Те, кто застал времена СССР, сравнивая современную противопожарную оснащенность с той, что была, предпочтение отдают не в пользу сегодняшнего дня. «В советские времена в нашей деревне было три пожарных пруда, висела рында, в которую били, если начинался пожар и, о чудо, была пожарная машина, одна на три деревни, правда, но была. Сегодня пруды засыпаны, пожарная машина пропала, нет даже рынды, вместо всего этого — телефон, который забыли подключить и один единственный пожарник с двумя ведрами и велосипедом. В последний пожар пожарную машину пришлось ждать пять часов», — возмущается Л. П. Спорыхин, житель тверской деревни.
В действии новый Лесной кодекс, продавленный Кремлем: пожары на половине страны, сгоревшие деревни, погибшие люди и люди, оставшиеся без крова и документов. Огненное лето 2010 года выпало испытанием и власти, и людей. Люди испытание выдержали, власть — нет. Люди бились с огнем на смерть, погибали, не отступали, жертвуя собой, спасали все, что только могли спасти, без разницы — свое это или чужое. Власть бездействовала. Подразделения МЧС, в которые вложены миллиарды народных денег именно для таких вот чрезвычайных ситуаций, по сути дезертировали с поля боя. Вот свидетельства тому Елены Семеновой, опубликованные в журнале «Голос эпохи»: «29 июля вспыхнул пожар на базе ВМФ, расположенной неподалеку от Коломны. Огонь окружал базу десять дней. Начиная с 19 июля, командир части подполковник Виктор Иванович Биронт, занимавший свою должность с мая, ввел ненормированный рабочий день. Биронт неоднократно информировал об опасной ситуации ГО и ЧС, в/ч 10703, администрацию Коломны, но помощи не было. Все эти дни командир части с матросами тушил очаги возгорания в лесу вокруг части. Тут важно пояснить: в ходе «военной реформы» в части сократили 200 человек. Ликвидировали пожарную команду. На гектары земли, занимаемые базой, осталось всего сорок матросов, четверо офицеров и несколько десятков штатских сотрудников. Фактически, база, на которой размещено огромное количество техники, осталась без охраны. 29 июля пожар добрался до территории части. В этот момент там находились заместитель главы города по безопасности Виктор Шумеев и глава горотдела МЧС Александр Белевич. Они палец о палец не ударили в этот критический момент, ни звонков от них никому, ни приказов, ни распоряжений. Стояли и просто наблюдали. Присутствовавшая там же начальник экологического отдела администрации города Валентина Слободенюк в категорической форме запретила вырубать лес в местах, прилегающих к войсковой части. Два года назад предыдущий начальник части пытался вырубить полосу безопасности вокруг стоянок техники, однако получил за вырубку леса крупный штраф. Лес части не принадлежит. Трогать его военные не смеют.
По свидетельствам очевидцев, подполковник Биронт не спал четверо суток. На пожаре получил ожоги обеих ног, у него опалены руки. В результате его грамотного руководства личный состав не пострадал. Сохранили секретное имущество части, все оружие и все боеприпасы. Отстояли склад ГСМ, который уже начинал гореть, и газовую котельную, пожар в которой мог привести к сильному взрыву и человеческим жертвам. Из командования ВМФ никто на спасенный объект не приехал. Зато когда руководству военного ведомства срочно понадобилось сделать кого-то «козлом отпущения» за допущенный пожар, таковым назначили подполковника Биронта и трех его офицеров. Их уволили из войск. При этом показательная порка не коснулась никого из истинных виновников ЧП, явившегося плодом «мебельной реформы».
В советские времена в поселке Ласковское Рязанской области отстроили дерево-перерабатывающий комбинат. И пожарная каланча там была, и пожарные машины. Теперь этого ничего нет. Комбинат попал в частные руки. В центре поселка во время пожаров расположился штаб МЧС: БТР, еще какая-то военная техника, 11 поливальных машин. Вот показания очевидцев: «Позвонил сосед, сказал, что вдоль просеки поднимается огонь, в штаб они уже сообщили. Мы помчались к просеке. Потянул ветерок, и я впервые увидела, с какой быстротой может двигаться огонь. Показалась пожарная машина. Одна! Стали тушить этот участок, но огонь стал подниматься сразу в нескольких местах. Мы — в штаб, в «цирк Шапито», как прозвали его местные жители. Объяснили дежурному ситуацию. Никакой реакции. Все ждут Путина. Кто-то латает, вылизывает асфальтовую дорогу, кто-то на тракторе рыхлит площадку. Из леса мужики вопят: дайте воды! А нам эмчээсовец отвечает: как вы нам надоели!.. Но дали еще одну поливальную машину, которая тут же застряла в поле. Полчаса уламывали людей в погонах дать-таки машину. Помчались к лесу, а там уже в шести местах полыхает. Стали сами таскать ведра с песком. Эффективность низкая. По дороге ехал мужчина, остановился и стал помогать. У него были с собой лейка садовая с помпой, и баклажки с водой. Но даже это нехитрое снаряжение здорово выручило. Затушили приличный участок. Главное ведь не пустить огонь вверх. Не хочу сейчас писать про преступное бездействие МЧС, скажу только, что сами сотрудники МЧС говорят, что пожары им выгодны. Спишут на убытки и распилят кучу денег. Да и Мещеру по-дешевке скупят, к сгоревшим лесам присоединят озера и чистый лес, который отстояли жители этих мест. Неприкрытое, циничное, подлое предательство. Сперва я думала, ну, почему же власти Рязани не обратятся к своим жителям с просьбой о помощи. Я уж не говорю о том, что нашли время к приезду Путина готовиться: ремонтировать дороги, менять серый бордюрный камень на белый. А теперь я понимаю: пожары — это хорошо для власти. Сколько всего может сгореть «нажитого непосильным трудом: три магнитофона японских, три кожаных куртки.».
