Климов, завидев такую вот машину, вздрагивал, внимательно вглядываясь в лицо водителя. За рулем этой «девятки», по всей видимости, никто не сидел. Хотя тонированные стекла и расстояние не позволяли сказать этого с уверенностью. Пожав плечами, Саша углядел вдруг бабульку, торговавшую хлебом, и, возликовав, направился прямо к ней. Он приобрел буханку белого воздушного хлеба, который порезать можно было лишь острым как бритва ножом. Таких ножей у Александра в доме как раз и не водилось, однако он с детства привык рвать такой хлеб руками по дороге из булочной, за что ему не раз влетало от отца.
Старушка, ветхая, сморщенная, но очень опрятная в чистом платочке в горошек, сказала Саше что-то приятное, и он попытался ответить ей в тон, и теперь, направляясь к своей машине, чувствовал себя так, точно сбросил с плеч тяжелую ношу. На душе у него стало легко и светло. Захотелось начать жизнь заново, и в этой новой жизни совершать одни лишь благородные поступки. Не злобствовать, не ненавидеть, не поддаваться безумным приливам ярости, не кидаться на людей, точно бешеный пес…
— Ты чо, в натуре? — донеслось до Сашиных ушей. Он повернул голову и в нескольких шагах от себя увидел трех здоровых парней, обступивших невысокую стройную девушку лет двадцати — двадцати двух.
— А ну отвали, — ответила она неожиданно хрипловатым и резким голосом и попыталась оттолкнуть здоровяка в слаксах и пестрой рубахе. — Дай пройти, козел.
В тоне девушки и в невяжущейся с субтильной внешностью хрипотце, придававшей словам некий зловещий шарм, чувствовалась какая-то особенная сила, заставившая парня опешить. Климов остановился и с удивлением посмотрел на это ангелоподобное существо с мягкими льняными волосами до плеч и белой как мрамор кожей. Казалось, что от такой милашки можно ожидать лишь томного, обволакивающего мяуканья где-нибудь в отдельном кабинете ресторана за ужином вдвоем при свечах. Одета незнакомка была, пожалуй, слишком уж вызывающе (во всяком случае, для прогулок в одиночку): коротенькие кожаные шортики открывали длинные стройные ноги, обутые в крохотные туфельки на довольно высоком каблуке, надетая на голое тело желтая маечка обтягивала маленькую, но красивую грудь. На плече висела небольшая черная замшевая сумочка. Не следовало бы ей в таком виде разгуливать в столь позднее время здесь, где полным-полно всякой шушеры: алкашей, безмозглых качков и прочего сброда (а, с другой стороны, где таких мало?).
Парень отступил в сторону, освобождая девушке проход, но воспользоваться его замешательством она не смогла, один из друзей здоровяка схватил ее за руку.
— А ну, отпусти! — крикнула милашка, и лицо ее исказилось то ли от боли, то ли от злости и отвращения. Парни были изрядно навеселе.
— Потерпишь, шалава, — заржал парень и не терпящим возражения тоном добавил: — С нами поедешь, не обидим.
Девушка быстро и тревожно осмотрелась, по всей видимости понимая, что шутить с ней не собираются, а значит, дело очень даже может обернуться плохо. Немногочисленные покупатели возле киосков предпочитали, конечно, делать вид, что поглощены изучением ассортимента предлагаемых продавцами товаров.
Глаза Саши и русоволосой красотки встретились.
«Черт возьми! — обреченно вздохнул Климов, прикидывая, в какое отделение его заберут в случае, если произойдет драка, и понимая, что она неминуемо произойдет, если он вмешается. Впрочем, при чем тут отделение? Судя по внешнему виду этих ценителей женской красоты, именно он, Саша, практически без вариантов, угодит в больницу, да и то только в том случае, если ребятки не переусердствуют, пиная его ногами, после того как собьют на асфальт. — Да что же это такое?! Бес меня дернул приехать сюда! А она какого дьявола голой шляется? Чтобы подержаться за прелести этой телки, даже покойник из могилы встанет».
Однако времени на размышления у Климова не оставалось. «Может, как-нибудь обойдется?.. Нет, не обойдется!»
— Оставьте девчонку в покое, ребята, — попросил он как можно более мягким тоном. — Не видите, ей страшно. Отпустите.
Тот из парней, что держал девушку за руку, обернулся и посмотрел на подошедшего Климова. Двое других сделали это несколько раньше.
— Вали отсюда, мудак, — предложил Саше здоровяк, делая ленивый шаг в сторону смельчака. — А то мы тебя быстро в морг определим. У тебя как раз и костюмчик подходящий.
Парень, демонстрируя серьезность своих намерений, повел могучими плечами и скалой навис над Сашей.
— Врежь ему, Колёк, — подбодрил друга тот, что держал девушку. — Давай, давай. Будет, мразь, знать, как не в свое дело лезть. А ты, Вован, помоги мне эту шлюхерью в тачку затащить, — добавил парень стоявшему без дела с несколько безучастным видом товарищу.
— Слышал, что люди говорят? — спросил Сашу здоровяк.
— Да, ну зачем беспокоиться? — залебезил Климов, пятясь. — Я уже все понял, сейчас сам уйду. Я просто не разобрался, а так, какое мне дело, верно?
Парень усмехнулся и, немного повернув голову, вскользь посмотрел на раздававшего команды друга, как бы желая спросить того, чего, мол, делать-то станем: отпустим ссыкуна или проучим маленько? Однако задать свой вопрос он так и не успел. Вложив в удар всю силу, Климов обрушил на голову здоровяка бутылку «Салюта» и, не дожидаясь, пока Колёк рухнет на тротуар, отбросив в сторону хлеб, отпихнул слабеющее тело парня в сторону. Понимая, что теперь для него промедление и в самом деле смерти подобно, Саша бросился на парня, продолжавшего держать руку девушки, и получил сильнейший удар ногой в бедро.
Климову понадобилась всего лишь доля секунды, чтобы осознать — если бы не внезапность его нападения, помешавшая противнику подготовиться, удар, скорее всего, пришелся бы в пах, во всяком случае именно туда, вне всякого сомнения, он был нацелен.
Александру повезло, если считать уместным это слово, и вторично. Два следующих удара тоже, к счастью, не достигли своей цели. Неистовая волна ярости ожгла, словно кнутом, в голове зазвенело. На глаза набежала кровавая пелена. Ему показалось, что он будто каким-то внутренним слухом услышал злобное рычание. Нет, не тусклую сталь клинка сжимала его правая рука, а дутое темно-зеленое стекло бутылочного горла с торчащими из него рваными острыми смертоносными зубьями…
Кто-то вцепился в рукав его многострадального траурного костюма.
— Бежим же быстрее! — уговаривал Климова чей-то настойчивый голос. — Сейчас менты нагрянут, посмотри, на кого они похожи!
Последние слова относились к лежавшим на тротуаре парням, испытавшим на себе Сашино неистовство. Ребята и в самом деле выглядели неважно. Здоровяк, которому «ударила в голову» шипучка, лежал ничком. Его, так и оставшийся для Климова безымянным, товарищ, попытавшийся своим башмаком лишить Сашу радостей общения с особями противоположного пола, растянувшись, валялся навзничь. Из рваных ран на щеках, шее и руках текла
