– Черт побери, парень, а другого развлечения ты придумать не мог? Задирать богомола все равно, что дергать смерть за усы! Там что, за этой чертовой стеной негде повеселиться?!
– Какого лешего ты на меня орешь? Я не возвращался! Я не успел уехать, а почему, спроси провожатого, что ты нам дал! И спроси поскорее, потому что после того, как я его спрошу, он вряд ли что-нибудь еще скажет!!!
– Санти? Не может быть… Лерон! Где этот мозгляк?
– Его никто не видел, уже искали… Я еще тогда подумал, почему он так быстро вернулся, но потом решил, что быстро отыскал машину!
– Убью! Убью эту гниду!
– Ты не виноват… Барк, я не должен был брать ее с собой…
– Райан, я тебя люблю… я слушалась тебя… мне уже не страшно!
Малышка обиженно засопела из угла, собираясь разреветься, и Барк вновь крякнул, поражаясь тонкому ее слуху. Райан дернулся к ней навстречу, забыв про боль в спине, и тут же, громко охнув, рухнул лицом вниз. Тея подбежала к брату, упала возле него на колени и, вцепившись в руку, заревела в голос:
– Райан, я больше не буду проситься в город, и на озеро тоже не пойду… не умирай… извини меня…
Райан в ответ тихо шептал что-то ласковое, с трудом ворочая обескровленными губами. Вскоре рыдания стали стихать и девочка заулыбалась сквозь слезы, висящие на пушистых ресницах.
Пока юноша колдовал над своей сестрой, Барк колдовал над его спиной, что-то там прикладывая.
– Прости, парень, я не изверг, но придется потерпеть. Нельзя вколоть антик, пока в ране есть хоть капля яда. Я сделал что мог, но все же не уверен…
Спину обожгло холодным огнем. Райан, не успев охнуть, отключился. Сделав надрез, врачеватель осторожно вытащил застрявший коготь из бедра и, вытравляя ядовитую слизь, щедро полил рану жгучей мазью. Лерон осторожно удерживал тело страдальца на боку. Тея, прижавшись к Анге, сидела в углу тихо, как мышь, наблюдая огромными испуганными глазами за суетящимися над ее братом мужчинами. Барк лил и лил лекарство, пока очередная порция не скатилась, почти не пенясь. Но цвет по краям раны беспокоил его все сильнее.
– Надеюсь, у нас получилось, времени прошло совсем немного. Парень крепкий, будем ждать! И где только черти носят Орка?!!
– Почему я раньше не замечал, что ты пылаешь страстью ко мне? Ты не пьян, друг мой? Даже если это так, я безумно рад, я просто счастлив, друг мой, и…
– Заткнись ради бога, Орк, и убери от меня свои щупальца! Ты что, не видишь, здесь дети, безмозглая каракатица!
– Уф… и правда! Чудесная малышка! Найра знает о твоем новом увлечении?
– Орк!!!
– Ну что ты все время орешь? Сначала находишь причины, чтобы отослать подальше, а стоит уйти, вопишь и посылаешь помощников, которые бесцеремонно выдергивают меня прямо из теплой ванны! Что-то случилось, друг мой? Еще не вечер, если ты не заметил!
Барк глубоко вздохнул, собираясь сказать что-то резкое, но, уловив встревоженный и заботливый блеск огромных выпуклых глаз, молча ткнул пальцем себе за спину, показывая на лежащего парня.
– Там мой гость, Орк, девчушка его сестра. Они столкнулись с богомолами, и ему нужна твоя помощь.
