В омут с головой не брошусь. Не перееду просто потому, что он так хочет. Однажды я уже поступила слишком опрометчиво. Расхлебывала долго и болезненно. Теперь лучше перетерплю прессинг, недовольство, чем сдамся и снова разобьюсь.
Правда и Айдар сильно не настаивает. Видимо, лимит времени, отведенного на обдумывание, я еще не превысила. Да и веду себя примерно.
Безотказная. Послушная. Идеальная. Только по-прежнему предательница. Или всё ещё.
Неважно.
Спускаюсь на пол вместе с ведерком и оглядываюсь.
Работы еще… Куча. Спину ломит. Дыхание частит, а кожа покрыта испариной. Мечтаю закончить и юркнуть в душ, но пока мне светит только возможность взмахнуть несколько раз ладонями в хозяйственных перчатках и взяться за пылесос.
Делаю музыку громче. Начинаю жужжать. Подбадриваю себя тем, что виляю попой и кручу головой. Представляю, что танцую на свадьбе. На своей свадьбе. Что я на ней — счастливая. Глаза горят. Гости рады, а не молчат и покашливают, ощущая неловкость. Что жениха сама выбрала, а не кто-то за меня. Да, того же, что отец. Но выбрала-то я!!!
Кто-то из нас двоих перегревается: то ли пылесос, то ли я. Но в один момент в квартире становится тихо. Замерев, слушаю собственное участившееся дыхание. От тела исходит жар. Смотрю вокруг. Прихожу к выводу, что на одной из фаз выбило пробки.
Стягиваю рукавицы и тру руки о штанины. Бросаю всё, как есть, а сама иду проверять, что со светом. Только включить не успеваю. Подпрыгиваю от резкого звука — кто-то зажимает наш противно-свистящий звонок и держит.
Держит… Держит…
Это звучит агрессивно. Нагло.
Я пугаюсь.
Отпускает и снова жмет.
На часах четыре. Сафие еще в садике. Мы с Аллой договорились, что я зайду за дочкой в шесть.
На носочках подхожу к двери и открываю глазок.
По-честному, не жду я никого, а стоит увидеть Айдара — пульс скачет.
Щелкать замками начинаю тут же.
Толкаю дверь, он перехватывает и открывает шире.
Выглядит… Пугает меня тем, как выглядит.
Взгляд яркий. Слепит вспышками. Жжет мне ресницы. На виске ясно очерчена венка. Волнами гуляют скулы.
— Привет, — не знаю, чем, но чувствую — провинилась.
Делаю шаг назад и уже через секунду на месте моей голой ступни оказывается его ботинок.
За спиной закрываются двери. Он вслепую крутит замок.
— Что-то случилось? — спрашиваю, запоздало вспоминая, как выгляжу. Покрываюсь пятнами. Рука дергается к платку, но ее останавливает стрельнувший еще и туда мужской взгляд.
— Я пять минут звоню уже.
— Я не слышала…
— Телефон где? — Айдар спрашивает притворно-спокойно. Подается немного вперед подбородком. Я почему-то аж захлебываюсь.
— Не знаю…
— Давно не знаешь?
— Часа полтора…
— Вот я тебе полтора и звоню.
— Зачем?
Мой вопрос повисает в воздухе. Айдар еще раз ступает глубже в квартиру. Я пячусь. Отмечаю, что он в белоснежной рубашке и идеальных черных брюках. Где пиджак — не знаю. Галстук тоже.
Рукава закатаны. Верхние пуговицы расстегнуты.
Он делает новый шаг ближе, а я отступаю медленнее — улавливаю легкий запах алкоголя. Со свадьбы, что ли? Ко мне? Как так?
— Ты за руль не садился вот так? — имею в виду после выпитого. Он продолжает сверлить во мне дыры и молча переводит голову из стороны в сторону.
И на том спасибо Аллаху…
Отвлекается только, когда мы оказываемся напротив дверного проема в гостиную.
Видит следы моей уборки… Хочу верить, что получаю хотя бы парочку очков в его глазах.
— Сафие дома?
— Нет. Она в саду сейчас. Ее потом Аллочка забирает…
Запоздало думаю, что причина горящих глаз может быть в этом: он снова обвинит меня в безалаберности. Ну какая мать может позволить себе отложить мобильный на полтора часа? А вдруг я понадоблюсь ей…
Сама уже себя жру. Айдар тоже — но взглядом. Иначе.
Делает выпад. Ловит меня за кисть и дергает на себя.
Я пугаюсь до вскрика, хотя и не понимаю особо, чего боюсь.
