Он должен родиться здоровым. Не губи его здоровье, решив подарить ему жизнь…
Она подняла на него свои глаза. Он заглянул в них и увидел там такую боль… Генри не удержался и прижал ее к груди, она почему-то вначале напряглась вся, хотела оттолкнуть его, а потом расслабилась и беззвучно заплакала.
— Тише, Дашенька, тише. Я буду рядом, я помогу. Ты не одна…
После ухода гостей, Даша села в кресло и молча наблюдала за Глебом…
Через три недели ее выписали из больницы. Ей было значительно лучше. Токсикоз удалось победить.
Генри теперь мотался по трем городам. Каждые выходные он приезжал к ней, привозил все самое необходимое для нее и Глеба, но вел себя очень деликатно. «Деликатность в крови у братьев Вольф», — улыбнулась Даша после очередного общения с Генрихом.
«26 октября
Сегодня с Генри были в Екатеринбурге. Он договорился с клиникой. Нужно было сделать УЗИ и убедиться, что малыш развивается без патологий после такого бунта моего организма. Генри переживал, ему что-то не нравилось в анализах. Но все было хорошо. Сделали первое фото. Мое милое сокровище.
Смотря внимательно в экран, Генри улыбался. Потом поделился, рассказал, чему улыбался. Оказывается, улыбался племяннику, сказал, что у него самые шикарные племянники, рожденные от великолепных женщин.
Мне все равно мальчик или девочка. Это моя крошка, моя радость, мое счастье, мое живое напоминание.
Чувствую себя хорошо и это главное.
Генри постоянно рядом. Все выходные проводит у нас. Занимается с Глебом. Живет в квартире Германа.
Интересно, Герман знает или нет, что его брат рядом со мной или ему теперь все-равно?..»
На Рождество Генрих летал в Германию. У родителей пробыл десять дней. С трудом выдержал разлуку с Дашкой.
Мама украдкой пыталась узнать не появилась ли у сына женщина, к которой он так торопится из родительского дома. Генрих, смеясь, ответил:
— Есть, работой зовется. Ей всецело и принадлежу, — слукавил он.
Единственно с кем он мог поговорить о Даше, это Марк.
Племянник очень нежно относился к Дашке, подробно расспросил о ее самочувствии, о Глебушке, попросил передать привет Даше и подарок Глебу.
В конце разговора добавил:
— Почему бы вам не быть вместе? Для Даши это самое выгодное предложение…
— Ты ей это скажи при встрече, но учти, может выгнать из квартиры. Она любит твоего отца.
— Я тоже его очень люблю, но после того, как он поступил с Дашей, ненавижу.
— Ты не прав, Марк. Его можно было бы ненавидеть, если бы он знал о ее положении. Он этого не знал. И мы это ему сказать не может… Мы обещали. Сказать, значит предать ее. Я не могу.
Сейчас, сидя в самолете, Генрих мечтал об одном, побыстрее бы увидеть Дашку. Он любил ее. Это чувство не было прихотью и желанием обладать. Было одно единственное желание, постоянно заботится о ней и видеть ее улыбку, которая хоть и редко, но снова стала появляться на ее лице. Генрих знал, она даже после столь долгой разлуки не разрешит себя ни поцеловать, ни прижать к себе. Он мог рассчитывать лишь на легкое прикосновение к ее округлившемуся животу в поисках пяточек племянника. Но он даже за это был благодарен Дарьяне.
Из дневника:
«Привет, мой друг.
Сегодня приехал Генрих. Мы с ним не виделись целых две недели. Он ездил в Германию. Очень хочется расспросить о Германе. Но не могу. Понимаю, не хватит мне сил ни задать вопрос, ни выслушать ответ. Притом любой ответ будет одинаково больно слушать…
Сейчас пили чай, а потом он сидел рядом со мной на диване и играл с маленькими пяточками племянника, пытаясь их тихонечко погладить своими пальцами. Малыш явно заигрывал с дядей, не давая ему такой возможности. А потом Генрих резко наклонился и поцеловал мой живот. Тихо прошептал: «Как я вас люблю».
Пришлось попросить так больше не делать…»
Во время беременности Дашка расцвела, впрочем, как и во время первой. Она была премиленькая. Генрих все выходные проводил у них, возился с ней, как с самой драгоценной куклой. А она не могла понять, зачем ему это надо…
Часто приходил Дэн. Иногда предлагал погулять в парке, бережно придерживая ее, чтобы не поскользнулась и не упала.
— Даша, может ты вернешься ко мне? Герман уехал. Тебе одной будет сложно справиться с двумя детьми.
— Нет, Денис. Мне не нужен третий ребенок, — отшутилась Дашка. — К тому же у тебя есть Ира и Максим.
— Ира… Лучше бы ее не было у меня. Она считает, что для мужчины самое важное секс и больше ничего. Есть, спать ему не нужно. А Максим? Он просто ребенок моей женщины.
— Не поняла?
— Я сделал тест на отцовство. Это не мой сын. У меня есть единственный сын. Это Глеб.
— Даже не знаю, что сказать.
— А какие у тебя отношения с Генрихом? — неожиданно спросил Дэн.
— Денис, тебя это не должно интересовать, но как бывшему мужу отвечу. Он мой друг и, по совместительству, дядя малыша.
Дэн ухмыльнулся, но ничего не сказал.
В апреле родился мальчишка. Он появился на свет в срок. Сильный и здоровый богатырь. Только с именем Дарьяна не решила. Хотелось что-то очень красивое. С отчеством тоже непонятки. Дарья очень хотела, чтобы он был Германович. Но как? Это можно было сделать только с личного письменного согласия Германа.
«Дарья, ты молодец. Горжусь тобой. Спасибо за племянника. Целую. Твой Генри». Дарья в сотый раз перечитывала записку Генри, лежа в палате и смотря, как рядом посапывает ее сынишка. Как она была благодарна Генри. Он всю ее беременность был рядом, терпел все ее капризы, успокаивал и пытался предугадать ее желания. Он отказался от отпуска, не поехал к родителям. Ждал появления на свет этого мальчишки. Во время родов не отошел от нее ни на шаг. Держал за руку, именно его руку до синяков сжимала Дашка во время сильных схваток. Зачем он это делал? Этот вопрос Дашку мучал давно. Она женским своим нутром не верила, что просто так, из благородных чувств. Как-то спросила, попросила ответить честно, а Генрих только улыбнулся:
— Ты чего это Дашенька? А как я должен относиться к женщине в столь интересном положении, да еще и моим племянником? Я ее просто боготворю, — поцеловал в щечку и нежно погладил по животу, пощекотав бугорок-пяточку племянника, и все…
Завтра их с малышом выписывают домой. Встречать будут Генри, Глеб и Марк. Марк специально приехал из Германии на неделю, приехал сразу, как только
