Первое касается Урука. Как ему удалось выжить? Раненный в голову таким серьезным противником, как командующая войском нифилимов, он длительное время валялся без сознания на поле боя. Рядом шныряли хищники, с неба немилосердно припекало солнце, вокруг громоздились горы трупов… Его спасение не без оснований считали своего рода чудом.
Жрецы и верующие разных конфессий объясняли этот факт вмешательством богов. Чьих богов? Этот вопрос оживленно обсуждался. Жрецы Каллы, например, сообщали, что их богиня собственной персоной охраняла распростертого на поле героя. Последователи Мардука уверяли, что дракон их бога обвил Урука кольцами своего хвоста, защитив от всяческих напастей. В храме Молоха рассказывали о небесном огне, окружившем его бесчувственное тело.
Истина не менее удивительна.
Урука охранял его четвероногий соратник. И ночью, и жарким днем, долгие часы без воды и пищи, без спасительной тени, пес, рискуя жизнью, отпугивал птиц-падальщиков и отгонял шакалов. С уверенностью можно сказать, что лишь отвага и самоотверженность собаки спасли Урука от неминуемой гибели и, учитывая роль Урука в событиях и исходе войны, изменили историю Шинара.
Не меньший интерес для историков представляет роль Изина, признанного вождя последователей Каллы, в захвате Андером реальной власти над войсками Кан-Пурама. Он был, без сомнения, самым близким к узурпатору человеком, именно он принял его в Кан-Пураме и затем сопровождал в Ур.
Споры не затихли и по сей день.
Действительно, каким образом смог Андер в столь краткий срок оттеснить от власти законных вождей? Насколько осведомлены были о его планах жрецы Каллы? Разумеется, храм Каллы отрицает свою причастность к замыслам Андера. То же можно сказать и о служителях Мардука, Баал, Молоха.
Но даже если Изин оказался лишь невольным сообщником узурпатора, ни у кого не вызывает сомнений его ключевой вклад в успех Андера и роковые последствия этого успеха для народов Шинара.
Глава 1
И не введи нас во искушение
Изин проснулся от судороги в икре. Он попытался пошевелить пальцами, но мышцы не расслаблялись.
— Титьки Каллы! — выругался он.
— Встань, разомнись, — предложил Андер. — Поможет.
Изин поднялся и потоптался по своему одеялу, чтобы не беспокоить соседей. Множество их спутников расположилось рядом на отдых, расстелив одеяла на короткой траве.
— Нагнись, достань до земли.
Изин послушался. Стало легче. За последние дни он двигался больше, чем за все предыдущие годы. Если Доран стремился нести учение Каллы на улицы, активно вдалбливать его во лбы сограждан, то Изин всегда предпочитал затворничество, как будто специально избегая всякого движения. Сейчас мышцы ног его окрепли, легкие дышали свободнее. Но за все надо платить. И вот начались эти судороги…
— Где ты научился этому… про судороги да про боли?
— В рудниках. Рабство — это боль. Всегда.
— Да, конечно, — кивнул Изин, опустился на одеяло и вытянул ноги к костру. — Скоро утро?
— Еще даже не полночь.
Изин заметил мешки, не менее дюжины. Те, что слева, — открыты. Андер как раз принялся развязывать очередной.
— Не спится? — участливо спросил Изин.
— Как и всегда, — пожал плечами Андер. Он вынул из мешка завернутый в пергамент кусок копченой свинины и положил рядом. Много провизии набрал Андер. Хлеб, мясо, фиги и финики. — Не заметил?
Да, Изин заметил, что Андер сидит, глядя в огонь костра, когда другие засыпают. Создавалось впечатление, что он вообще никогда не спит. В Уре, проснувшись однажды ночью, Изин увидел, что Андер сидит, уставившись в стену. Губы его шевелились, он бормотал что-то на неизвестном языке.
— Наверно, ты не спишь, потому что слишком устаешь. Как говорится, богачи спят чутко, а труженики совсем не спят.
— Просто отвык от сна, — разъяснил Андер. — Мальчишкой пас коз ночами. — Он отодвинул просмотренный мешок и взялся за следующий. — Потом рудники. Подземелье. Когда привыкаешь к темноте, она теряет силу. Вместо сна — мысли о побеге.
— Угу, — промычал Изин. Кажется, Андер верит в то, что говорит. В целом это даже соответствует истине. Но если бы дело было только в бессоннице! Андер почти ничего не ел, никогда не мылся, говорил лишь при необходимости. Все больше замыкался в себе. Во время торжественной трапезы в их честь, в храме Каллы в Уре, Андер сидел неподвижно, с отвращением уставившись на изысканные яства. На заданные ему вопросы отвечал кратко, иногда просто кивал или хмыкал. Жрецы пытались втянуть его в беседу, но тщетно. Во время аудиенции у верховной жрицы он четко изложил ситуацию, ярко обрисовал угрозу, но на вопросы отвечал короткими, чуть ли не высокомерными репликами. Изин даже отчаялся в успехе их миссии и очень удивился, когда храм решил выставить армию. Все-таки Андер произвел впечатление на жрицу. Но как ему это удалось?
— Выйду через час, — вдруг буркнул Андер.
— Так скоро? — удивился Изин.
— Возьму с собой пятерых. Если поторопимся, через четыре часа будем в городе.
— Но если бы Кан-Пурам был так близко, мы видели бы зарево.
— Факелы не горят.
Изин повернулся к северу. Впервые тьма показалась ему зловещей. Тьмою смерти. Андер открыл последний мешок. Рубаха, сандалии, нож, веревка… игральные кости! И ничего съестного.
— Давай твой.
— Что ты ищешь?
— Медовые леденцы.
Не хотелось Изину отдавать полученные от верховной жрицы сласти, да что поделаешь. Отряду Андера они нужнее.
— Не опоздать бы, — проворчал Андер.
— Думаешь, город не выстоит?
— Без людей Молоха? Нет.
— А с ними?
Андер скептически покосился на Изина.
Изин наблюдал за игрой языков пламени. Он, как и Доран, знал о плане Шамаша, но помалкивал. Они решили никому об этом не рассказывать. Ни к чему людям знать, что верховный жрец Молоха нанял убийц своего предшественника.
— И с ними… вряд ли, — проворчал, наконец, Андер.
— А если нифилимы уже взяли город?
Андер принялся упаковывать отобранную провизию.
— Попытаюсь вернуться.
Он затянул мешок и перекинул его через плечо.
— А вдруг не сможешь?
— Значит, не смогу. Значит, покойник. Значит, сам соображай.
Изин представил, как люди Ура входят в город, не зная, что враг уже там. Его передернуло.
— Может, не стоит тебе идти?
— Стоит.
— Почему?
Андер вздохнул.
— Потому. Закрываю глаза — и вижу нифилимов. Когда говорю, каждое слово перевожу с их языка. Есть не могу, пища слишком хороша. Желудок не знает, что с ней делать. — Андер натянул капюшон на голову до самых глаз. — Пока они дышат, мне нет жизни.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