Это просто странно. Приехать… Для чего? Написал бы…
А потом понимаю. Писал. Он писал. Звонил тоже. А я…
Мужская рука ползет по спине. Одновременно выгибает и давит. Едет по шее. Сжимает затылок. Айдар тянет вниз платок, я опоминаюсь.
Упираюсь в грудь и пытаюсь оттолкнуть.
— Айдар, мне в душ нужно… — Стыдом топит. Желанием тоже.
Он дергает платок и отбрасывает. Волосы рассыпаются по спине.
Тянется лицом к моему. Не дает отвернуться. Пахнет всего лишь вином. Чем пахну я — лучше не думать. Потом. Пылью. Моющими.
Язык бывшего мужа пошло скользит между моих губ, пользуясь слишком частыми вдохами.
Айдар спускается пальцами по спине так же напористо. Давит в поясницу. Я чувствую, как жарко и твердо в паху.
Он минует резинку штанов и ныряет под белье. По-хозяйски сжимает ягодицу.
Голова кружится. Слишком мало кислорода. Слишком не готова. Слишком его много.
Айдар забрасывает мои руки себе на шею. Сам запускает мои пальцы в свои волосы. Небольно прикусывает нижнюю губу и тянет. Я стону.
Подхватывает под бедра.
— Айдар, нет, пожалуйста… — шепчу в лицо, зачем-то хватаясь за косяк двери в спальню, когда мы в три шага подходим к ней его ногами. Он немного пьяный, явно взволнованный и возбужденный, но конфигурацию моей квартиры помнит идеально. В этой комнате Айдар еще не бывал, но судя по взгляду, я его не остановлю. — Пусти меня в душ, пожалуйста… — Разжимаю пальцы, но продолжаю просить. — Я освежусь, переоденусь. Чай тебе сделаю…
Сама понимаю, что звучу бессмысленно и жалко, но зачем-то сопротивляюсь, пока не чувствую спиной покрывало.
Глава 25
Айлин
Айдар решительным жестом берется за резинку моих «попугаичьих» штанов. Тянет вниз вместе с бельем. Совсем не эротичным как то, которое я купила специально для него, а обычным, повседневным. Расталкивает колени, нависает сверху. Дергает рубашку из-за пояса и тянет через голову. Дальше вверх скатывает мою футболку. Я бы сопротивлялась, честно, но под его напором — никак. Все происходит слишком быстро и определенно не подлежит обсуждению.
Я знаю, что липкая. Это ужасно волнует. Его я подпускаю к себе только, когда уверена на все сто… Сейчас — ни капельки.
Он накрывает своим телом мое. Целует настойчиво. Аж губы ноют. Кладет мои ладони на свой торс. Хочет ласки. Привык к ласке. Я пытаюсь… Отключиться. Но как же сложно!
Поцелуи ползут от губ ниже. По подбородку, шее. Мое дыхание частит, бедра вжимаются в голые бока. Я скребу по плоскому животу и кусаю губы.
— Айдар, нет… Я потная. Грязная… — щеки горят от мысли, что он будет губами собирать с меня соль. Совершаю еще одну отчаянную попытку его с себя столкнуть. А вместо этого он давит сильнее. Задевает кончиком напряженного языка ямку между шеей и ключицей, а потом длинно и пошло ведет вверх.
Все тело превращается в миллиард маленьких салютов.
Мы — идеально подходящие друг другу животные или все же что-то большее?
Уши и так горят, а их еще сильнее нагревает дыхание. Айдар тихо приказывает:
— Расслабься. Я тебя хочу.
Бывший муж руководящим жестом кладет мою ладонь четко на вздыбившуюся ширинку. Сжигает своей откровенностью и требовательностью, ждет, пока сфокусирую взгляд.
— Делом займись.
Он продолжает нависать, пока я не подчиняюсь. Трясет то ли все еще от неправильности, то ли уже от нетерпения, не понимаю. Дрожащими пальцами расстегиваю ремень, пуговицу, ширинку и спускаю боксеры.
Веду по горячему-горячему возбужденному члену. Прижимаюсь к губам, когда Айдар наклоняется. Мы целуемся, а он толкается бедрами навстречу моей ладони. Заражает меня неконтролируемым желанием и снова развращает.
Спальня крутится. Меня бросает то в жар, то в холод.
Айдар достает презерватив из кармана. Рвет зубами, отдает мне. Без слов понятно — надеть должна я. Слушаюсь. Раскатываю по длине, предвкушая, как почувствую его в себе.