– О… тот самый юный герой, он здорово отделал этих уродов! Оо… это невероятно! Какой великолепный экземпляр мужчины! Мне кажется, он похож на тебя, друг мой…
Салфетка с лекарством полетела в сторону. Тонкие жгуты щупальцев с яркими красными присосками мгновенно оплели Райана. А Барк мысленно застонал. Его любвеобильный друг, кажется, намечал себе новый объект для ухаживаний! Что ж, парню придется потерпеть, хотя бы из благодарности, липучие объятия каракатицы, если… он останется жив! Это ж надо! Назвать богомола уродом, уж кому… а, впрочем? Глядя на Орка, бешено вращающего в этот миг глазами, Барк все же согласился сам с собой! По сравнению с богомолами его рукастый и липучий друг был настоящим красавцем или красавицей! Только по интенсивному шевелению вездесущих щупалец можно определить, когда лупоглазый весельчак перевоплощался. Кажется, сейчас наступал именно тот момент, когда он был красавицей! Это давало лишний шанс парню, лежащему без единого проблеска жизни. Орк, перевоплотившись в женскую особь, обладал более сильным противоядием! Щупальце с пушистым колокольчиком на конце осторожно погрузилось в открытую рану. Второе, жутко раздувшись и мгновенно побагровев, плотно обвило бедро. Мерно пульсируя и чуть причмокивая, еще одна пара пупырчатых жгутов легла точно на артерии с двух сторон шеи. Глаза полутораметровой каракатицы покрылись легкой пленкой, и она замерла, постепенно начав колыхаться всем телом в такт ударов сердца человека, оплетенного ею. Через десять минут каракатица слегка раздулась и стала менять цвета легкими судорожными всполохами. Наконец щупальца обвисли, и упругое тело мутанта опало, став вдвое меньше обычного. Его всегда яркий пурпурный цвет стал темным, грязно-коричневым, и он тяжело колыхался всем телом.
– Богомол из свадебного роя. Они что, не смогли мирно договориться о приданом?
– Да, а взамен требовал девочку!
– Эту малышку? Нет, сделка явно неравноценная! Не волнуйся, друг мой, твой гость будет жить.
– Ты уверен? С ним все в порядке?
– Я знаю только одно, сегодня и от яда он не умрет! А вот мне, твоему лучшему другу, грозит полное истощение. Тебя это не тревожит? Может, сдвинешься наконец с места и дашь мне выпить? Барк, друг мой, яд необходимо срочно разбавить бутылочкой крепкого пойла, и даже не одной. Не сочти меня нахальным, но разве ты сам так не думаешь?!
Щупальце, скрученное вопросительным знаком, повисло перед носом Барка, слегка покачиваясь, и он, схватив его двумя руками, затряс изо всех сил.
– Орк!!! Мой рукастый гений! Великий Кракен! Все, что пожелаешь! А… ты уверен, ну, в отношении моего гостя…
– С каких пор ты вдруг стал сомневаться во мне, друг мой?!!
– Это вовсе не сомнение! Просто… разумная осторожность, и потом ты сам сказал, яд очень силен.
– Ну, для сильного яда есть сильные гении!
На миг тело каракатицы раздулось, но тотчас обмякло.
– Я жутко устал, друг мой. Твой гость не из мелкой породы, не волнуйся за него. Будь он чуть старше и чуть слабее, не дождался бы моего прихода. Не помогли бы и твои припарки. Хотя, если уж быть до конца честным, таким, как я, например, они сыграли немаловажную роль!
– Орк!!! Когда-нибудь я оборву твои щупальца, ты опять лапаешь меня, кальмар сушеный!
– Дружеский жест, друг мой! Всего лишь дружеский жест!
Тело каракатицы откатилось в сторону, и она замахала всеми щупальцами сразу в ответ на возмущенный вопль Барка, ощутившего чуть пониже спины нежное поглаживание. На всякий случай Орк все же спрятал парочку щупалец себе за спину, выражая своими честными, старательно выпученными глазами полную невинность!
– Иногда ты жестоко обижаешь мою женскую половину! Разве так поступает человек, мужчина… когда благодарит друга?
– Орк! У меня очень ревнивая жена! Все тяжелое так и липнет к ее рукам! Думаю, ты в силах разгадать, куда может опуститься притянутая в ее руки сковорода?! Вдруг Найра тоже решит, что ты для нее привлекательно-притягателен?
