закупать. Ты как?
Харагути, у которого Нумакава просил поддержки, покивал и с вымученной улыбкой повернулся к Маё. Он уже первым из всех попросил Эйити помочь в контактах с Кугимией, и на лице его была написана просьба не упоминать об этом.
Любой и каждый делали все, что в их силах. Так или иначе, Маё сейчас гораздо отчетливей поняла, что «Лабиринт виртуального мозга» был для городка единственным лучом надежды.
– Ну так, Маё, как ты думаешь, что делать со встречей выпускников? – вернулась Момоко к главной теме.
Маё сделала глоток пива и поставила кружку.
– Я уже говорила Харагути: надо провести встречу. Вот только я воздержусь от участия. Не хочу портить всем настроение.
– Сколько раз тебе говорить, никому ты настроение не испортишь…
– Я тоже так думаю, – вставил Нумакава из-за стойки. – Те, кто не пришел на похороны, наверняка захотят выразить тебе соболезнование хотя бы на встрече. Может быть, в школе тебя кто-то и избегал, потому что ты дочь учителя, но мы все уже взрослые, и это сейчас не важно.
Харагути поднял руку в знак согласия.
Раздался звонок смартфона. Нумакава взял трубку.
– Алло. Да, конечно, открыты… Снять весь ресторан? Тут у меня Харагути с компанией. Кроме него, еще Хомма, и только что подошла Камио… Больше никого. А, вот что… Хорошо. Понял. Увидимся.
Повесив трубку, он повернулся к Маё и компании.
– Сейчас придет Касиваги с друзьями.
– Как неожиданно, – заметил Харагути. – И кто еще?
– Вроде Макихара. И Кугимия с дамой.
При этих словах не только у Маё, но и у Момоко с Харагути на лицах появилось удивление.
– Касиваги их, наверное, силой затащил. Ему, должно быть, сказали, что не хотят сидеть вместе с другими посетителями: пусть, мол, снимает весь ресторан. Но когда я сказал, что все вы тут, он ответил, что это только к лучшему. Пока повешу это на входе. – Нумакава достал с полки табличку с надписью «Арендовано» и вышел из-за стойки.
– Ну дает Касиваги! Не успели закончиться похороны Камио-сэнсэя, он уже собирается вести переговоры с Кугимией, – сказала Момоко с интересом.
– В такой день проще было пригласить. – Харагути поморщился. – Наверное, сказал, мол, давайте вместе вспомним Камио-сэнсэя, или что-то в этом роде… Ужин, должно быть, за счет Касиваги.
– Ну а после ужина он, видимо, настроился поговорить с Кугимией в каком-нибудь другом месте… Молодец, не зря его Гигантом[18] звали.
Нумакава вернулся, посмеиваясь.
– За глаза.
– А Макихара был Сунэо…
– Забавно, все стали взрослыми, а такие отношения и сейчас между ними сохранились. – Харагути, посмеиваясь, налил пива. – «Касиваги кэнсэцу» для банка «Мицуба» – главный местный клиент. Сунэо всегда лебезит перед Гигантом.
Маё было приятно слушать их разговор. Это привилегия одноклассников – посмеиваться даже над Касиваги, человеком, занимающим известное положение, как над персонажем всенародно любимого аниме.
– Между прочим, что-то в мире изменилось, если Гигант приглашает на ужин Нобиту. – Нумакава слегка посерьезнел. – Смеяться особо не над чем. Из-за «короны» жить стало тяжелее, и полагаться приходится не на бывшего заводилу Гиганта, а на Нобиту, которого в школе все в глубине души считали дурачком.
– Но в фильмах Нобита здорово помогал людям, – вставил Харагути.
Было понятно, что под Нобитой они имеют в виду Кацуки Кугимию. Тот, как и Нобита, был ленив и небрежен, и все относились к нему несерьезно, но на его защиту всегда вставал Наоя Цукуми. Чувствовалось, что, когда они были вместе, Кугимия чувствовал себя спокойно. Выходит, Цукуми был для него Дораэмоном.
Маё вспомнила день, когда они впервые вместе с Кугимией ходили навещать Цукуми от имени класса. Тот весело приветствовал их, лежа на больничной койке. А когда Маё спросила его, хорошо ли он себя чувствует, Цукуми ответил, что хорошее у него только настроение.
– Сейчас изобрели много разных лекарств, и от рака крови не обязательно сразу умирать. Многие выздоравливают. Но пока непонятно, какое лекарство на меня подействует; врачи пробуют разные. Все еще впереди.
Тема была серьезной, но говорил он легко, будто делал прогнозы на исход бейсбольного матча, как если бы речь шла о постороннем человеке.
Однако при взгляде на его лицо становилось понятно, что не так уж он беззаботен. Волосы почти все выпали, исчезли брови и ресницы. Вызывавшее когда-то зависть сильное крепкое тело стало слабым, как у маленького мальчика.
Кугимия, соглашаясь с его словами, поддерживал разговор.
– Медицина сейчас очень быстро развивается. Чуть подождать – и появится хорошее лекарство.
– Я тоже так думаю. Но пока ничего не остается, кроме как ждать. Поэтому, Кугимия, поскорее дай почитать твое новое сочинение. Просто валяться в кровати скучно, сил нет. Пишешь небось что-то новое… Разве нет?
– Да, потихоньку.
– Давай-давай! Как напишешь, сразу приноси.
– Понял, постараюсь.
Маё не понимала, о чем идет речь, но Цукуми пояснил:
– Завидно небось, Камио? Я первый и притом единственный читатель манги, которую сочиняет Кугимия.
А, вот о чем речь, сообразила она. Все знали, что Кугимия мечтает стать автором манги. Как раз Цукуми об этом и рассказал. Но Маё не знала, что он и в самом деле что-то написал и что Цукуми читал это.
Судя по их разговору, поводом для их сближения стала манга, которую сочинял Кугимия. Вскоре после начала занятий в средней школе получилось так, что они перепутали портфели и Цукуми прочитал мангу, которая была в портфеле у Кугимии. А потом сказал, что просто обалдел.
– Я подумал, что это готовый профессионал. Мало того, что рисунки замечательные, сюжет тоже страшно увлекательный. Я с ходу стал фанатом. Фанатом Кацуки Кугимии. Поэтому я попросил его стать моим другом. Ведь этим можно гордиться. Кугимия точно станет знаменитым. И как будет классно тогда рассказывать, что я его ближайший друг.
Слушая этот возбужденный монолог Цукуми, Кугимия смущенно смеялся возле койки приятеля. Но, конечно, ему было приятно.
Цукуми, наверное, и вправду был для Кугимии Дораэмоном. Дружеские слова горячей поддержки были для Нобиты «бамбукоптером» и «где-угодно-дверью»[19], которые придавали смелости.
…Ее рассеянные размышления были прерваны раздавшимся сзади громким выкриком: «Эй, сколько вас собралось!»
Маё повернулась. В дверях появился Касиваги. Вчера в траурном костюме он выглядел солидно, но сегодняшний кремовый костюм еще больше шел его широкоплечей фигуре. В нем он напоминал мафиозного босса.
– Камио, как ты? Силы еще остались?
– Все в порядке, спасибо.
Вслед за Касиваги вошел Макихара, а за ним и Кугимия. Последней появилась Ририка Коконоэ. Поверх синего платья она накинула легкое бежевое пальто. Чтобы так одеться, нужно было обладать изрядной долей самоуверенности – этот облик резко контрастировал
