С трудом я встал на ноги и открыл глаза. Если только дом не обладал способностью прятать, Хэзел могла находиться только на чердаке. Когда я пробегал через площадку, огромное лицо промелькнуло в верхней части лестницы. Глаза существа блеснули безграничной ненавистью, но я ворвался на чердак и захлопнул за собой дверь.
Сердце у меня упало. Чердак был до такой степени забит коробками, что никто здесь бы спрятаться не мог. Вещи громоздились одна на другую, задушенные и связанные вместе веревками пыли. Я не представлял, как можно пройти между ними. Я мог оказаться загнанным и отрезанным в этом лабиринте. Я попытался увеличить угол обзора и сбросил на пол одну из коробок, и вместе с глухим стуком упавшей коробки я услышал за спиной ужасное шипение.
Тут я увидел Хэзел. Она сидела, забившись в угол, подтянув колени к подбородку, обхватив голову руками, и всхлипывала. Я осторожно двинулся по направлению к ней, изгоняя из своего сознания страх. Вдруг мои ноги запутались в проволоке. Я посмотрел вниз — это были провода от ламп, — вставил штепсель, и яркий свет залил комнату. Я приблизился к Хэзел.
— Ну-ну, дорогая, — я попытался ее успокоить. — Перестань. Мы уезжаем. Пошли.
Она отняла руки от лица, взглянула на меня — и, раскрыв от ужаса глаза, вновь забилась в угол. Я сделал шаг назад. Губы ее шевелились — она что-то пыталась сказать. Я обернулся и посмотрел на дверь.
Дверь была открыта, и огромная морда наполовину заслонила дверной проем. Схватив лампу, я направил свет на дверь, но глаза чудовища даже не сощурились. Оно начало протискиваться в дверь, меня охватил ужас, и я что было силы швырнул светильник в эту морду.
Что произошло дальше — я не знаю. Я так и не услышал падающей на пол лампы, но поток энергии пронес меня через комнату к окну. Я открыл окно, подбежав к Хэзел, попытался поставить ее на ноги, перекинул ее через плечо, шатаясь, сделал шаг к окну, обернувшись, увидел жуткий оскал пасти огромного монстра.
Думаю, дом не предвидел такого развития событий: мыши никогда не выпрыгивают из окон. Я провалялся некоторое время в больнице, залечивая сломанную ногу, а Хэзел нанесла визит в контору по продаже недвижимости. Как только она заставила агента признаться в том, что он ни за что на свете не провел и одной ночи в этом доме, остальное было делом техники.
— У меня нет времени на ужасы, — сказал он ей.
Нога моя вскоре срослась, а Хэзел еще долго продолжала страдать от бессонницы.
перевод И. ПетрунинойРоальд Даль
ПОБЕДА
Для многих любителей литературы упоминание имени Роальда Даля в первую очередь ассоциируется с многочисленными и весьма талантливыми произведениями для юных читателей. Он — автор сказок, поэтических повествований и фантастических сюжетов для детей. Трудно поверить, но этот, казалось бы, сугубо детский писатель с неменьшим успехом писал рассказы и для взрослой аудитории, причем особенно ему удавались те произведения, в которых кажущаяся банальность и заурядность сюжета вскоре оборачивается неожиданным поворотом, где в самых вроде бы обычных и нормальных людях проступают доселе сокрытые злобные, порочные, а порой и просто леденящие кровь тенденции и устремления.
Подлинный мастер короткого рассказа, Р. Даль не стремится нагнетать атмосферу ужаса, не шокирует читателя описанием жутких подробностей, а как бы приглашает его — причем не без юмора — взглянуть на самого себя со стороны и оценить, на что каждый из нас может быть подчас способен.
Луиза с полотенцем в руках вышла из двери кухни и окунулась в прохладный и ясный октябрьский день.
— Эдвард! — позвала она, — Э-эдвард! Обе-едать! — Еще немного подождав, явно прислушиваясь и надеясь услышать возможный отзыв мужа, она прошла на лужайку и, сопровождаемая малюсенькой тенью, обогнула клумбу с розами, чуть коснувшись ногой солнечных часов. Для невысокой и полной женщины, коей она являлась, движения ее были довольно изящны, когда она шла, живо и мягко покачивая плечами и взмахивая руками. Пройдя под кроной тутового дерева, женщина оказалась на покрытой брусчаткой дорожке. С того места, где дорожка заканчивалась, она взглянула вниз вдоль откоса, в самый конец большого сада.
— Эдвард! Обедать пора!
