством митрополичьих кафедр некоторые, немногие, выделяются течением истории из ряда других, становятся во главе их, в качестве кафедр патриарших. Разъясним историю образования патриаршеств.
Из пяти патриаршеств некоторые — именно: Иерусалимское и Константинопольское — возникают на глазах истории, т. е. историк наблюдает, как камень за камнем кладется в воздвигающееся здание этих двух патриаршеств. Нельзя того же сказать об остальных патриаршествах: Римском, Александрийском и Антиохийском. История почти не видит, как мало-помалу сложились эти патриаршества; она застает их уже сложившимися. Церковное законодательство IV и V века не учреждает их, но рассматривает как фактически существовавшие и только подтверждает их права.
На Первом Вселенском соборе 325 г., на котором впервые идет речь о власти патриаршей, упоминается о патриархатах: Римском, Александрийском, Антиохийском, как учреждении, уже сложившемся и не нуждающемся ни в каких новых законодательных определениях. В 6-м правиле Никейского собора читаем: «да соблюдаются древние обычаи, принятые в Египте, Ливии и Пентаполе (все это одна патриаршья область), дабы александрийский епископ имел власть над всеми ими; понеже и римскому епископу сие обычно (т. е. иметь власть над многими областями), подобно в Антиохии и в иных областях да сохраняются преимущества (πρεσβεία) церквей» (т. е. что один из епископов должен иметь смотрение над многими церковными областями). Это правило, как видим, поименовывает епископов александрийского, римского и антиохийского, как иерархов, имевших начальственный надзор за многими митрополическими округами, а это и есть выражение власти патриаршей. Правда, здесь не встречается имен «патриарх» и «патриаршество», но они и вообще не встречаются на Вселенских Соборах до Вселенского Халкидонского собора V века.[415] Правило, приведенное выше, гласит: «да соблюдаются древние обычаи», значит, собор смотрит на указанных епископов как на высших иерархов, достигших подобной власти раньше того. Замечательно: дальнейшее законодательство ничего более того, что сказано в этом правиле, не определяет о патриаршей власти епископов римского, александрийского и антиохийского. Все это показывает, что эпоха Никейского собора рассматривала эти патриаршества как вполне организованные еще до этого времени.
И в самом деле, каждый из этих епископов с давних времен пользовался таким высоким авторитетом и такою широкой властью в церкви, что законодательству оставалась только утвердить то, что выработала сама история. Каждое из этих, назовем так, патриаршеств уже создалось ранее IV века, хотя имя «патриарх» и присвоено этим иерархам уже позднее. Посмотрим, какой властью, каким значением пользовался каждый из этих иерархов с более ранних времен, и мы увидим, что они, пожалуй, были патриархами, прежде чем в сознании церковном родилась и созрела идея патриаршества, или лучше сказать: идея патриаршества потому явилась, что уже фактически патриаршества существовали. История на этот раз упредила законодательство, как это и часто бывает.
