– И все же я очень рад, что тебя нет со мной, – прошептал Сигмон, обращаясь к эльфийскому клинку, словно тот мог его слышать.
Он сунул меч в ножны и распахнул дверь.
* * *
Этот парк не видел людей больше года. Горелые развалины имения затянуло плющом, дорожки размыло, а кусты некому было стричь. По весне густо взошла зеленая трава, затопив парк и развалины изумрудными волнами, скрыв то, что лежало рядом с крыльцом. Теперь, чтобы заметить это, пришлось бы долго вглядываться в траву. Но рассматривать дорожки парка было некому – сюда давно никто не заглядывал.
После пожара, спалившего старый особняк, сюда приходили крестьяне из ближайшей деревни, из той, что расположилась с другой стороны холма. Подзуживая друг друга, посмеиваясь над самыми осторожными, они явились в парк в самый разгар дня, когда развалины перестали дымить. Они хотели знать, что сталось с управляющим. Они дошли почти до самого крыльца, покрытого копотью. А потом увидели то, что видеть были не должны – искромсанные тела, лежавшие прямо на дорожке.
Потом они вспоминали, кто из них побежал первым. Так и не вспомнили, хотя многие сходились на том, что это был сам староста. Так или иначе, на следующий день вся деревня снялась с насиженного места и ушла за реку – к родне. Они бросили дома, вспаханные к зиме поля, огороды – все, что нельзя было унести с собой. И ушли.
О том, что видели, соседям рассказывали скупо. Имение сгорело, управляющий погиб, а молодой тан пропал много лет назад. Но шила в мешке не утаишь – после первой же гулянки по деревням поползли слухи один страшнее другого. И о гнезде упырей в имении, и о неведомых чудовищах, и о живых мертвецах... Мало кто знал, что именно увидели крестьяне на дорожке старого парка. Многие не верили ни единому слову. И лишь двое самых смелых решили поживиться хозяйским добром и навестить развалины. Они быстро вернулись. Один поседел как лунь, а второй заикался всю зиму. Только тогда всем стало ясно: кости чудовищ, найденные около усадьбы – это правда.
Дурная слава распространилась и на рощу, примыкавшую к парку, и на весь холм. Теперь иначе как проклятым его и не называли. Никто больше не ходил в старое имение, даже темные людишки, жадные до чужого добра. Крестьяне старались держаться подальше от неприятностей.
Дорога, ведущая к холму, стала постепенно зарастать травой – больше некому было за ней следить. В ту сторону даже лишний раз посмотреть боялись. Поэтому никто не заметил, как однажды ночью двое конных выехали из леса и направились к роще. Проехав сквозь брошенную деревню, они обогнули холм и въехали в заросший парк, что почти слился с рощей. Там спешились, привязали лошадей к ограде и пошлепали по весенней грязи к старому дому. У самого крыльца они наткнулись на груду костей. Здесь гости ненадолго задержались. Посовещавшись, незнакомцы обогнули трупы по широкой дуге и вышли к развалинам.
От большого дома остались только обгорелые стены первого этажа. Второй этаж и крыша после пожара рухнули вниз, развалив весь дом. Теперь осколки стен торчали черными зубьями, как осколки разбитого окна, а меж ними грудами лежали камни, обгорелые балки, черепица и сломанные доски.
Незваные гости немного побродили по развалинам, словно выбирая, чем можно поживиться. Потом остановились на месте главной залы, пошептались, достали из-под черных плащей заступы. И начали копать.
Работали они быстро и бесшумно – не сопели от натуги, не разговаривали, даже не ругались себе под нос. Спокойно ворочали голыми руками огромные куски стен, что не под силу поднять человеку. Сдвигали вдвоем балки, которые при постройке тягали быками, и при этом даже не запыхались. Трудились быстро и уверенно – они знали что делали.
Через час, когда миновала полночь, они нашли то, что искали. Из глубокой ямы, выкопанной в самой середине пепелища, пробился слабенький зеленый огонек. Он казался не больше светлячка и не опаснее свечки, но заставил обоих грабителей отшатнуться. Один из них снял со спины длинную черную коробку, похожую на гроб для черенка лопаты, уложил ее на камни и поманил пальцем спутника.
Опустив заступы в яму, они завозились, пытаясь выудить то, что скрывалось на дне. И вскоре были вознаграждены за усердие: огонек стал ярче. Грабители могил дружно потянули заступы вверх и вытащили из ямы закопченный меч, что едва заметно мерцал зеленым светом. Он удобно устроился меж двух заступов, как в клещах, и вытащить его оказалось проще простого. А вот уложить в коробку – нет.
Два темных силуэта танцевали по развалинам вокруг кофра, пытаясь уложить в него клинок. Никто из них даже не пытался коснуться его рукой, поэтому меч пару раз падал на камни и приходилось начинать все сначала. Увлеченно переругиваясь, они пробовали снова и снова, не замечая, что за ними следят два огромных желтых глаза.
Большая лесная сова устроилась на верхушке самого высокого обломка стены и внимательно наблюдала за возней внизу. Она беспокойно переступала с ноги на ногу, топорщила перья, но глаз от грабителей не отводила, словно некая сила заставляла ее смотреть вниз, на танец теней.
Когда им удалось наконец уложить клинок в черную коробку, сова развернула голову, глянула себе за спину и гулко ухнула. Один из грабителей, что закрывал крышку кофра, вскинул голову и злобно зашипел.
В ответ из темноты пришел шум сотен крыльев, напоминавший голос горной реки. Грабитель вскочил, поднял с земли заступ и вскинул его к небу, словно меч. Свет луны упал на его лицо, выхватил из темноты длинные клыки, серую кожу и узкую щель рта. Упырь готовился убить любого, кто станет на его пути. Но он даже не подозревал, кто этой ночью будет его противником.
Серый пернатый поток водопадом обрушился с небес на двух замерших упырей. Не меньше полусотни сов, явившихся на зов со всей округи, упали на развалины имения, на темные фигуры у черного кофра. Огромными когтистыми лапами, в которых нашел смерть не один десяток мышей и зайцев, они целили точно в голову кровососам.
Упыри не отступили. Они отбивались заступами, расшвыривая пернатое воинство и сея смерть направо и налево. В один миг камни под ногами устлал мягкий ковер из мертвых птиц, но совы не сдавались. Они продолжали падать с небес когтистыми метеорами, и казалось, что птиц становится все больше.
Первым упал вампир, охранявший кофр с мечом. Кривой клюв одной из сов пробил ему голову, а следующая птица когтями разорвала череп упыря надвое, выплеснув мутное месиво на землю, прямо на трупы своих сородичей. Кровосос рухнул на мягкую подстилку из мертвых сов и забился в конвульсиях. Второй побежал, надеясь добраться до коней, но серый комок сов упал на него, придавил к земле, и сотни когтей разорвали голову кровососа. Обезглавленное тело задергалось, поползло вперед, цепляясь скрюченными пальцами за холодные камни, но вскоре вздрогнуло в последний раз и затихло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