Она уже увидела мужа, который работал примерно в восьмидесяти ярдах от нее, внизу, у самой кромки леса — его высокую стройную фигуру в брюках защитного цвета и темно-зеленом свитере. Стоя рядом с большим костром, он вилами подбрасывал в пламя ворохи сухих веток и листьев. Огонь яростно взметался оранжевыми языками и клубами молочно-белого дыма, который медленно уплывал в сад, принося с собой чарующие ароматы осени и горелой листвы.
Луиза пошла по откосу в сторону мужа. В принципе, она могла бы ограничиться и словесным призывом, тем более что голос у нее был довольно звонкий, но что-то привлекло ее в этом великолепном костре, заставило подойти ближе, чтобы почувствовать его жар и услышать завораживающее потрескивание горящего лесного мусора.
— Обед готов, — в очередной раз проговорила она на ходу.
— Иду, сейчас, подожди минутку.
— Какой замечательный у тебя получился костер.
— Да, надо было расчистить это место, — проговорил муж. — Надоели эти ветки. — От работы он порядком вспотел, его вытянутое лицо лоснилось, на кончиках усов поблескивали росинки влаги, а по шее и горлу внизу стекали и исчезали под воротником свитера два тоненьких ручейка.
— Смотри, не перенапрягись.
— Слушай, Луиза, тебе не надоело на каждом шагу следить за мной, словно я какой-то старик. Немного физического труда еще никому не повредило.
— Ладно, ладно, знаю, дорогой. Ой, смотри-ка, Эдвард! Смотри вон туда!
Тот обернулся и посмотрел на жену, которая указывала пальцем куда-то по другую сторону костра.
— Эдвард, смотри, кошка!
Это действительно была кошка, причем довольно необычного окраса; животное сидело на земле чуть ли не вплотную к костру, отчего со стороны могло показаться, что языки пламени изредка касались его шкуры, хотя само оно вело себя подчеркнуто спокойно, слегка наклоня голову набок, подняв нос и поглядывая на супругов своими холодными желтоватыми глазами.
— Ой, да она же сгорит! — воскликнула Луиза, роняя полотенце и бросаясь вперед, после чего схватила кошку обеими руками, отнесла ее в сторону и усадила на траву подальше от костра.
— Совсем ума лишилась? — спросила она невозмутимую кошку, одновременно утирая руки. — Что это на тебя нашло?
— Не беспокойся, она знает, что делает, — флегматично произнес муж. — Хотел бы я посмотреть на такую кошку, которая делала бы что-то против своей воли. Едва ли сыщется хотя бы одна.
— Интересно, чья она? Ты ее раньше не видел здесь?
— Не приходилось. Да, окрас что надо.
Кошка по-прежнему сидела на траве и искоса посматривала на супругов. В ее глазах ощущалось какое-то скрытое внутреннее напряжение, было в них что-то необычно задумчивое, тогда как нос словно окаймляла тень легкого презрения и, возможно, некоторого удивления при виде этих людей; можно было подумать, что вид их — невысокой, полной и розовощекой женщины и худого, мускулистого, сильно вспотевшего мужчины, — хотя и заслуживал некоторого внимания, однако особой важности не представлял. Окрас ее был довольно не типичен для кошек — серебристо-серый, ровный, без малейшей примеси голубизны, а шерсть была очень густая, тонкая и мягкая.
Луиза наклонилась и погладила ее по голове и спине.
— Ну, домой идти не надумала? — спросила она. — Будь умницей и отправляйся туда, откуда пришла.
Супруги отправились вверх по холму в сторону своего дома.
Кошка тоже встала и пошла следом за ними — сначала держась на отдалении, но постепенно приближаясь, быстро сокращая разделявшее их расстояние… Наконец, она поравнялась с ними, а через несколько секунд возглавила странное шествие, передвигаясь с таким видом — хвост торчком, как мачта корабля, — словно вся эта территория безраздельно принадлежала ей одной.
— Ну, сказали тебе, иди домой, — проговорил мужчина. — Пошла! Нам ты не нужна.
Едва они достигли дома и открыли дверь, как кошка юркнула внутрь, и Луизе пришлось дать ей на кухне немного молока. Пока супруги обедали, она запрыгнула на стоявший между ними свободный стул, в результате чего голова ее оказалась практически на уровне стола, откуда она принялась наблюдать своими темно-желтоватыми глазами всю обеденную процедуру.
— Что-то не нравится мне эта кошка, — заметил Эдвард.
— А мне она, наоборот, кажется очень привлекательной. Как ты отнесешься к тому, если она немного поживет у нас?
— Слушай, Луиза, с чего это она должна у нас оставаться? Ведь у нее где-то есть хозяин. Она просто потерялась. Если же она задержится еще на некоторое время, тебе придется отнести ее в полицию — уж там-то обязательно отыщут ее владельцев.