Не власть, а простые люди стали взывать через интернет: «Под нашими ногами горит наша с вами земля, и это не частное дело какого-то старичка из рязанской деревни, это наше с вами сокровище горит — РОДИНА!». «Люди! Я живу в п. Ласковский Рязанской области. Наши мужики падают от усталости. Мы пять суток не выходим из леса, тушим пожар. Обращаюсь к жителям Заборья, Солотчи, Полково, Ласково, Давыдово. Люди, ну помогите же нам, мы на издыхании! Если мы не остановим пожар, сгорят и ваши дома. Не хватает бензопил, некому подвозить бензин для пил, надо масло специальное. У МЧС ничего нет. ПОМОГИТЕ!!! Дети и женщины таскают спиленные огромные сосны. Давайте спасать лес вместе! Женщины! Надо спасать свои дома, своих детей. Сейчас горит лес около Ласковского озера. Огромный БАТ не работает, валяется в кювете с полутора тоннами солярки. Если к нему подойдет огонь, никто не спасется. Вот мой телефон для связи 8-910-561-22-54». После этого обращения автору, ее зовут Алла, позвонили из городской администрации и отчитали за. экстремистское воззвание.
Еще одно сообщение в интернете, как сводка с поля боя: «Тушим силами добровольцев, ногами и лопатами, неделю не вылезая из леса и падая от усталости. У нас ничего нет, ни распираторов, ни мотопомп, ни спецодежды. МЧС в лес не суется, им наши поганые законы позволяют выезжать только тогда, когда деревню обкладывает огнем. И пожарными средствами не могут помочь народу, нету них ничего! Единственное, что они делают, так это возят нас к месту пожаров утром и забирают вечером. Местные власти вместо того, чтобы поднять на ноги всю страну, шлют липовые отчеты в Москву и спешно кладут новый асфальт от Рязани до мест пожара, перекрыв половину дороги и моста через Оку, создавая пробки в зону катастрофы! Как же, ожидается приезд самого ВВП! Уверяю вас, он приедет на похороны Мещерского края! Если не принять радикальных мер, Мещеры не будет! Одна надежда, что кремлевские власти захлебнутся в дыму от этого пожарища!».
«Утрата такого природного памятника, как Мещера, «в цивилизованных странах» была бы признана трагедией национального масштаба. У нас же это проходит незамеченным. Тушением лесов власти не занимаются вовсе. Кроме Мещеры огнем охвачены пятнадцать национальных заповедников. Средняя полоса России на наших глазах превращается в пустыню. Сгорают леса, высохли поля. Сельскому хозяйству нанесен тяжелейший удар. Из-за отсутствия кормов начинается массовый забой скота. Крестьяне вынуждены отправлять под нож коров и закупать овощи и фрукты, так как зной уничтожил огороды. В ряде регионов пересыхают колодцы, и люди вынуждены брать воду из рек и озер, что небезопасно. От жары и дыма только по Москве смертность возросла, как минимум, вдвое. Блоги пестрят шокирующими сообщениями. Воттолько одно из них: «В корпусе открыты все окна, задымление в коридорах, палатах, операционных, процедурных,
перевязочных, туалетах и в большинстве ординаторских такое же, как и на улице. В отделении реанимации окна закрыты, гари от этого не меньше, но разносится зловоние от гниющих при 40 градусах повязок и испражнений. За прошедшие сутки в больнице умерло 17 человек. За позапрошлые — 16. К сегодняшнему утру за прошедшие сутки в морге больницы оказалось 65 трупов — наши плюс не «судебные» трупы из окрестных квартир. Трупы складывают в подвале стоя — холодильники уже заняты. «Скорая» пачками везет стариков с фактическим тепловым ударом. Под страхом увольнения врачам «скорой» запрещено выставлять диагноз «тепловой удар, перегрев» (потому что у нас — не жарко, у нас в городе — все в порядке). Мы тоже такого диагноза не выставляем, мы не хотим, чтобы нас уволили, у нас семьи и их нечем будет кормить, если что, а ничего другого, кроме как лечить — мы не можем. При объявлении чрезвычайного положения медперсоналу дежурство оплачивается по двойному тарифу, но у нас в городе не будет объявлено чрезвычайного положения, у нас же все в порядке, да и вдруг страна разорится. Такая же ситуация по всем московским больницам. Кроме, наверное, и, к сожалению, ЦКБ.
