Он блестяще осуществил отбор кандидатов и их вербовку. Все как один охотно согласились участвовать в операции, или, говоря иначе, разрабатывать «желтую гору».
Хаукинз поднялся из-за стола и потянулся. Он немного устал. Сегодня у него выдался долгий и беспокойный рабочий день, к тому же еще не окончившийся. Через двадцать минут он отправится на вокзал. Но перед этим переговорит со старшим оператором и даст ему соответствующие указания относительно того, что отвечать абонентам, которые изъявят желание встретиться с ним. Дополнительная информация будет очень проста: он оставляет за собой гостиничный номер еще на неделю и вернется в Цюрих через три дня. Те же, кто позвонит ему, смогут с ним встретиться, если приедут к назначенному времени.
Маккензи не очень-то хотелось возвращаться в Цюрих, но парни из Афин и Бейрута стоили этого: они были не обычными агентами, а специалистами экстракласса.
Зазвонил телефон. Это Афины. Через шесть минут с афинянином все стало ясно. Одним человеком в его бригаде стало больше. Хаукинз выставил свой багаж ближе к двери, затем открыл портфель и достал из него досье на бейрутца и отложил в сторону, чтобы сразу же взять, как только понадобится. Затем взглянул на часы: без трех минут четыре. Пора отправляться на вокзал. Вернувшись к столу, он позвонил оператору и сказал, что хотел бы дать ему несколько указаний.
— Да, конечно, но только, если не возражаете... Я как раз собирался звонить вам. Бейрут на проводе.
— О, черт возьми!
Сэм открыл глаза. Солнце пробивалось через огромную стеклянную двустворчатую дверь на балкон. Легкий ветерок шевелил шелковые голубые занавески.
Он окинул помещение внимательным взглядом. Потолок высотой примерно в двенадцать футов, по углам — подпиравшие его колонны и повсюду резные украшения из темного дерева — непременная принадлежность любого замка во всем мире.
И действительно, Дивероу находился в здании, именовавшемся замком Махенфельд и расположенном южнее Церматта. За толстой резной дверью его комнаты размещалась просторная прихожая с персидскими коврами и ковриками на сверкавшем темном полу и с причудливыми по форме светильниками на стенах. Отсюда по широкой лестнице в несколько маршей можно было спуститься в холл размером с приличный танцевальный зал, освещавшийся множеством хрустальных люстр. Там, среди дорогих античных скульптур и портретов эпохи Ренессанса, высилась массивная, открывавшаяся наружу дубовая дверь. Мраморные ступени вели от нее к округлой подъездной площадке, на которой свободно можно было провести гражданскую панихиду по усопшему президенту даже такой компании, как «Дженерал моторс», столь она была велика.
Что уже успел сделать Хаукинз? И каким образом? Боже мой, для чего все это? И зачем ему понадобилось такое место, как это?
Дивероу поглядел на спящую Регину. Ее темно-каштановые волосы разметались по подушке шелковистыми волнами, загоревшее под калифорнийским солнцем лицо зарылось в пуховое стеганое одеяло. Если даже у нее и имеются какие-то соображения, она все равно ничего ему не скажет. Джинни в значительно большей степени, чем остальных «девочек», отличали независимый нрав и неукротимая энергия, и не он ею, а она верховодила им, пока они не заснули. Он уступал ей, хотя не во всем. Да и как же иначе, если она очаровала его? В этой женщине уживалась стальная воля с внешностью нежной магнолии. По характеру она — подлинный лидер и, как все настоящие лидеры, получает удовольствие от ощущения собственного превосходства. Свои умственные способности и физическое совершенство, помноженные на изобретательную фантазию и дерзость, она использует не только ловко, но и с присущим ей юмором. То ведет себя как строжайщая моралистка, то превращается вдруг в девчонку-сорванца из выжженной солнцем Атланты. Она легко преображается из смешливой, соблазнительной наяды, резвящейся весело на лесной поляне, в таинственную, говорящую только шепотом Мата Хари, отдающую безоговорочные приказы подозрительно выглядящему шоферу перед зданием вокзала в Церматте.
— Осел Мака Фельдмана — в горькой сельтерской!
Ему надолго запомнились эти слова, которые Джинни прошептала странному золотозубому человеку в черном берете, чьи кошачьи, раскосые глаза уставились в глубокий вырез ее блузки.
— С Маком все в порядке, — послышался в ответ шепот таинственного субъекта. — Он смотрит на взрывоопасный цветочный горшок!
