Вдоволь натешившись хлыстом, женщина-пантера подняла «коней» на дыбы и привязала каждого к заранее приготовленному позорному столбу. А сама встала у шеста и под музыку начала танцевать, обвиваясь вокруг него, постепенно снимая с себя одежду. Корсетов на ней оказалось два. Под черным был красный. Когда пантера обнажила грудь, сидящие в зале мужики начали кидать ей на сцену деньги, которые она собирала, поворачиваясь то задом, то голой грудью. У голых привязанных к столбам мужиков в это время встали члены. Пантера периодически подходила к ним танцуя и поливала их мужские достоинства холодной водой из кувшина, который ей подавал китайский карлик.
Роман был впервые в стрип-клубе и оказался явно неподготовленным к этому действу. В середине спектакля он вскочил и убежал в туалет, где зверски измучил свой член над унитазом. При этом он шептал: «Жжуткая с-с-сука, рредкая с-с-сука».
Сознание того, что эта девушка – его одноклассница, которую он когда-то лишил невинности (впрочем, кто кого лишил – неясно), открыло новую страницу в его стремительно пополняющемся опыте.
Вернулся Роман в зал, когда весь зал дрочил, не вставая с мест. Выкрикивали разные скабрезности.
Оргия только начиналась. На сцене появился пикет из службы безопасности стрип-клуба. Крепкие парни в блестящих скользких костюмах, как космонавты в американских мульфильмах, стояли на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Пантера уже сбросила с себя все, кроме черной маски с лица. Она извивалась, нагибалась и раздвигала ноги, как тайская танцовщица в притоне. Заключительный аккорд спектакля: аукцион. Пантера выбирает из зала любого понравившегося ей мужика, который платит наличными наиболее крупную сумму и совершает с ним на сцене половой акт. На этот раз пантера выбрала себе крепкого китаезу среднего роста. Он швырнул ей на сцену запечатанную банковскую пачку в десять тысяч долларов.
Когда все закончилось, Роман посидел минуту в служебной ложе, не слыша, как зал кричал, орал, как стаскивали с себя брюки гости и носились по столам и стульям голыми… повсюду валялась одежда. В дверях встали молодцы из службы безопасности с дубинками и электрошокерами.
Потом Рома тихо выскользнул из ложи и пошел в сторону кулис.
– Куда? – остановил его на подступах к гримерным артистов корпулентный представитель секьюрити клуба.
– Мне надо увидеть госпожу… – жалко забормотал Роман.
– Сегодняшний вечер у нее уже забронирован, – сказал секьюрити. – Попробуйте в следующем месяце.
Роман отполз в тень. Затем пошел к выходу. Получил у китайца назад свой табельный пистолет, широко улыбнулся всем и заскочил в туалет. В туалете он заперся в кабинке, разложил на крышке унитаза план ЧТ и включил фонарик. Вынув из кармана лупу, Роман изучил здание клуба «Сяо Ляо». Как он и предполагал, здание имело еще один вход – прямо с улицы, в служебные помещения. Роман перебрал всю пачку электронных ключей, которые у него были с собой. Затем он спустил воду, потоптал ногами, будто застегивал штаны, и вышел вон.
На улице шел мелкий нудный дождь. Рома дважды обошел полукруглое здание клуба. Охрана также делала обход здания неспешными шагами. Навстречу друг другу здание обходили два работники здешней охраны с рациями. Они ходили с одинаковой скоростью, и их встреча происходила как раз рядом с запасной дверью. Тут они обычно останавливались и обменивались парой реплик. Роман разобрал, как один говорил другому:
– Как ты думаешь, она взаправду дает на сцене или использует имитатор?
– За десять штук? Конечно, дает.
– Так эти деньги у нее забирает хозяин.
– Не думаю, что она такая дура, чтобы их отдать.
И оба охранника засмеялись.
Роман дождался, когда они разошлись в разные стороны, и методом научного тыканья стал определять нужный ключ. Наконец, уже теряя терпение, Роман приложил последний магнитный ключ к пластине на двери. Огонек мигнул, и Роман отворил дверь.
