понятий является чересчур мало дающим. «Цепочка», как мы уже об этом говорили, вовсе не обозначает для Л.З. Совы какой-то механистической последовательности дискретно связанных между собой слов. Зачем же в таком случае этот термин употреблять? Термин же «ассоциативный ряд» настолько многозначен, что при таком определении остается неизвестным, что Л.З. Сова понимает под парадигматикой. Мы не будем здесь приводить разные определения этих понятий, которые существуют в лингвистике. Но то определение, которое дает здесь Л.З. Сова, можно сказать, наихудшее. И тогда что же остается для исходного определения нами того, что такое грамматическое управление? Очевидно, ничего, кроме неопределенных терминов «цепочка» и «ассоциация», здесь не появляется. Единственное, что имеет здесь предметный смысл, это то, что управление можно понимать формально, т.е. как морфологическую связь слов, или смысловым образом, т.е. как связь слов по их смыслу. Но в первом случае морфологическую связь признаков слов в предложении можно установить, только если уже заранее знать, что такое управление и что такое предложение, т.е. тут допускается логическая ошибка petitio principii. Во втором же случае, когда речь идет о формально-смысловой связи слов в предложении, опять-таки без предварительного знания, что такое есть управление, нельзя установить и морфологического соответствия, так как иначе окончание слова книга морфологически будет то же самое, что окончание в родительном падеже единственного числа слова стол. Итак, Л.З. Сова не дает ровно никакого определения того, что она понимает под управлением, и рассуждает здесь только на основе обычного в школе интуитивного понимания этого термина.
Но я не стал бы забраковывать все учение Л.З. Совы об управлении. Очень важно действительно установить все логические возможности сочетания слов, из которых мы потом выберем те, которые соотносятся между собой как управляемые и управляющие. Но только здесь я стал бы возражать против способа перечисления этих логических возможностей.
Возьмем указанное у нас выше определение связи слов. Первое отношение – это соотношение внесмысловых форм слов между собой. Но это вовсе не есть связь слов, потому что форму слова мы только в том случае можем установить, если знаем само слово, которое вовсе не есть только форма, но форма с определенным смыслом. Второе отношение – это отношение между формами, которые являются носителями смысла. И это тоже не есть соотношение самих слов, потому что слово вовсе не сводится к своей форме, хотя бы она и была смысловая. Третье отношение – это отношение смыслов разных слов независимо от их формальной выраженности. А это и вовсе не относится к языкознанию, но только к чистой логике, которая только и оперирует смыслами слов и их соотношениями, не взирая на их языковую выраженность в той или иной форме. Четвертое отношение – это соотношение таких слов, между которыми устанавливается смысловая связь. Это уже гораздо ближе к языкознанию. Но только опять остается непонятным, что тут надо понимать под словом. И наконец, пятое отношение – это отношение синтаксических связей между словами как неделимыми формально-смысловыми компонентами. Тут правильно то, что автор находит в слове неделимый формально-смысловой компонент и утверждает, что между такими компонентами существует синтаксическая связь. Однако если еще можно согласиться с тем, что в слове нераздельно слиты форма и значение, то зато остается неизвестным, что же такое «синтаксическое отношение» между такими словами. Что же, это опять какая-нибудь механистическая цепочка или что-нибудь другое? Л.З. Сова, безусловно, понимает соотношение членов предложения отнюдь не как механистическую цепочку, но и понимает ее в интуитивном смысле достаточно содержательно. Однако понятийная содержательность этой связи, кроме того, что она может быть и формальной, и смысловой, и формально-смысловой, к сожалению, никак не раскрывается.
Таким образом, эти пять типов соотношения слов между собой остаются у Л.З. Совы чересчур сомнительными.
Что касается заманчивой цифры 12 относительно связи слов, взятых то ли как конкретное слово, то ли как член парадигматического класса, то ли как член синтагматического класса (с. 81), то очень легко сообразить, что из разных сочетаний этих трех понятий по два, взятых сначала в синтагматическом, а затем в парадигматическом аспекте, весьма легко получить это число 12. Я опять-таки скажу, что дело не в этом числе 12 (пусть будет установлено хотя бы число 112 или число 1012), а в том, что само-то понятие парадигматического и синтагматического класса Л.З. Сова, как мы сказали выше, рисует в весьма неясном виде. Ведь если так трудно определять эти понятия, то было бы хорошо, чтобы Л.З. Сова опиралась при определении этих понятий хотя бы на какие-нибудь известные всякому лингвисту грамматические категории. Пусть она сказала бы, что парадигматический класс есть класс слов, имеющих разную флексию, и в этом случае парадигмой оказался бы просто класс всех падежей. Или пусть она сказала бы, что парадигматический класс есть вообще класс всех слов, которые отличаются каким-нибудь звуком или комплексом звуков внутри парадигмы (тогда парадигматическим классом оказался бы класс таких слов, как пал, пел, пил, пол, пыл); а синтагматический класс пусть она понимала бы как класс слов, из которых каждое является, например, членом того или другого предложения. И сама Л.З. Сова отнюдь не чужда такого рода конкретного понимания парадигматического и синтагматического класса. Однако жаль только то, что приведенные нами примеры без специального анализа отнюдь не могут возводиться в степень общего и основного учения об основных логических возможностях тех или других сочетаний слов, а являются только простыми ясными примерами. Однако поскольку мы занялись сейчас учением Л.З. Совы об управлении, остановимся на тех 6 типах сочетаний слов, или, точнее, языковых элементов, которые, по ее мнению, можно понимать как соотношение управляющего слова и управляемого слова.
Из своих 60 сочетаний слов, как мы уже знаем, Л.З. Сова оставляет для управления только 12 соотношений (с. 92 – 94). Сначала Л.З. Сова устанавливает 6 типов синтагматических связей, в качестве названия которых в лингвистике употребляется термин «управление» (с. 89). Последние три из этих отношений нисколько не затрагивают специально категории управления, поскольку все они построены только на формальном соотношении слов или классов слов. Тут получается, например, что красная роза, красная папа, красная ерунда и т.д. суть примеры именно управления, в то время как это вовсе не управление, а согласование. Что же касается первых трех типов соотношения, которые Л.З. Сова тоже трактует как отношение слов, создающее именно управление, то ввиду отсутствия формулировки того, что является управлением в точном и специфическом смысле, эти три случая тоже можно понимать вовсе не как