Получив этот дурацкий ответ на пароль, Джинни удовлетворенно кивнула Сэму, взяла его за руку и потянула за собой. Они пошли от вокзала по главной улице.
Джинни распорядилась:
— Переложи чемодан в левую руку и насвистывай что-нибудь. Сейчас этот тип свернет в переулок и будет ожидать нас на ближайшем углу.
— Что за вздор! — возмутился Дивероу. — Почему именно в левую руку?.. И с чего это я вдруг должен свистеть?..
— Не болтай лишнего! — одернула она его и объяснила: — За нами следят... Возможно, следят, — поправилась Джинни и добавила строго: — Мы должны убедиться, что они не идут за нами.
Синдром подозрительности, начавшийся в «Восточном экспрессе», продолжался. Он даже усилился. Сэм задумался на пару секунд, но, не придумав ничего путного, покорно переложил чемодан в левую руку и принялся насвистывать первую попавшуюся мелодию.
— Не это, дурачок! — засмеялась Регина.
— Но почему? Ведь это своего рода гимн...
— Да, и здесь всем известны его слова: «Дойчланд юбер аллее!» — «Германия превыше всего!»
Но только он переключился на фривольный рок, как к Регине подошел мужчина в пальто с бархатными лацканами, точно в таком же, как у подлинного Конрада Вейдта. Чуть наклонившись к ней, он прошептал едва слышно:
— Ваши бородавки остались в вагоне.
— Осел Мака Фельдмана купается в деньгах, — ответила она торопливо.
Спустя несколько секунд из темного переулка вынырнул длинный черный лимузин и, поравнявшись с ними, бесшумно остановился. Они сели в машину.
Так начался их двухчасовой вояж по извилистой дороге, шедшей все время вверх. Позади оставались миля за милей. Путь пролегал через швейцарские горы и леса. Иногда из-за туч выплывала луна и заливала окрестности неяркими серебристым светом.
Наконец они подъехали к массивным воротам и затормозили перед ними. Впрочем, это были вовсе не ворота, а тяжелая решетчатая металлическая рама, опускаемая и поднимаемая особым механизмом, как в старинных крепостях. И тут же виднелся глубокий ров с почти отвесными стенами. Самый настоящий ров! Выложенный камнем и с плеском воды внизу. Поднявшись еще немного в гору, они очутились на огромной круглой площадке для стоянки автомобилей, раскинувшейся перед громадным зданием, высоким, построенным целиком из камня. Сэм уже видел такие сооружения, когда с туристической группой посетил под Парижем Фонтенобло. Впрочем, даже и там не было таких брустверов, как здесь. Так что невольно возникли ассоциации с эпохой, описанной Вальтером Скоттом в его романе «Айвенго».
В общем, неплохое местечко этот замок Махенфельд! Но Сэм лицезрел его ночью и не был уверен, что захочет взглянуть на него днем. Было что-то пугающее при одной мысли о том, что подобное массивное строение принадлежит такому типу, как Маккензи Хаукинз.
Где расположен этот замок? И для чего он Хауку? Если ему нужен командный пункт для этих сукиных сынов, почему бы ему не арендовать Фенуей-парк, который лучше приспособлен для такой цели? Требуется целая армия, чтобы содержать этот замок в порядке. Когда же обслуживающего персонала слишком много, неизбежна утечка информации. Достаточно вспомнить Нюрнбергский процесс.
Но Регина будет молчать. К тому же, конечно, она не входила в персонал, состоявший на службе у Хаукинза.
Во всяком случае, он, Сэм Дивероу, надеется, что это именно так. Всю дорогу от Цюриха — конечно, не все время — и полночи — или около того — в Махенфельде он прилагал неимоверные усилия в надежде выведать у нее все, что ей известно о задуманной Маком операции.
Они обменивались мнениями, избегая при этом прямого разговора и не оказывая друг на друга нажима в виде обещаний или заверении, что в общем-то дело обычное при подобного рода беседах «по душам». Однако, припертая к стенке, она все же призналась, что все «девочки» выразили согласие занять нужные места в нужное время, что сделала и она. И добавила тут же, что в силу вышесказанного он, Сэм, составляющий сейчас ей компанию, не должен расслабляться в деловых поездках, подобной этой. А то, что с ним постоянно находится кто-то из бывших жен Хаукинза, — совсем неплохо. Всегда есть рядом заслуживающий доверия человек, который сможет передавать ему записки. Или позаботиться о его безопасности. Ведь кто знает, какие опасности подстерегают его! Где он смог бы еще найти таких дружных женщин, которые пеклись бы исключительно о его интересах?