Войдя в тускло освещенный коридор, он пошел наугад, надеясь разыскать гримерную «черной пантеры». Все было пусто. Вдруг навстречу ему попались трое голых мужиков, которые только что на сцене изображали «коней». От них за версту несло конским потом. Один сказал двум другим:
– Скоро импотентом стану. Все труднее ставить член в третьей части представления.
– А ты не глотаешь таблетку?
– Нет. А ты глотаешь?
– Конечно, – сказал второй, – я без таблетки уже давно ничего не могу.
А третий хмыкнул:
– А я и с таблеткой не могу. Я ввел в член силикон, и теперь, когда мне нужно, я дергаю за веревочку.
Увидев Романа, тройка шарахнулась в сторону. Роман оглянулся и проследил, куда направились артисты. Почему-то он решил, что гримерка «пантеры» окажется в стороне от мужиков. Вот наконец он дошел до двери, на которой был приклеен уменьшенный плакат, которым клуб привлекал все население ЧТ, на нем была изображена черная пантера на корточках. Роман резко открыл дверь.
Посередине комнаты у зеркала сидела «черная пантера» в пеньюаре. На потном лице ее отчетливо отпечаталась маска, которую она недавно сняла.
Но это была не Юлия!
Увидев чужого охранника, стриптизерша испугалась и потянулась к тревожной кнопке. Рома подскочил и стукнул ее по руке.
– Немедленно отставить!
Пантера распахнула пеньюар и спросила с неожиданным южным акцентом:
– Ты хто будешь, пацанчик?
Говор у нее оказался мягкий, хохляцкий.
– Ты меня хочешь? Только без насилия!
– Тьфу, – сказал Рома. – Спрячь рабочий орган! И покажи паспорт.
– Па-аспорт? Так тебе не письку показать, а прописку?
– Именно.
Пантера усмехнулась:
– Вот, дожила на старости лет.
Запахнув халат, девица стала шарить по столам, видимо, ища сумочку. Руки у нее тряслись. Нашла. Долго ковырялась в сумочке, покрытой пупырышками стекляшек, наконец нашла паспорт.
– Вот.
И она вынула из сумочки новенький поддельный паспорт китайского производства на имя Юлии Сливки.
– Почему ты называешь себя чужим именем?
– Юлия Сливка – это сценический псевдоним. Охранник, предупреждаю тебя: не бери на себя слишком много.
Он и не брал. Он уже повернулся к ней спиной.
И пантера крикнула в спину уже уходящему Роману:
– Не путайте искусство и жизнь!
– Ах, у вас искусство? – обернулся Рома. – Я и не подумал. Извините. Я решил, что вы – проститутка, которая публично оскорбляет нравственность.
– Слушай, ты с какой деревни приехал?
– Я тутошний, – ответил Роман.
6. Путь славы
«…слава не бывает дурная. Слава – она и есть слава».
По утрам в моей квартире было несколько суетно, как в доме помещицы, у которой слишком много челяди. Сквозь сон я слышала, как Ли испуганно спрашивала индианку Сативати:
– Did she wake up?
– Not yet! That’s good because I have not made the breakfast so far.
– Перестаньте спикать! – орал Федя. – Дайте мне чего-нибудь перекусить, потому что мне пора бежать на телевидение!
– Тише, ты разбудишь хозяйку! – складывала ручки домиком Ли.
– Ей вставать пора, – бурчал Федя. – Она уже третий день прогуливает университет.
– Хозяйке лучше знать, куда ей ходить, – отвечала Ли.
Откровенно говоря, мне нравилось, что после стольких лет одиночества я стала центром вселенной. А Феде не нравилась «эпоха рабовладения». Он чувствовал себя тут последним человеком. Все крутилось вокруг меня и моих настроений. Когда я пробуждалась, то пожарной сиреной по квартире проносился мой рык: «Ли-и-ииии!!» Я что есть мочи звонила в звонок, который находила в изголовье кровати.
Ли первой подходила к моей постели со всеми нужными для массажа причиндалами: ароматическими маслами, деревянными палочками, щеточками, специальными шершавыми перчаточками и пачкой горячих простыней, в которые она укутывала меня, чтобы делать китайский массаж.
Процедуры занимали не менее двух часов.
В это время на кухне возилась чета индусов. Они пекли какие-то вонючие пирожки, готовили рис и жгли палочки, «чтобы пахло, как в Раю».