Повторяем: три перечисленных епископа с давних времен пользовались значительной властью и авторитетом и притом над более или менее обширными областями. И это доказать нетрудно. Начнем с епископа Римского. О римском епископе и римской церкви с глубоким почтением отзываются первейшие церковные писатели древности. Ириней Лионский (II век) называет римскую церковь maxima, gloriosissima.[416] Киприан Карфагенский (III век) величает ее высокими именами ecclesia principalis, ecclesiae catholicae radix et matrix.[417] Тертуллиан ставит римскую церковь во главе всего западного христианства; он говорит: «Если ты находишься вблизи Италии, то для тебя должен служить авторитетом Рим, который авторитет и для нас» (т. е. северо-африканцев).[418] Даже в век мужей апостольских авторитет римской церкви стоял очень высоко. Игнатий Антиохийский в послании к римлянам (initium) называет римскую церковь «председательствующую в столице, богодостойною, первенствующею в любви, христоименитою, отцеименитою». Такие эпитеты, как «первенствующая», указывают на особенные отличия этой церкви. Факты исторические подтверждают, что, действительно, влияние римской церкви еще до IV века простиралось очень далеко, заходило даже за пределы Запада. Так, Климент Римский (начало II в.) пишет внушительное послание к коринфянам. Епископ Римский Корнелий, III в., имеет возможность по вопросу о римском расколе того времени — новацианстве — собрать благоприятные ему голоса, как он сам заявляет, ото всех епископов Италии, Африки и окрестных стран (Евсев., VI, 43). Дионисий, епископ Коринфский, свидетельствует, что материальные благодеяния Рима простирались на всех братии (Евсев., VI, 23). Рим, наконец, еще до эпохи Никейской имел зависимых от него митрополитов — признак патриарший. Именно митрополиты Арльский (в Галлии), а также, может быть, и Лионский, и Эльвирский (в Испании) сносились с епископом Римским, как своим главой.[419] Определения собора Арльского 314 года отцы этого собора от лица арльского епископа Марина посылают папе Сильвестру в надежде, что папа своей властью сделает так, что на будущее время все станут сохранять постановленное на соборе.[420]Ко времени Никейского собора округ патриарший, подлежащий ведению римского епископа, еще точно не определился. Но во всяком случае этот епископ простирал уже и в это время свое влияние на всю Италию, а с течением времени влиянию римского епископа, как патриарха, подчиняется более или менее весь Запад.[421]
Обращаемся к изучению исторического положения епископа Александрийского. Епископу этому издавна, еще до времени Никейского собора, принадлежала верховная власть над всем Египтом с Ливией и Пентаполем — обширная область, где он имел право посвящать епископов для всех этих стран без исключения.[422] Значит, он стоял выше всех местных епископов. Какого нравственного значения и авторитета достигли епископы Александрийские в эпоху доникейскую, об этом лучше всего может засвидетельствовать пример Дионисия, епископа Александрийского III века. Дионисий по важным вопросам времени писал самые внушительные письма не только в свой Египет, но и на весь Восток и на отдаленный Запад. Епископы римский, антиохийский и другие выслушивают его авторитетные речи. (Евсевий, VI, 44.46; VII, 2). Еще до Никейского собора ему подчинены были митрополиты, как высшему иерарху, — признак патриаршества. Хотя на это и нет точных указаний, но рассматриваемое явление есть дело естественное. Ибо невероятно, чтобы египетские архиереи, которых было до сотни, не были разделены во взаимных отношениях на ранги, чтобы не было между ними и митрополитов, и простых епископов. Некоторые между египетскими епископами и в самом деле были митрополитами. Так, Мелетий Фиваидский еще до Первого Вселенского собора имел такое иерархическое положение, которое можно сравнивать только с митрополическим. Епифаний Кипрский (IV в.) говорит о нем: «Мелетий казался выше других епископов египетских и занимал в архиепископии (т. е. в египетском округе) второе место после Петра, епископа Александрийского, будучи как бы его помощником».[423] Мелетий даже посвящал самостоятельно епископов, что, однако, возбуждало неудовольствие в иерархе Александрийском.[424] Как в Фиваиде, так и в Ливии с Пентаполем, без сомнения, тоже были митрополиты еще до Никейского собора.[425] И следовательно, епископ Александрийский еще до Никейской эпохи имел верховенство над митрополитами, был патриархом. Патриархат Александрийский заключал в себе весь Египет с его десятью провинциями, верхнюю и нижнюю Ливию, Пентаполь, верхнюю и нижнюю Фиваиду.[426] Говоря о патриархате Александрийском, нужно заметить, что патриарх этого города, можно сказать, ничего не приобрел с появлением системы патриархов, с IV века. Круг его иерархического надзора не расширился. Потому что он и прежде Никейского собора простирал свою власть и на Египет, и на Пентаполь и Ливию — словом, на все те страны, которые стали позднее принадлежать его ведению в качестве патриарха. Можно сказать, что вообще позднейшее возвышение епископа Александрийского после Никейского собора выразилось лишь в почетных титулах, какие стали принадлежать ему наравне с другими патриархами. Все это свидетельствует о том, что александрийский патриархат de facto уже предшествовал по своему бытию разбираемому нами определению Никейскому.
