В первые, послевоенные поездки ветеранов на места боевого крещения дивизии мы внимательно рассматривали, нет, ощупывали глазами каждый бугорок, ложбину, оплывшие воронки от бомб и снарядов, каждый предмет на этой искалеченной земле. И они воскрешали воспоминания. Перед глазами возникали события тех дней и ночей апреля 1942 года. И нас нисколько не удивили рассказы жителей Фомино-1 в первый наш послевоенный приезд. Они удивлялись, когда, вскапывая свои огороды, находили засыпанные землей полуистлевшие трупы погибших. Для нас это было не в новость. В самые последние дни апреля 1942 года нас сменяла новая дивизия. И нам была дана команда: с наступлением вечеров, когда впереди стоящая гряда холмов не просматривалась, закапывать убитых. Мы перетаскивали их в бомбовые воронки и глубокие танковые колеи на бывших огородах. И так было несколько вечеров подряд, а затем мы ушли в лес, передав свои окопы сибирякам.
Наше поколение обладает одним горьким преимуществом – мы увидели слишком много смертей. Поэтому остались от этой войны незаживающие душевные раны. И голос Зайцевой Горы притягивает к себе сильнее с каждым прожитым годом.
О, эти рубежи невзятые…Ознобное дрожание осин…Зато в апреле сорок пятогоОт нашего огня дрожал Берлин.Мы ворвались в их дьявольское логово,Врага крушили силой громовой.Мы предъявили счет ему за многое —И в том числе(Я снова память трогаю)За всех, кто пал под Зайцевой Горой.
Это слова поэта-однополчанина А. Лесина. И на исходе своего бытия мы завещаем внукам и правнукам свято беречь память о фронтовых свершениях нашего поколения и погибших товарищах» (О. Обухов, участник боев под Зайцевой Горой)[251].
Глава 12
«Поиск» всегда в поиске
Во всей Калужской области, пожалуй, нет места более печально известного, чем Зайцева гора. Поэтому и раньше, и теперь поисковые отряды из разных городов нашей страны время от времени приезжают на нее. Конечно, ознакомиться с музейными экспонатами и экспозицией военно-исторического музея «Зайцева Гора» очень интересно и познавательно, но для поисковиков более значимо самим прикоснуться к этим страницам истории. Вот почему с весны до осени отряды проводят поисковые работы в окрестностях Зайцевой Горы. Не стал исключением и наш отряд «Поиск» из города Кирова Калужской области. Впервые мы побывали там во время Вахты Памяти, которую проводило наше калужское патриотическое объединение «Память» с 23 по 25 июня 1989 года. Работали мы тогда в районе деревни Сининка, ходили и к Шатину болоту. Итогом работы стало захоронение в поселке Барятино останков восьмидесяти двух бойцов. Был в этом количестве захороненных и наш скромный вклад – три бойца. Вот с этого все и началось. Тогда же мы нашли новое место для своей поисковой работы в районе Зайцевой Горы – оно называлось «кварталом». В октябре 1989 года вновь приезжаем сюда и обследуем так называемый «утятник». У разбитого танка находим двух бойцов. На следующий год, опять в октябре, работаем в окрестностях деревни Сининка. Поиск успешный – нами были подняты останки сорока советских бойцов. 27 ноября 1990 года проводим сбор и поиск останков на «кварталах». Всего были найдены пятьдесят один боец и, впервые в тех местах, два медальона, один из которых был прочитан:
Старостин Андрей Иванович, 1921 г. р., красноармеец, Алтайский край, г. Барнаул.
Бойцы попадались как «верховые», так и закопанные в воронки и ячейки. Много всевозможных личных вещей и предметов экипировки. 3 декабря 1989 года, вновь в том же месте. Итог – девять бойцов. У одного из погибших было найдено портмоне с военным билетом и часами. В мае 1991 года уже традиционно приезжаем на Зайцеву гору. Тогда наш отряд сдружился с поисковым отрядом фоминской школы, которым руководил Владимир Семенович Симкин. Школьники со своим руководителем оказывали нам огромную помощь в поиске. Итогом совместной работы стало захоронение в мае 1991 года останков 124 солдат и командиров Красной армии в братскую могилу деревни Чумазово. Пятнадцать бойцов из этого числа подняли наши юные помощники. Весь 1992 год работали в окрестностях Зайцевой Горы, Сининки, Фомино, в роще Сердце.
Здесь нужно немного отступить и дать пояснение по поводу рощи Сердце. Действительно, на картах военного времени этот участок леса выглядит как сердце. В этом лесу в марте и апреле 1942 года соединения 50-й армии несли очень большие потери. Не одна тысяча сердец наших бойцов и командиров перестала биться именно в этой роще. Изучив по архивным данным весь ход боевых действий в этой роще, наш отряд решил тщательно обследовать небольшой по площади лес.
