Сергей выждал паузу, чтобы до всех дошло, что войны больше не будет, потом дал команду очистить стволы и зачехлить пушки. Снаряды доставить на склад, а самим приступить к прерванным работам. И это все прозвучало так буднично и привычно, что напряжение моментально всех отпустило. Раздались смешки и оскорбления в адрес кочевников.
Люди стали постепенно расходиться. Сельчане — спускаться.
К Сергею улыбаясь подошел Виктор.
— Поздравляю с первым разгромом врага, главнокомандующий.
— Да какой это враг, — махнул рукой Сергей. — Шантрапа это. Вот будет враг у стен, тогда поговорим серьезно. Тогда и поздравишь.
— А будет ли? — усмехнулся Виктор. — Молва так раздует сегодняшнее событие, что враги кипятком станут писать при упоминании о нас.
— Ну и славно. Зачем нам они нужны? Пусть сидят у себя по домам. Нас не трогают.
— Серега, ты не прав. Мы не для того тут мощь свою развиваем, чтобы иметь хату с краю. А там пусть творят беззаконие, сколько хотят. Мы всех гадов раздавим в этом мире. Про нас уже с надеждой слушают легенды обездоленные, рабы. А ты говоришь.
— Ты хочешь весь этот мир перепахать снарядами, Витек? Это что же получается? Мы из одной войны вылезем и во вторую нырнем? И так бесконца?
— Почему же бесконца? Закончим со злом и остановимся.
— А не создадим ли сами необратимое большое зло, о котором когда-то нам сказал Семен. Помнишь те его слова?
— Помню, Сергей. Помню. Но я и другое хорошо помню. Я помню окованные ножки детей. А ты не помнишь?
— Витек. Я тебя хорошо понимаю. Но и ты должен кое-что понимать. Мы можем пробудить своими деяниями великое бедствие. Мы уже стольких столькому научили, что всегда может запуститься цепная реакция массового истребления.
Ты забыл мой ответ Семену? Мы такое не допустим. Наша колония — это не обычная колония сборища человечков. Мы создаем колонию строгого режима.
— Это как понять? — удивился Сергей.
— Это надо понимать следующим образом: всякий, владеющий знаниями о производстве пороха и орудий будет ограничен в перемещениях. Попробует сбежать — живым отсюда не сможет уйти. Изгнания касаются простых смертных, а не производителей пороха. Мы создадим аппарат безопасности, тайную агентуру, Будут вести неусыпное наблюдение за носителями таких знаний.
Сергей ошарашено посмотрел на друга.
— Тайную агентуру?
— Да Серега. Это и есть суть строгости режима нашей колонии.
— Черт побери! А если нас переизберут на собрании, или после нашей смерти, пришедшие на смену, что-то напутают. Что тогда?
— Во-первых, нас нельзя переизбирать. Это недопустимо. Правила касаются идеала, теории, а не реальности, практики. Во-вторых, мы сами будем воспитывать своих детей, а не няни в детских садах. Мы их слепим по своему образу и подобию. Они должны будут нас заменить. А их — наши внуки. Триада будет постоянно править в новой Руси. Вот как я думаю.
— Ты же предлагаешь монархию! — возмутился Сергей. — Ты не хочешь демократического общества!
— Демократичное общество — это звук. Нет никакой демократии. Есть этикетка и патетика дебилов-дерьмократов. Неужели ты и здесь хочешь видеть те телевизионные рожи, что постоянно нам врали о свободе с экранов?
— Я тебя перестал понимать, Виктор. Давай оставим эту тему и продолжим в присутствии Василия Иваныча. В конце концов, он тоже член триумвирата. А эта тема непосредственно его компетенция.
— Хорошо. Вечером встретимся и пойдем к профессору. А пока отправлюсь в ангар.
Работ немерено.
***
Посланный одним из вождей десятник вслед за ордой, чтобы проследил, какой куш возьмет соперник-вождь, оказался слишком тупым, чтобы описать странную погибель всей тысячной орды. Он вернулся и просто доложил, что в той схватке победил враг.
Срочно собрали совет вождей.
Каким образом истребили вождя соседнего племени, им было недосуг выяснять. Одно им было сейчас очевидно: в бою чужеземцы потеряли немало и своих воинов. А это значит, что они сейчас ослаблены как никогда. Почему бы не воспользоваться таким удачным стечением обстоятельств? Прямо сейчас, пока неизвестные зализывают раны, сокрушить вторым ударом. Сколько сильных рабов будет! Это ведь целое состояние.
Чтобы ни у кого обиды не осталось, решено было: вождям трех племен выступить в поход вместе. По числу воинов, это две тысячи сабель и луков. Вряд ли окажет серьезное сопротивление народ, только что прошедший через сражение с тысячной армией опытных удальцов.
Решено было с раннего утра выдвигаться за добычей.
***
После работы Сергей зашел в ангар за Виктором и с восхищением увидел в его руках настоящий блестящий револьвер.
— Он и стреляет?
— Ну, уж точно песенки не поет, — засмеялся Виктор. — Хочешь такой иметь?
— А як жиж!
— Потерпи немного. Комиссаром станешь.
— У комиссаров маузеры были, а не кольты.
— Ну, ковбоем станешь. Какая разница.
— Ладно, Витек, ты идешь?
— А як жиж! — Виктор поднялся со стула, передал оружие Федору и показал ему пальцем на барабан. — Вот тут проверь отцентровку, как следует.
Они вышли в сумерки, и пошли в гости к Василию Иванычу.
Дверь им открыла Глаша.
— Заходите, дорогие. Проходите. Он в кабинете работает.
В кабинете Василий Иваныч сидел за столом в позе Ломоносова с гусиным пером в руках.
— Добрый вечер, профессор.
— О! Заходите, заходите. Какими судьбами?
— Дело есть, профессор. Относительно судьбы нашей общей горемычной.
— Так уж и горемычной. Горемыки так не громят врагов.
— Вот это и будет темой разговора. — Сергей горько вздохнул и тяжело опустился на стул, скрипнувший под его массой. — Поговорим о глобальной стратегии управления колонией. Не на конкретный срок, а как о форме вообще.
У нас с Виктором два противоречивых отношения к ней. Моя — это демократия, со всеми вытекающими отсюда действиями. Всегда и во всем. У Виктора позиция, как мне показалось, смахивает на помесь диктатуры пролетариата с монархизмом. Но это так, вступление.
Теперь давайте проблему поставлю. А она такая: мы живем обособленно от остального мира или вмешиваемся в жизнь остальных народов?
Василий Иваныч высоко задрал бровь.
— Ну, вы ребята, даете! Я так ничего и не понял, собственно, о чем речь.
Виктор нетерпеливо вскочил и зашагал по комнате.
— Речь о том, — сердито заговорил Виктор, — что пора решить: мы сидим тихо, мирно у скал и нагуливаем жирок, ни во что не вмешиваясь, или свирепым псом грызем всех, кто не согласен жить по нашим правилам?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
