Лампи снова бросил взгляд в пропасть.
— Я очень боялся, что именно это ты и скажешь.
— Ты что, мне не веришь?
— Тебе верю. А этот утес, где схватиться можно только за воздух, доверия мне не внушает, — ответил Лампи. Он ухватился за веревку, спустил вниз ноги и, следуя указаниям Роуна, уперся в небольшой выступ. После этого Роун уже мог до него дотянуться и помог другу спуститься на площадку, на которой стоял сам. Лампи встал рядом, затаив дыхание, и глянул ему через плечо. — Да, вид здесь действительно потрясающий, — тихо выдохнул он.
— Этот уступ проходит вниз через всю скалу, — сказал Роун. — Если нам повезет, мы спустимся по нему к самому подножию горы.
Спускаться вниз по каменному выступу было трудно и опасно, но через какое-то время они добрались до довольно большой плоской гранитной площадки, с которой хорошо просматривалась раскинувшаяся внизу панорама. Роун с Лампи уселись там на камень, выпили немного воды и внимательно осмотрели окрестности. Насколько хватало взгляда, из земли повсюду торчали пни огромных деревьев, казавшиеся такими маленькими, что жуть пробирала. Весь восточный край бывшего леса, как и предупреждала Сари, порос ядовитой ползучей лозой.
— Этот лес, когда был жив, наверняка был уникальным. Ты только посмотри — пни просто неохватные. Деревья так могут вырасти лет за сто, — печально сказал Роун.
— Их все спилили за несколько дней до наступления Мерзости, — ответил ему Лампи. — Люди говорили, что деревья все равно погибнут, когда пойдет красный дождь. Только откуда им было знать, что случится? В наше селение как-то заглянул сказитель и рассказал нам одну историю. Забавно, что именно в Оазисе мы узнали о том, кто такие сказители на самом деле и почему они занимаются своим делом. Хорошая мысль использовать их истории, чтобы изменять взгляды людей. Со мной их задумка сработала — я стал задавать себе все больше вопросов. Наслушавшись их рассказов, я никогда больше не доверял ни Городу, ни друзьям. И никто из нас уже больше им не верил.
— Знаешь, тот сказитель, с которым встретился я, тоже заставил меня о многом задуматься.
— О чем, например?
— Преданные забвению в чем-то на меня рассчитывают, но чего именно они от меня ждут, я так и не понял. Камьяр намекнул мне, что я сам должен найти ответы.
— Да кто знает, может, он и прав. Надо подумать обо всем этом на досуге. Есть такие вещи, Роун, которые тебе нельзя не сделать, а я тебе в этом помогу, если только это будет в моих силах.
Мысль о том, что на него возложена некая таинственная миссия, предначертанная судьбой, выводила Роуна из равновесия. Как он мог рассказать Лампи о своем прадеде и о бурой крысе, как обсуждать с ним, что бы это могло значить, если сам он почти ничего не знал? Кроме того, Сари говорила, что они должны пройти через весь лес до заката. Так что лучше сначала на этом и сосредоточиться.
— Прежде всего, Лампи, давай займемся неотложными делами, — сказал Роун. — Я так понимаю, перед нами только один путь. Спустившись по этому уступу, мы окажемся на склоне, по которому можно будет добраться до земли.
Роун перегнулся вниз, рассматривая склон, который на первый взгляд казался отвесным. Через несколько минут он понял, что им делать. Склонившись над пропастью, он засунул левую руку в небольшую расселину.
— Будем использовать вот такие небольшие трещины в скале.
Крепко ухватившись за камень, он подвинулся и вытянул левую ногу вниз, ища для нее точку опоры. Тем временем пальцами правой руки он уже нащупал другую небольшую щель в скальной породе. Нащупав левой ногой выступ, он повернулся лицом к скале, готовый продолжать спуск.
— Ты шутишь… — Лампи даже передернуло, и он вжался в скалу.
— Я крепко держусь. Цепляйся за меня.
Лампи дотянулся до плеча Роуна и подвинулся ближе к краю площадки. Прижимаясь к камню, он опустил ноги и упер их в малюсенький выступ.
— Давай дальше, не останавливайся! — крикнул ему Роун. Он уже начал спускаться вниз.
Лампи повиновался и поначалу неуверенно следовал за другом. Но вскоре он освоился и даже смог догнать Роуна.
— Надо же — получается! — широко улыбнулся он.
В этот момент он на секунду отвлекся, нога сорвалась с выступа, и Лампи стал падать. Роун схватил его свободной рукой за запястье и удерживал с огромным трудом. Он крикнул:
— Ищи упор для ног!
Лампи нащупывал ногами выступ и вскоре зацепился.
— Готово! — громко ответил он.
Но не успел он перенести весь вес на ноги, как маленький выступ обломился. Роун не ожидал внезапного рывка, рука сорвалась с трещины в скале, за которую он держался, и оба парня кубарем покатились вниз по крутому склону до самого подножия горы. Рядом сразу же начинался лес.
Первым поднялся Лампи. Он слегка прихрамывал, но, к счастью, все кости были целы. Его сумка при падении раскрылась, и он стал собирать выпавшие вещи. Оба они заметили баночку с целительной мазью, откатившуюся в заросли ползучей лозы.
— Тебе ведь это лекарство нужно каждый день, — сказал Роун. — Давай его достанем.
Лампи покачал головой.
— Оставь эту затею. Укол ядовитым шипом во сто крат страшнее, чем моя боль.
Роун посмотрел другу в глаза.
— Ты уверен?
Лампи кивнул и вдруг увидел на рукаве Роуна каплю крови. — Ты укололся!
— Нет, мы до зарослей ползучей лозы не докатились.
— Так, да не совсем…
Лампи рассмотрел небольшой отросток ползучей лозы, извивавшейся в том месте, куда упал Роун, потом внимательнее — друга: чуть ниже локтя в руку впился небольшой шип.
— Его надо скорее вытащить, — озабоченно про говорил Лампи.
Он взял два маленьких заостренных камня, осторожно зажал ими шип и вытащил его. Кожа вокруг этого места уже воспалилась.
— Ляг на землю, — сказал он Роуну. — От движения яд по телу распространяется быстрее.
— Да я здесь вообще ничего не чувствую, — пытался протестовать Роун.
— Боюсь, уже скоро почувствуешь. Ложись.
Лампи отрезал кусок веревки и перетянул руку Роуна поближе к плечу, прямо над тем местом, куда вонзился шип, чтобы приостановить ток крови. Потом отщепил несколько кусков трухлявого дерева от старого пня и развел костер, взял небольшую тряпочку, намазал ее мазью, которую ему дали в Оазисе, нагрел ее над огнем и приложил к ране.
— Теперь-то ты что-нибудь чувствуешь?
— Да, — простонал Роун, — чувствую. Как будто все тело горит.
— Это хорошо. Плохо становится тогда, когда ты уже вообще ничего не чувствуешь. Чем больше яда попадает в тело, тем сильнее оно немеет. Лежи и не двигайся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
