– Нельзя хватать руками все, что тебе нравится, – едва сдерживая смех, назидательно заявил я ошарашенному аптекарю, помог встать, а потом добавил. – Знакомься, это прекрасная араи по имени Мей, самая лучшая и самая добрая девушка на всем белом свете. И самая красивая к тому же.
Я не врал. Крошечное чудо размером в пол локтя было самим совершенством. Нежное личико сердечком, огромные темно-зеленые, нечеловеческие миндалевидные глаза, полные веселья и жизни, густые блестящие волосы, тоже зеленые, полупрозрачная светящаяся кожа, длинная шейка. Ну... и ниже все идеально. Только вместо ног длинный хвост, покрытый серебристой сверкающей чешуей, да между пальцев рук перепонки.
И почему только в наших реках живут поганые людоеды, а не этот народец?
Чарующий звонкий голосок, словно хрустальный колокольчик, раскатился смехом.
– Дюс! Как я тебе рада! Ты давно меня не навещал!
– Прости, милая, – я нежно улыбнулся. – Твой дом слишком далеко, вот и не получалось выбраться. Зато я привел своих друзей.
При слове "друзей" ремешок в моих руках снова дернулся, видно, сирин не ожидал, что я когда-нибудь произнесу это слово. Когда парень заговорил, голос прозвучал хрипло от переполнявших его чувств.
– Меня зовут Агаи, извините, что я пытался вас поймать, – на этих словах он совсем стушевался.
Зря переживает, не он первый, не он последний. Озерные феи слишком красивы. Люди редко могут уйти от соблазна и держать свои лапы подальше от столь совершенных существ.
Мей снова звонко рассмеялась, она давно привыкла и не обижалась на реакцию людей. Тем более, что в случае чего могла защититься. Я ведь связал сирин не потому, что переживал за фею, а потому, что пожалел юношу. Неприятно и больно, когда в лицо вдруг попадает струя очень горячей воды. По себе знаю.
Интересно, но на женщин красота араи почти не действовала, они, конечно, восхищались феями, но ловить их не пытались. Вот и наша Морра только вцепилась в мою руку, на расстоянии рассматривая маленькую красавицу.
– Ребенок? – удивилась и умилилась одновременно Мей. – Как я давно не видела человеческих детей! Целую вечность!
А потом ее глаза разгорелись, и фея попросила:
– Отпусти ее поиграть со мной! Мы покатаемся на водяных лошадках.
Агаи тут же всполошился:
– Ни в коем случае! Морра совсем еще маленькая и не умеет плавать!
– Не обижай гостеприимную хозяйку, она не причинит девочке вреда, – одернул я сирин.
В чем в чем, а в доброте араи можно было не сомневаться.
– Морра, останешься? – спросил я для порядка, потому что малышка уже смело шагала на глубину, к фее, вызвав приступ сердечной боли у своего опекуна. Впрочем, он зря тревожился: вода под ногами малышки стала плотной, образовала невидимую глазу ровную дорожку, а потом и вовсе превратилась в маленькую полупрозрачную лошадь.
Девочка рассмеялась и крепко вцепилась в густую гриву. Мей уселась на другую коняшку, свесила сбоку длинный хвост, и скакуны понесли маленьких всадниц по водной глади, оставляя за собой расходящиеся во все стороны круги.
– Я приду за ребенком через час! – крикнул вдогонку сирин, явно не надеясь услышать ответ.
– Не переживай, Мей вернет Морру в полном порядке: здоровую, веселую, сытую и с подарком, – утешил я сирин, развязал его путы и принялся смывать с себя дорожную пыль. Когда еще выпадет случай поплескаться!
Глава семнадцатая
Отправив Агаи спать, я остался дожидаться возвращения малышки. Сердобольный сирин, пожалев подневольного "сторожа", притащил мне два одеяла. Я тут же расстелил на земле одно и накинул на плечи второе: сидеть голышом на свежем ночном ветерке удовольствие невеликое, а грязные вещи уже забрали в чистку слуги Мей, призрачные и незаметные глазу духи.
Дождавшись, пока уйдет волшебник, вернулся к созерцанию пейзажа.
Желтый, как сережка воина Ингахии, серп Ахи упирался тонким рогом в черный небосвод, лишь слегка подсвечивая поросшие лесом вершины гор. Орис тоже основательно истаяла, а сейчас и вовсе спряталась в плотном облаке, выделив своим белым светом его рваные края.
Луны связывала грустная сентиментальная легенда о несчастной любви богини Орис и простого смертного. Молоденькие девушки охапками таскали на алтарь богини цветы, в надежде на помощь в сердечных делах. Интересно, помогла Орис хотя бы одной?
Ветер донес веселый женский смех и возбужденный быстрый говорок сирин.
Я оглянулся на шатер. Он манил в темноте уютным огнем светильников и мягкой постелью. А еще вспомнилось, что ужин так и не попал в мой желудок. Немного подумав, стоит ли пойти перекусить, я решил повременить с этой затеей. Не хотелось нарушать несвоевременным визитом короткое уединение супружеской пары. И потом, в моих интересах, чтобы рош-мах приставала к Агаи, а не бросалась на других мужчин. Так что, милуйтесь, голубки. Пользуйтесь моментом, пока вокруг спокойно и ваш проводник в настроении совершать добрые дела.
Я уже хотел вернуться к прежнему занятию, но мое одиночество нарушило сухое шуршание травы под легкими ножками: рош-мах принесла еду.
Сострадательная девушка.
Теперь, когда араи рядом не было, оборотень все-таки полезла в воду. На этот раз она не стала смущать усталого мужчину и купалась в стороне – за густо разросшимся кустарником, спугнув двух уток. Они с недовольным кряканьем пролетели над самой водой в сторону противоположного берега. Оборотень весьма витиевато выругалась сквозь зубы, выплеснув испуг, вызванный внезапным взлетом дичи.
"Приятного вам, прекрасная дама, купания, а мне – вкусного ужина", – выдав это мысленное пожелание, я активно заработал челюстями, заполняя пустой желудок.
Умеет готовить маленький народец, ничего не скажешь.
А потом Танита ушла, забрав по дороге пустые тарелки и оставив меня в полном одиночестве.
Озеро Мей светилось чистой, зеркальной гладью, отражая ночные светила во всем их великолепии. Всадницы давно исчезли из виду. Наверное, фея увела малышку смотреть дворец.
Счастливица, я бы тоже не отказался, да только Мей пока не приглашала меня к себе.
Тишина убаюкивала, и я лег, решив все-таки немного вздремнуть.
Тонкая ткань шатра колыхнулась, словно от ветра, и предо мной появилась женщина в полупрозрачном свободном платье. Она радостно улыбнулась, словно обнаружила долгожданного гостя, и, плавно ступая, пошла ко мне. Я от растерянности замер – язык онемел и отказался мне служить.
Очаровательная рыжеволосая красавица соблазнительно коснулась моей щеки нежными пальчиками и томно улыбнулась, чуть приоткрыв пухлые губы. А потом позволила одеждам упасть на землю, оголяя манящее тело. Ни капли стыда в ее дерзких глазах, ни тени смущения. Словно это принято, бросаться в объятья к незнакомому мужчине.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
