с ним пообщаться сегодня ночью.
Гутрун лишь кивнула, не сводя своих глаз со строения, найденного Бертой.
— Пойдёмте позовём остальных, — предложила, поднимаясь, — этот дом вполне способен вместить нас всех в свои три стены, — улыбнулась я.
Всего в этом месте мы насчитали чуть больше десятка зданий. Три из них были более-менее пригодны для житья. Вот только находились они не рядом друг с другом, увы. А ночевать мы должны в обережном кругу, и никак иначе.
Весь день прошёл в суете и уборке. Обломав ближайшие кусты, собрали веники и подмели площадку перед нашим будущим временным жильём, а, может, и не временным.
— Я всё же хочу наведаться на остров, — не унималась моя душа, требующая движения, — нужно глянуть что там и как.
— Как ты туда доберёшься? — спросила мама, перестав подметать, и пристально на меня посмотрела. — Опасно, течение слишком быстрое. Даже зимой Сольвана ни на миг не сковывается льдом.
— Плот построю, — пожала плечами и тут же спросила: — А откуда река берёт начало? — но мне ответила Гутрун, сидевшая на циновке и перебиравшая небольшую кучку какой-то растительности, отделяя листики от тонких веточек.
— Далеко отсюда есть горы, там живут гномы, Сольвана берёт начало где-то в их каменных недрах, а течёт она дальше, воон туда, — махнула она рукой в ту сторону, откуда мы ушли, и там тоже есть горы, но Сольвана делит их пополам и впадает в большую воду, края которой не видно.
— В море или океан, — кивнула я, — понятно.
Сколько всего я ещё не знаю?
— А как выглядят гномы? — спросила я, вовремя прикусив язык, так как рвалось с языка описание маленьких бочкообразных разумных.
— На полголовы ниже людей, — ответила Гутрун без тени удивления, о моих проблемах с памятью примкнувшие орчанки уже были в курсе. — Люди ростом чаще всего, как ты Аруна.
Где-то метр семьдесят — семьдесят пять. Высокие, однако.
— И худые, как эта ветка, но очень сильные. Могут сравниться с простым орком, но не с берсерками. Им уступают, — продолжила описывать неведомых мне гномов Гутрун. — Безбородые. Но невероятно ловкие, могут поспорить этим с гибкими и подвижными эльфами. Они стерегут проходы, чтобы нечисть не прошла на ту сторону.
Вот как.
— С гномами не воюют, их стараются не трогать, поскольку малочисленны и важную работу делают для всех народов.
Поблагодарив травницу за рассказ, вернулась к уборке территории. Часть женщин ушла за хворостом, Лоска и Дэгни пошли на охоту. Дети бегали по мелким поручениям. Все были при деле. И то работы было столько, что не знаешь, за что хвататься. А прежде чем основательно браться за что-то, мне нужно было изучить новые владения от и до.
Уже вечером, когда последние солнечные лучи спешили успеть немного порадовать нас своим теплом, я, расставив горшки, подошла к Кэри и попросила у неё ненадолго мешочек с загадочным камнем.
— Гутрун, подсела я к старушке, — ты знаешь, что это? Я всё собиралась тебе показать, но забывала.
Договорив, раскрыла ладонь, в центре которой лежал молочно-белый камушек с золотистыми прожилками. Он загадочно переливался.
Травница протянула руку с тонкой пергаментной кожей и сеточкой синих вен, взяла предмет и поднесла к глазам.
— Если память меня не подводит, эта вещица носит название монэстайн (лунный камень), — через минуту ответила она, и вернула его мне. — Где ты его нашла?
— На дне Сольваны, около нашего селения, — ответила я, убирая монэстайн обратно в мешочек.
— Я знаю только его описание, когда-то полученное от отца... Но никогда в своей жизни не видела и уж тем более не держала его в руках. Им владеют короли, императоры и иные сильные правители, хранят в сокровищнице, куда простым смертным нет хода. Монэстайн может исцелять самые сложные раны и его берегут, пуще золота. Как он мог оказаться в реке неподалёку от вашего стойбища?
— Не у той спрашиваешь, — хмыкнула я, — но да, в той битве с нечистью я получила страшные раны, он помог исцелиться.
— А почему не рассказала о нём раньше? — прищурилась старуха.
— Главное, жива, — пожала плечами, увиливая от ответа. И сейчас-то показала, потому что уверилась, что Гутрун на нашей стороне. Весь путь плохого от неё я не видела, со всеми она говорила без превосходства, по мере сил помогала и не жаловалась. Она заслужила моё доверие делом. И полезными советами.
Старуха понимающе улыбнулась и промолчала.
Солнце отправилось освещать иные земли, а у нас наступила ночь. Обережные огни тихо шипели, таинственно мерцая.
— Всё поселение было щедро утыкано обережными сосудами когда-то, — тихо сказала я маме, сидевшей рядом со мной и не спеша ужинавшей. — Следов на поверхности уже нет, но память в земле осталась и лёгкие отголоски той магии, сильной и древней ещё есть.
— Кто мог их забрать? — нахмурившись, уточнила мама.
— Да кто угодно. Те же людские маги пришли добить короля Джерарда и утащили горшки. Никто теперь не скажет.
— А, может, он знает? — кивнула Гутрун на медленно соткавшегося из антрацитовой жижи силуэт нашего постоянного спутника.
— Может, и знает, — вздохнула я, — мама, ждите меня все здесь. За мной не ходить, — строго добавила я. — Даже если я не вернусь, до рассвета не покидать защитный треугольник. Всем понятно?
Райла, конечно же, вскочила следом за мной, глаза её расширились, рот приоткрылся — слова рвались наружу, но я, крепко сжав её плечи, упрямо посмотрела ей в глаза:
— Пора узнать, что ему надо. Так вечно продолжаться не может.
Мама медленно выпустила воздух и плотно сжала побледневшие губы. Но всё же кивнула, соглашаясь.
Отступив от неё на шаг, скинула сандалии, вынула из-за ворота амулет с изображением руны земли и шагнула в темноту.
Нежить двигалась следом, отстав на пару метров. Что же, Гутрун оказалась права — весь путь монстр шёл именно за мной.
Глава 32
Каждый шаг и вдох я делала с оглядкой на следующего по пятам монстра. Выйдя к самым первым домам, стоявшим ближе всего к лесу, остановилась на миг, нашла подходящую более-менее целую стену и остановилась рядом с ней, чтобы быть защищённой со спины. Мало ли кто ещё мог на меня кинуться? Время суток тёмное, опасное, а я только,
