дворе на велосипеде. Увидев маму, Глеб бросил своих друзей и двуного коня, побежал к ней навстречу, чмокнул в щечку, отобрал пакет с пироженками и защебетал свои новости.
За пару минут Даша узнала все новости: что было в школе (хотя эти новости она уже знала из других источников), что нового во дворе (Максим упал с велика, разбил коленку, теперь сидит дома), уроки сделаны не все, задача по математике не решается.
Какой он уже взрослый, хотя ему всего восемь лет.
Дома Глеб помог разобрать пакет, пока Даша переодевалась, сбегал за великом и сделал им чай. У них была маленькая традиция: сначала чай, потом все остальное.
— Мамуль, а как дела у тебя?
Даша улыбнулась сыну.
— Все очень хорошо. Я сейчас скажу тебе один большой секретик, но ты его пока никому не открывай. Хорошо?
— Конечно, мамуль, — задумался, и вдруг выпалил. — И Герману?
Глеб называл Германа по имени. За эти четыре года они стали друзьями. Вместе играли в футбол, учили уроки. Глеб делился с Герой своими мальчишечьими секретами. Даша была счастлива и спокойна. Хорошо, когда с мальчишкой рядом есть настоящий мужчина, который может поддержать его в нужным момент советом.
— Герману я сама сегодня скажу. Договорились?
— Угу… А что за секретик? — на нее смотрели очаровательные глазки сыночка.
— У нас скоро появится малыш… Ты кого больше хочешь, братика или сестренку.
— Ух ты, это классно!!!! Конечное, сестренку. Это будет голубоглазая Анютка. Хорошо?
— Я постараюсь, хотя это от меня уже не зависит, — Дашка обняла сына и поцеловала его в вихрастую макушку.
Мама с сыном выпили чай за веселой болтовнёй. Сынишка был несказанно рад такой новости. Другого Дарья и не ожидала.
На ужин Дарья приготовила почти праздничный стол. Сегодня ее любимый узнает, что у них будет их продолжение. Продолжение его и ее.
Герман пришел немного раньше обычного. Светящиеся глаза Дарьи не заметили перемену в Германе. Она встретила его в прихожей, хотела обнять, но… Герман сделал шаг в сторону, предостерегающе выставив руку ей навстречу и не давая обнять, как-то очень тихо произнес:
— Дарьянушка, извини, но я уезжаю.
Впервые ее имя было произнесено обычно, без придыхания. На нее смотрели такие родные голубые-голубые, но почему-то очень грустные, глаза.
— Надолго? — еще не поняв происходящего спросила Дарья.
— Навсегда. Нам нужно расстаться. У Греты будет ребенок. Мой ребенок. Она воспользовалась банком спермы через подлог документов, это уже доказано, но назад уже ничего не вернешь. Она за это понесет наказание, но после рождения ребенка. Извини…
Дарья молчала, прижавшись спиной к стене. Глаза заволакивали слезы.
— Извини, милая. Я не имею права оставить своих детей одних. Особенно с этой безумной женщиной. Ты же все знаешь. Спасибо тебе за все, — Герман нежно поцеловал Дашу в щечку, заглянул в ее глаза, как бы запоминая ее и забирая всю ее изнутри, опустошая полностью, и добавил. — Я очень тебя люблю. Ты мое все. Но у меня есть дети… Прости…
И уже от двери еще добавил:
— Постарайся меня забыть. Найди мужчину и будь счастлива!.. — и ушел, тихо закрыв за собой дверь.
Силы покинули Дашку, и она осела вдоль стены. Слезы потоками вырвались наружу. Хотелось выть, кричать, не хотелось жить, но был Глеб и жившая, такая еще крохотная, жизнь внутри… Поэтому она тихо плакала… и жила…
Дарьяна не помнила сколько просидела в прихожей и сколько еще просидела бы, если бы не Глебушка. Мальчишка уселся рядом и тихо произнес:
— Я всегда буду рядом, мама. Пойдем в комнату. Не плач, не надо, — и прижался к Дашке своей щечкой, такой родной и нежной, поглаживая ее руку своей ручонкой, успокаивая и убаюкивая ее.
«17 сентября.
И снова я одна… Вернее нас теперь трое: я, сынишка и то сокровище, то маленькое солнышко, которое уже живет внутри меня…
Никогда не думала, Что Так Больно Подать.
Почему в прошлый раз было больно, Но Не Так. Я подала и горела одновременно!!!
Мир перестал существовать для меня. Я уже не жила. Жила только моя оболочка. И если бы не Глебушка, если ты не та Кроха, что уже жила внутри, я бы, наверное, умерла. Но ради своих детей я обязана была существовать пустой оболочкой. Существовать и надеяться на то, что когда-нибудь научусь жить, дышать, улыбаться без него. Нужно только время… Одно знала точно: любить без него не получиться. Это только с ним…
Три дня назад Герман ушел, не разрешив сказать мне ни слова… Два дня я ревела. Со мною рядом был только мой Глебушка. Он поил меня чаем, пытался накормить тем, что находил в холодильнике, гладил меня по голове. Вчера вечером, уходя спать, вдруг по-взрослому сказал: «Не реви, мамочка, мы ее вырастим. У тебя есть я», — поцеловал и ушел в спальню.
Меня как будто облило холодной водой. Что я делаю!.. Я не имею право раскисать!.. Ради детей не имею права!..
Сегодня я уже нашла в себе силы и приготовила завтрак Глебу и отправила его в школу, позвонила на работу, отпросилась на пару дней. Нужно прийти в себя и все обдумать. Вот, думаю…
Почему я послушала его? Почему промолчала?
Дура!!! Я обязана была кричать ему вслед, что у нас будет ребенок… Он и здесь будет папой, а я …
Идиотка!!! Что меня остановило??? Моя тупая гордость…
Снова одна. Снова все сначала, все с чистого листа. Вновь не принадлежу себе, только детям. Теперь детЯМ!!! Теперь я отвечаю за двоих: Глеба и еще не рожденного кроху…
Снова сначала, но теперь я — другая. Теперь я точно справлюсь, я это знаю. У меня есть работа, жилье, средства на безбедное существование. Есть уверенность в завтрашнем дне. Пусть будет тяжело, но я справлюсь. Ради детей ОБЯЗАНА!..
А Герман? Забыть не смогу, да и вычеркнуть из памяти теперь не получится… Малыш будет вечным напоминанием. Уверена, что будет сын…
Кто я для Германа? Любовница… Я сама сделала свой выбор три года назад. Сама настояла на близости, может поэтому он и перестал искать способ развестись с женой, а погрузился в нас, в работу, в жизнь в России. Его здесь все устраивало. Меня тоже…
Пусть он будет счастлив с женой… Пусть растит своих деток…
Прощальные слова так тяжелы.
Они полны неразделенной грусти,
И сердце снова стало нежилым -
Когда оно тебя совсем отпустит,
Останется немножко пустоты,
В которую теперь душа одета,
И черно-белых снов, но только ты
В них не увидишь ни тепла,
