— Только этого мне не хватало сегодня, — вздыхая, говорит Жан-Батист. — Пригласите его наверх, Фернан.
Появляется Жозеф. Он наклоняется над колыбелькой и говорит, что Оскар — самый прелестный ребенок, какого он когда-либо видел. Потом он просит, чтобы Жан-Батист спустился в свой рабочий кабинет.
— Я хочу попросить вас кое о чем и боюсь, что наш разговор будет скучен Дезире, — говорит он.
Жан-Батист покачал головой.
— У меня так мало возможностей видеться с Дезире, что я хочу остаться возле нее. Садитесь и рассказывайте покороче, Бонапарт. У меня еще много работы на сегодня.
Оба сели возле моего изголовья. Жан-Батист взял мою руку, его легкое прикосновение передало мне спокойствие и силу. Мои пальцы скрылись в его руке как под надежной крышей. Я закрыла глаза.
— Речь идет о Наполеоне, — услышала я. — Что бы вы сказали, если бы Наполеон выразил желание вернуться во Францию?
— Я скажу, что Наполеон не может вернуться, пока военный министр не вызовет его с театра военных действий в Египте.
— Дорогой свояк Бернадотт, нам обоим не нужно уверять себя в том, что присутствие Наполеона в Египте сейчас так уж необходимо. С тех пор как мы лишились флота, наши операции в Египте стали… Кампания может быть…
— Может рассматриваться как поражение. Я его предсказывал.
— Я не хотел сказать так резко. Но так как сейчас нет перспектив развертывания африканской кампании, можно с большим успехом применить таланты моего брата на других фронтах. Кроме того, Наполеон не только стратег. Вы знаете, как его интересует организационная деятельность. Он сможет быть полезен здесь, в Париже, на любом посту по реорганизации армии. Кроме того…
Жозеф остановился, ожидая возражений. Жан-Батист молчал. Спокойная и надежная рука его лежала на моей руке.
— Вы знаете, что против правительства зреют заговоры, — сказал Жозеф.
— В качестве военного министра я не могу не знать этого, — проворчал Жан-Батист. — Но какое отношение имеет это к командованию нашей армией в Египте?
— Республика нуждается в сильном… в сильных людях. В военное время Франция не может позволить себе роскошь заниматься партийными интригами и внутренними политическими разногласиями.
— Вы предлагаете, чтобы я отозвал вашего брата для того, чтобы он раздавил эти различные заговоры? Я вас верно понял?
— Да. Я думал, что…
— Раскрытие заговоров — дело полиции. Ни больше, ни меньше.
— Конечно, когда дело идет о заговорах, угрожающих государству. Но я могу сказать вам по секрету, что влиятельные круги думают о сосредоточении всех положительных сил.
— Что вы понимаете под концентрацией всех положительных сил?
— Например, если вы и Наполеон, две наиболее светлые головы в Республике… — он не смог продолжать.
— Перестаньте вилять! Скажите просто и ясно: чтобы освободить Республику от различных политических группировок и разногласий, кое-кто хочет установить диктатуру. Мой брат Наполеон желает быть отозванным из Египта, чтобы выставить свою кандидатуру на пост диктатора. Будьте искренни, Бонапарт!
Жозеф, задетый за живое, подскочил. Потом сказал:
— Я говорил сегодня с Талейраном. Бывший министр считает, что директор Сийес не откажется поддержать изменение Конституции.
— Я знаю, о чем думает Талейран. Я знаю также, чего хотят некоторые якобинцы, и могу вас уверить, что прежде всего это роялисты, которые возлагают все свои надежды на диктатуру. Что касается меня, то я приносил присягу Республике и я буду уважать нашу Конституцию при всех обстоятельствах. Ясен ли вам мой ответ?
— Вы понимаете, что эта бездеятельность в Египте может толкнуть на отчаянный шаг человека столь тщеславного, как Наполеон. С другой стороны, мой брат должен устроить в Париже кое-какие личные, очень важные дела. Он намерен развестись. Измена Жозефины глубоко его задела. Если мой брат в своем отчаянии возьмет на себя инициативу своего возвращения, что произойдет?
Пальцы Жана-Батиста сжали мою руку резким движением, но это длилось лишь секунду. Они разжались, и я услышала, как Жан-Батист спокойно сказал:
— Тогда я буду обязан, как военный министр предать вашего брата суду военного трибунала и думаю, что он будет расстрелян как дезертир.
— Но такой горячий патриот, как Наполеон, не может больше оставаться в Африке!
— Место командующего — возле его войска. Он привел свою армию в пустыню, и нужно, чтобы он оставался там, пока не найдет возможности вывести ее. Даже такой штатский, как вы, господин Бонапарт, должен понимать это!
Наступило молчание.
— Как увлекателен ваш роман, Жозеф, — сказала наконец я.
— Да. Все меня поздравляют, — заметил Жозеф со своей обычной скромностью, поднимаясь.
Жан-Батист проводил его вниз. Я постаралась заснуть.
В полусне я вспоминала девочку, гулявшую в саду с худым офицером в поношенном мундире и останавливавшуюся у изгороди, освещенной луной. Нахмуренное лицо офицера было особенно бледным в лунном свете.
«Я знаю свою судьбу, мое призвание!» — говорил офицер. Девочка втихомолку смеялась. — «Веришь ли ты в меня, Эжени? Верь в меня, что бы ни случилось!»
Он скоро приедет из Египта. Я его знаю. Он приедет и разрушит Республику, как только найдет возможность. Ничто не привязывает его к Республике, к своим согражданам. Он не поймет такого человека, как Жан-Батист, никогда он не понимал таких людей!
Папа говорил: «Дочурка, если когда-нибудь и где-нибудь у людей отнимут права, данные им Конституцией, права быть свободными и равными, никто о них не скажет: „Господи, прости их, ибо не ведают, что творят!“…
Да, Жан-Батист и мой папа поняли бы друг друга!
Когда часы пробили одиннадцать, вошла Мари, вынула Оскара из колыбельки и подала мне.
Жан-Батист тоже поднялся в спальню, он знал, что в это время я кормлю Оскара.
— Он вернется, Жан-Батист, — сказала я.
— Кто?
— Крестный нашего сына. Как ты к этому отнесешься?
— Если я получу полномочия, я пошлю его на расстрел.
— А в противном случае?
— В противном случае он присвоит себе полномочия и расстреляет меня. Спокойной ночи, девчурка!
— Спокойной ночи, Жан-Батист!
— Но не ломай голову над этим делом. Я пошутил!
— Я понимаю, Жан-Батист. Спокойной ночи!
Глава 15
Париж, 18 брюмера, год VIII
(За границей — 9 ноября 1799)
Нашей Республике дали новую Конституцию.
Он вернулся! Сегодня он совершил государственный переворот, и уже несколько часов, как он глава нашей страны.
Множество депутатов и генералов уже арестованы.