– Но я никогда не привлекал женщин!
– Орк! Я уверен, ей просто не понравится, что другая, даже заключенная вторая сущность в твоем теле испытывает ко мне небольшое расположение и пытается лапать при каждом удобном случае! Я люблю тебя как друга! Как мужчина мужчину! Э-э-э… Тьфу, черт, опять сморозил глупость. Ну что квакаешь?! Смотри не лопни от смеха! Чудо лупоглазое! Эк тебя раздувает! Ну все, черт с тобой, пошли выпьем. Я и правда люблю тебя, Орк! Давай крякнем за здоровье этого здоровенного оболтуса и за счастье его матери! Эй, держи на виду свои щупальца, я сам тебя обниму!
Глубоко вздохнув, Барк протянул руку и, ухватив колышущуюся всем телом, квакающую раскатистым басистым смехом каракатицу за одно из щупалец, поволок ее с собой.
– Ты мой лучший друг, Барк! Ах, какие у нас могли бы быть дети! И что тебе стоит дать мне немного твоего семени в следующий сезон…
– Орк!!! Ты опять за свое?! Нет! Это выше моих сил! Лерон, сунь ему в каждую лапу по бутылке, даже в те, на которых он стоит! Как только они опустеют, заменяй до тех пор, пока этот кальмар не расплывется медузой. Потом отскребешь и доставишь обратно в ванну, в целости и сохранности! Я ясно выразился?
Лерон едва заметно кивнул головой, пряча усмешку, и с видом фокусника стал извлекать из встроенного в стену холодильника слегка парящие прохладные бутылки.
– Ах, какая душа! Тонкая, сильная, неразгаданная! Какие дети, ах, какие дети могли бы у нас быть! Э-э-э… друг мой Лерон, в прошлый, раз ванна была немного холодновата, не мог бы ты учесть это на будущее, когда будешь…
Барк помотал головой, с улыбкой глядя вслед странной паре. Он знал, что не пройдет и часа, как, высосав всю выпивку, Орк, перелапав всех, кто случайно окажется поблизости, повиснет на плече Лерона. Обняв его за шею, будет с нежностью бубнить про свои икринки и головастиков, что вскоре буйно будут носиться по огромному бассейну, сделанному руками Барка. В сто первый раз повествуя о том, как однажды, когда они едва познакомились, Барк спас его многоногое и многорукое потомство от смерти. История с каждым разом обрастала все новыми подробностями, а Орк продолжал расписывать все красочнее и восторженнее обыкновенную аварию водопровода. Так и не вернув назад ни единого ведра и ни одной чашки, в которые Барк, пытаясь сохранить от пересыхания и гибели, с трудом пересажал скользких и юрких головастиков с кучей едва наметившихся ручек и ножек. Такие же лупастые, как и их родитель, заключавший в себе две сущности – женскую и мужскую – и обещавшие стать похожими на него как две капли воды лет так через десять. Вернее, станут похожими те, кто выживет и сумеет вернуться. Орк, словно природный насос, профильтровал кровь Райана, очистив ее от яда. Когда-то он вылечил от укуса гремучей змеи Мела, ловившего рыбу на берегу озера, где Орк в тот день прощался со своим лупоглазым потомством. С Барком их познакомила Эйва. Теперь веселый мутант, расплываясь от блаженства, обвивал товарища при каждом удобном случае и смотрел на него огромными лучистыми глазами, полными такого обожания, что у Барка не поднималась рука тряхнуть как следует лупоглазую красавицу. Найра иногда шутила, что ревнует к своей сопернице, она с удовольствием болтала с ней, делясь своими женскими секретами, испытывая симпатию к удивительному созданию. Теплокровная каракатица, влюбленная в ее мужа, невероятно! Но это только скрепляло их дружбу!