По карте и компасу, через болота, пробились мы к роще. Весь лес изрыт мелкими траншеями и воронками. Всюду на поверхности земли советские солдатские каски, в основном все пробиты пулями и осколками. Это первый признак того, что в земле должны быть солдаты. Спустя некоторое время после начала поисковых работ стали поднимать очень много бойцов: здесь и верховые, и прикопанные в воронках и траншеях. Нашли мы и разбитый танк. Башня с вырванным куском брони, рядом пушка с рваной дырой на конце ствола, передняя часть танка с люком механика-водителя, и вокруг – верховые останки наших бойцов. Все так, как описано в документах архива. Первый читаемый медальон нашли позже, когда год за годом стали прочесывать рощу с юга на север и с запада на восток. В воронке лежало шесть бойцов. Один был пулеметчиком, у него в карманах шинели лежали запчасти к ручному пулемету (шомпол, ключи), другой – санитар – несколько индивидуальных пакетов, ампулы с йодом, ножницы, пинцет, ихтиоловая мазь. И вот латунная трубочка, очень уж она подозрительно тяжелая. Раскупориваем ее, а там бланк медальона, заполненный графитовым карандашом:
Муравьев Алексей Иванович, 1909 г. р., рядовой, уроженец Кировской обл., Даровский р-н, д. Горка.
В каждый приезд в рощу Сердце старались обследовать каждую воронку и ямочку. Вот неприметное углубление, копаем – есть останки. На рукаве сохранившегося обмундирования большая шитая золотыми нитками звезда, три кубика в петлицах – это политрук. А рядом с ним боец, кости перебиты осколками, в нагрудном кармане медальон, но он разбит, бланк не сохранился. Немного дальше в воронках – три бойца, чуть дальше – шесть и еще дальше – два. Вот лежат останки: один на одном, всего пятеро, у одного на груди на обрывках гимнастерки значок «Ворошиловский стрелок» и вновь медальон:
Пономарев Сергей Иванович, 1901 г. р., рядовой, уроженец г. Калининска Саратовской обл. Призван Балашовским РВК.
Земля нашпигована осколками, гильзами, патронами. Металлоискатель звенит не переставая. В основном работаем щупами и копаем шурфы. В одном месте видны следы мины, ударившей в бруствер траншеи. При обследовании воронки находим в ней останки и бархатные черные парадные петлицы, на них два кубика – лейтенант, и эмблема – скрещенные топорики – значит, сапер.
В документах архива удалось отыскать запись о том, что в боях за овладение поселком Малиновский принимала участие 1-я рота саперного батальона 116-й стрелковой дивизии. Потери роты составили: один офицер и четверо рядовых. По всей видимости, это и есть тот убитый офицер.
Копаем воронку рядом, в ней останки двух бойцов, все кости перебиты осколками, и, когда надежда найти медальон угасает, вдруг, с последним ударом лопаты о край воронки, из-под нее выкатывается черный граненый футляр – смертный медальон. Записка заполнена чернилами, от влаги они расплылись, но текст читается: «Записка от мужа Кирилла Гр. своей многоуважаемой супруге Анне Куз. с детками. Зоя, Леня, Коля и Сережа, шлю я вам свой последний привет и целую я вас последний раз. До свидания Ваш родитель, мне конец жизни, а вы живите счастливо, до свидания». На обороте: «Адрес на родину: Т. С. Ж. Д. станция Бурное, Джуваланский район, Алексеевское почтовое отделение, село Алексеевка. Получить Анне Кузьминичне Вишнивецкой. Вложил четвертого января 1942 г.» и подпись. Вот такая очень необычная находка, можно сказать, предсмертная записка. Боец даже не принимал еще участия в боевых действиях, но, уже двигаясь к линии фронта в эшелоне, прочувствовал, что, по всей видимости, погибнет и, поддавшись эмоциям, написал такую записку – обращение к жене и детям. Вот полные данные этого бойца:
Вишневецкий Кирилл Григорьевич, 1900 г. р., пулеметчик 1270-го сп 385-й сд, погиб 27 апреля 1942 года в роще Сердце.
После полугодовой переписки с Киргизией удалось выяснить, что все дети Кирилла Григорьевича живы и здоровы. А старшая дочь, Зоя Кирилловна, из далекого Ташкента приезжала на место захоронения отца. Она рассказала нам, что всю жизнь они искали место, где похоронен их отец. Десятки писем – в архив и, как всегда, один и тот же ответ: «Не значится». И вот в 1997 году пришло наше письмо, из которого они узнали, что их отец погиб и захоронен на высоте 269,8.
