людей, а все остальные вымотаны, еды нет, воды нет.
— Их очень много, — вздохнул Ханс. Я уложил больше десятка, но их очень много. А у меня осталось только две стрелы.
— Богатство не хочет даваться нам в руки, — заметил Колле.
— Мы дойдем, — сказала Мос смотря перед собой, — обязательно дойдем.
Впереди раздались крики. Напали нулги. Колле и Ханс побежали вперед. Мос увидела, как Ханс опустился на колено и прицелился из арбалета. Она прижала ладонь к бровям, чтобы заслониться от солнца и лучше видеть. Выстрел, нулг упал. Но сколько их еще. Вот они зарубили одного солдата своими кривыми саблями, вот другого. Вот подоспел к бою Колле с другими леранцами. А нулгов уже нет!
Мос увидела, как повалился впереди Хольген. Стрела торчала у него из горла. Может это и к лучшему, теперь он сможет встретиться со своими сыновьями на небе, подумала Мос. На этот раз нулг не ушел. Ханс отшвырнул пустой колчан и повесил арбалет за спину. Стрел больше не было. Доставать из трупа он не пошел. Ханс иногда бывал медлительным в принятии решений, но глупым не был.
Мос посмотрела на небо, солнце жарило. Очень хотелось пить. Песок скрипел на зубах. Забывшись она снова попыталась облизать губы. Язык почувствовал кровь на трещинах. Она вздохнула и пошла дальше вперед, сосредоточившись на вязкой ходьбе в песках.
К вечеру количество солдат еще сократилось. Мос была совершенно вымотана. Радовало, что небо слегка заволокло и солнце уже не жарило. Девушка услышала, как кто-то из ветеранов армии предположил, что к ночи будет буря. Хорошо бы, думала Мос, может тогда удастся оторваться от нулгов. Подошел Ханс.
— Будет песчаная буря, — сказал он, глядя на небо.
— Знаю, — ответила Мос.
— Это наш единственный шанс, — заметил Ханс.
— Мы не погибнем, прорвемся, — подошел к ним Колле.
— Что там, — спросила Мос.
— Ничего, — пожал плечами Колле. Лестерваль шутит и вселяет уверенность, только похоже ему уже никто не верит. Люди думают, что обречены. Завтра их можно будет резать как скот. Большинство. Если доживем конечно.
Мос ничего не ответила, язык был как камень во рту. Да и что отвечать, она сама уже на грани реальности.
Они поднялись на каменистый холм. Сразу стало легче идти, песка почти не было. На вершине холма рос кустарник. Воды не было. Генерал скомандовал привал. Все устало повалились на землю. Ханс попал в число часовых и ушел.
Мос смотрела назад. Видно было достаточно далеко. То тут, то там темное пятно на песке. Их путь был усеян трупами. Нулгов не было видно. Вдали трупы начало заметать песком. Девушка посмотрела вниз, вокруг ее ног стали виться мелкие частицы песка. Ветер начал становится слышимым. Она опустилась рядом с Колле.
— Ханс зря ушел, — скоро буря сказал он, растирая уставшие ноги.
— Его назначили в караул, — безучастно ответила Мос, она очень устала и хотела пить.
— Я проходил мимо генерала, — Колле обернулся на офицеров, собравшихся чуть выше и что то обсуждавших. Врач как раз снял повязку с ноги, мечом разрезали мышцу. Но дело не в этом. Она распухла, черная и воняет. Гангрена. Надо резать ногу. Иначе смерть.
— Мне кажется, они к этому и готовятся, — повернулась к нему Мос.
— Он может не выжить.
— Мы все можем не выжить.
— Странно.
— Что странно? — спросила Мос.
— Нулгов давно нет, а нас сейчас почти голыми руками можно брать, — ответил Колле.
— Может они тоже устали, как и мы. Они же тоже люди.
— Не уверен, — сказал Колле и улыбнулся двусмысленности. Не уверен, не в том, что они люди. А в том, что устали. Это их мир, они здесь живут. Так же как мы на зеленых лесных полянах.
Мос зажмурилась и представила себя на лесной поляне. Прохлада, мягкий ковер травы, журчанье ручья. Стоп. Она тряхнула головой и отогнала мысли о воде.
— Колле?
— Да?
— Неужели вся жизнь у людей посвящена наживе, деньгам. Ты вот всю жизнь этим занимаешься. Неужели мы только для этого?
— Но надо же есть и пить, как без этого жить, — удивленно посмотрел на нее Колле.
— Я не о том. Ты можешь подумать, что это каприз богатой девчонки, выросшей во дворце. Но нет. Я и забыла уже, что герцогиня. Я о другом. Неужели мы родились, что-то делали в этой жизни и только для того, чтобы умереть в этой пустыне, пытаясь отнять у нулгов их золото. Разве ради этого мы жили и умерли?
— Ну я, например, умирать не собираюсь, мне еще рано, — Колле лег поудобнее на спину заложив руки за голову и смотря в небо. Но я понимаю, о чем ты. Я считаю так, что каждый из нас рождается для чего-то одного, только иногда не сразу знает для чего. Например, винодел живет ради того, чтобы делать вино, которое нас радует. Или художник, чтобы нарисовать портрет человека, который останется после его смерти. И будут смотреть на него люди и говорить, смотрите какой он был, когда жил. Мне кажется, — Колле посмотрел на Мос, мы еще не нашли того зачем мы здесь. Но обязательно найдем. Я не верю в богов, но от судьбы не уйдешь. Что бы ты не делал, все равно будет так, как должно быть. Поэтому мы не должны сегодня умереть, у нас еще должно быть время понять свое предназначение в этом мире. Хотя быть может моё предназначение в том, чтобы быть контрабандистом и нарушать законы, — леранец рассмеялся.
— Ну нет, я думаю, что ты способен на большее, — улыбнулась Мос.
За время их разговора ветер усилился, небо почернело. Воздух стал наполняться пылью. Генералу поставили шатер, куда скрылся он, врач и несколько офицеров. Однако ветер рвал с места этот шатер. Казалась тот держится на уже на честном слове. А ветер всё крепчал. Колле обеспокоенно оглянулся, а затем указал Мос рукой направление.
— Смотри.
Девушка всмотрелась и с ужасом увидела темное небо надвигающиеся на них, это поднятый ураганным ветром песок заслонял собою свет. Колле быстро расстелил плащи и жестом пригласил Мос. Он оглянулся. Все пытались как-то завернуться в одежду, рядом друг с другом, поскольку укрыться было негде. Начиналась буря.
28. Торн
С громким стуком пустая бутылка покатилась по деревянном полу каюты, Асселаро достал новую и открыл.
— Да, жирдяй был конечно подлецом, по делом ему и досталось, — смеясь сказал капитан пиратов и наполнил бокалы.
— Но всё же ты так и ответил, как художник мог стать пиратом, — спросил Торн.
— Ах, это грустная история, во всем
